Опираясь о дверной косяк, она постояла еще минуту, чтобы окончательно прийти в себя и успокоиться. Только тогда она вернулась в Желтую гостиную, где, делая вид, что слушает жалобы миссис Найт касательно последней службы своего викария, принялась составлять новый план.
Сэр Джон Эмберли находился на каменной террасе. Он стоял, прислонясь к стене так, чтобы его не заметили. Он едва избежал встречи с Шарлоттой, стремительно выбежавшей из бильярдной.
Когда поединок со Стоунлеем так позорно оборвался, чувство вины затопило сэра Джона. Оно словно очистило его и позволило, возможно, ненадолго, увидеть случившееся в истинном свете.
Что это, черт побери, на него нашло?
О чем он думал, когда набросился на Стоунлея? Он вел себя как мальчишка, у которого молоко на губах не обсохло. Лорд недвусмысленно намекал сэру Джону, чтобы тот держался подальше от библиотеки Уокера и рулетки — ради Шарлотты.
И совсем неожиданно для него самого в нем вспыхнула ненависть к Стоунлею и его блистательному положению в высшем свете, поднялась в груди, заклокотала, вскипела, и, не успев осознать, что делает, он схватил со стены шпагу и нанес лорду удар. Брызнула кровь, и Стоунлей был вынужден принять бой.
Теперь, спустя час, сэр Джон ясно видел всю нелепость своего нападения на богатого пэра. Но накануне вечером, когда от Гарри Элстоу он узнал, как же баснословно богат Стоун-лей — а богатство этого человека коренилось в его торговых интересах в Америке, Вест-Индии, Индии и Китае, — в нем взбунтовалась зависть. Стоунлей оказался не просто седьмым лордом древнего рода, восходящего к Вильгельму Завоевателю, но мужчиной значительных достоинств, порой недоступных пониманию. Его влиятельность и участие в торговых сделках, чем собирался заняться и сэр Джон, чтобы вернуть утраченное состояние, похоже, составляли основу его процветания. Досада на чужую удачу ослепила отца Шарлотты. Зависть к благополучию лорда мешала жить.
Вот поэтому-то он и вызвал его на дуэль.
А через полчаса злейший враг держал в объятиях его дочь.
Шарли! Это казалось немыслимым.
Брак?
Возможно, но нежелательно. Знакомые Эмберли женщины, мечтавшие о замужестве, как бабочки на огонь стремились в объятия лорда. Ходили слухи, что Стоунлей устраивал каждой соискательнице нечто вроде испытания, прежде чем просить ее руки. Так же он поступил и с леди Перселл. Она не справилась и тяжело переживала свое поражение.
Сэр Джон прижался лбом к каменной стене. От запаха вьющихся по ней роз у него закружилась голова. В его всеобщем позоре не все так плохо. Он бы хотел, чтобы Стоунлей подверг Шарлотту своим испытаниям. Она устроит ему такую выволочку, что вряд ли он придет в себя.
Он кое-что понял. Кое-что — если не удивительное, то совершенно очевидное. Теперь можно позволить себе проигрывать. Он употребит все свое влияние на дочь и получит либо свою грамоту, либо состояние Стоунлея. В любом случае он должен с честью пережить свалившиеся на него неприятности.
Зная, что Шарлотта побежала к лестнице, сэр Джон предпочел уехать, не повидав ее. Он давал дочери возможность получше узнать Стоунлея, да и неловко было оставаться после скандала, им же затеянного.
Приняв решение, он отбыл немедленно, даже не зайдя в свою комнату, не проследив за укладкой вещей, не попрощавшись с Шарлоттой.
Он просто прошел через тисовую аллею к конюшне, где собрались остальные джентльмены. Приказав заложить своих лошадей, он извинился перед присутствующими, принес глубокие извинения хозяину. И, попросив полковника Гастингса присмотреть за Шарлоттой, уехал.
— Что вы обо всем этом думаете? — поинтересовался у лорда Перселла полковник Гастингс.
— Личные неприятности сделали его агрессивным. Он, знаете ли, крупно играл в библиотеке Уокера всего лишь несколько дней назад.
Ставка составляла тысячу фунтов. Я сам его там видел.
Полковник тихо присвистнул.
— Невероятно. Я слышал, у него большие долги. Некоторые утверждают, что до сорока тысяч фунтов. Разумеется, это всего лишь слухи.
— Полагаю, мисс Эмберли ничего не знает о делах отца.
— Сам сэр Джон не представляет состояния своих дел, — с иронией произнес полковник. — Как же его дочь, как бы умна она ни была, может что-то понять во всем этом?
— Жаль. У него, насколько мне известно, маленький сын.
— Да, в самом деле. Но он не первый, кто унаследует пришедшее в упадок состояние, если вообще что-нибудь останется, когда он достигнет совершеннолетия. Мы живем в ужасное время — поклоняясь дьяволам Ист-Энда, человек может лишить свою семью даже крыши над головой.
24.
Шарлотта не стала искать отца, а вернулась в свою комнату. Сев в красивое, обитое вощеным ситцем кресло, она устремила взгляд в окно, на долину. Комната выходила на юго-восток, и там, за холмами, всего в пяти милях отсюда, шумело море. Девушка закрыла глаза и представила, как солнечный дождь касается ажурной пены волн, которые мерно накатываются на гальку берега и цепляются за нее, а сила прибоя с рокотом тащит их назад, в бездну моря.
Постепенно Шарлотта успокоилась. Решение пришло неожиданно. Она должна уговорить отца в этот же день вернуться сначала в Брайтон, а затем в Эмберли-парк. Она надеялась, удалив сэра Джона от соблазнов морского курорта, выведать у него все секреты.
А сейчас ей оставалось мечтать о море, целительном для ее души. Она наберется терпения и узнает правду, какой бы горькой она ни оказалась.
Теперь Шарлотта была убеждена, что произошла какая-то страшная ошибка, но какая — не имела представления. Отец рассказал о своих долгах и простом плане — деловом предприятии с участием надежных партнеров. Потеря состояния не казалась непоправимой, и Шарлотта была уверена, что отец справится с этой бедой. Но о какой же тайне говорил тогда Стоунлей? Что такого ужасного могло произойти между мужчинами, если лорд поклялся уничтожить ее отца? Что сделал сэр Джон, чтобы вызвать в Стоунлее такую ненависть? Шарлотта понимала, что пока ей недоступен образ мыслей лорда, однако она полагала, что знает его достаточно, чтобы утверждать, что этот человек не потерял понятия чести. Достаточно вспомнить, как он переживал, случайно ранив Мод. Более того, она верила, что он способен на тонкие чувства. Что же в таком случае произошло?
Как жаль, что ее отец не хочет быть с ней откровенным.
Шарлотта открыла глаза и прижала руку к груди. Сердце билось спокойно. На кровати лежало вечернее платье из темно-лилового шелка. Нежная ткань мастерски отглажена, даже на узеньком рюше вокруг выреза не было ни единой морщинки. И тут же невольно мысли девушки унеслись совсем в другом направлении — понравится ли Стоунлею ее наряд? Понравится, решила она с легкой улыбкой, потому что он прост, элегантен и женственен. Тонкие кружева ручной работы фестонами шли по подолу платья, и, когда Шарлотта наденет его, они коснутся ее белых шелковых туфель. Такие же кружева украшали и пышные рукава платья, а темно-лиловые шелковые ленты переплетут ее прическу в греческом стиле, похожую на корону.
