Во второй половине дня они с Роксаной лежали на зеленом лугу, греясь под теплым солнышком.
— Я не лежала на солнце с самого детства. Взгляни вон на то облако! — пробормотала Роксана.
— Похоже на медведя.
— На букет цветов.
Робби повернул голову и улыбнулся:
— Определенно на букет цветов.
— Тебе вовсе ни к чему угождать мне. Довольно уже и того, что ты рядом… и мы одни. Солнце греет, трава зеленая, вокруг тишина.
— Я хочу одного: чтобы ты была счастлива. Всегда.
Роксана повернулась на живот и поцеловала Робби в щеку.
— Такой счастливой я не была много лет. Ты выздоравливаешь, мы в безопасности, и я тебя обожаю.
— Мы могли бы остаться здесь.
Он нежно коснулся ее лица, запустил пальцы в ее влажные волосы.
— Что может быть лучше? — вздохнула Роксана, подложив руки под голову. — Если бы в этом мире не было алчности…
— Ты об Аргайлле?
— Обо всех: о Куинсберри, Сифилде, Туиддейле, Аргайлле, его брате Арчи… список бесконечен.
— Они не потревожат нас, если мы сами решим уехать.
Роксана повернула голову и посмотрела на Робби. В ее глазах была печаль.
— Но потом все начнется сначала.
— Он напугал тебя?
Роксана вздохнула:
— Он беспощаден.
— Теперь ты не одна. И больше не окажешься наедине с ним.
— Он пробудет в Шотландии по меньшей мере до осени.
— У меня достаточно людей, чтобы тебя защитить.
— И моих детей?
— Конечно!
Робби медленно сел.
— Если волнуешься за детей, мы завтра же можем отправиться к Амелии.
— Нет, — поспешно отказалась Роксана, которая тоже села и взяла Робби за руку. — Я просто очень волнуюсь. Мы уедем, как только ты поправишься. Амелия ожидает меня через десять дней.
— Ты сумеешь немного успокоиться? Если нет, я предпочту отправиться в Лонгмайр прямо сейчас. Моя рана прекрасно заживает.
— Со мной все в порядке. Правда, — улыбнулась Роксана.
— Я знаю верный способ помочь тебе расслабиться, — игриво прошептал Робби.
— Если не упадешь в обморок от усилий.
— О, навряд ли!
— Нет, Робби! — строго отрезала Роксана. — Будь благоразумным. Ты едва двигаешься, и если рана откроется…
— В таком случае, может, наденешь на себя что-нибудь? Чертовски соблазнительное зрелище: ты, лежащая в траве, подобно обрызганной росой нимфе. Я просто с ума схожу.
Роксана оглядела платье и сорочку, висевшие на кусте, оценивая, насколько они успели просохнуть.
— Или можешь подарить мне ма-а-а-аленький поцелуй, — пробормотал он.
— Я выгляжу настолько доверчивой? — фыркнула она, осторожно оценивая степень его возбуждения.
Его мужское достоинство уже набухало и поднималось.
— Я надену платье, которое висит в доме, — объявила она, садясь.
— О, черт, не трудись. Я буду паинькой.
— Уверен? Это для твоего же блага, — наставительно добавила она.
— Да, мэм, — с притворной почтительностью ответил Робби.
— Только не злись.
— Я не злюсь.
Но он тут же отвернулся и стал смотреть на воду.
— Я привыкла иметь дело с капризными детьми, дорогой, — увещевала Роксана, ложась на траву и закрывая глаза. — И лучший способ справиться с ситуацией — ее игнорировать.
— Позор, — пробормотал Робби. — Я всего лишь хотел ласкать твою грудь… пока ты не кончишь.
Эти слова мгновенно нарушили покой летнего дня, лишив Роксану самообладания. Грудь ее налилась, соски превратились в тугие бутоны.
— Будь ты проклят, — прошептала Роксана, зажмурившись.
Она хотела защититься от Робби, от заманчивого обещания, звучавшего в его словах.
— Все, что мне нужно — твое согласие, — продолжал искушать Робби и, верно определив состояние Роксаны, медленно, чтобы не потревожить раненую руку, повернулся на бок лицом к ней.
Роксана была великолепна в своей наготе, безмерно соблазнительна, и какой неотразимый эффект возымели на нее его слова! Кожа ее порозовела, дыхание участилось, соски затвердели, ноги раздвинулись сами собой, словно приглашая Робби войти.
— Может, разрешишь пронзить тебя моим копьем? Посмотрим, как далеко я смогу продвинуться.
— Прекрати, Робби! — выдавила Роксана.
Она сжала кулаки и закрыла глаза, чтобы не поддаться искушению. Но не встала и не ушла.
— Мне даже не придется ничего делать, — мягко продолжил Робби. — Можешь сидеть верхом на мне. Рану мы не разбередим, и ты кончишь столько раз, сколько пожелаешь. — Его голос завораживал. — Подумай, каково это, когда я наполню тебя, когда твоя плоть будет дрожать и пульсировать, когда сладкая боль между ногами пронзит тебя и распространится по всему телу жидким медом. Я не забыл, как ты кричишь в конце…
Бедра Роксаны судорожно дернулись. Сейчас ее затопила бесстыдная потребность почувствовать его в себе.
— Ты сделаешь мне одолжение…
— Нет, — резко перебила Роксана, она по-прежнему не смела смотреть на него.
И все же не поднялась, чтобы убежать, отметил Робби.
— Я, кажется, сейчас взорвусь, если не овладею тобой, — прошептал он и, когда Роксана тяжело вздохнула, тихо добавил: — После стольких дней воздержания я смогу наполнить тебя реками своего семени.
— Робби, пожалуйста, — взмолилась Роксана. — Нам не следует…
Но от этих слов его плоть набухла еще больше.
— Мой «петушок» отвердел до боли. Дорогая… только взгляни!
Не в силах больше противиться, Роксана повернула голову и, когда увидела его вздыбленную плоть, залилась краской.
— Я соглашусь, если будешь лежать спокойно, — выдохнула она так тихо, что Робби едва расслышал.
— Обещаю, — поспешно согласился он. — Подвинься ближе, чтобы я мог коснуться тебя.
Роксана секунду колебалась, но все же растущее желание победило, и она исполнила просьбу Робби. Тихий стон сорвался с ее губ, страсть горела в крови.
Поняв, что ее сопротивление сломлено, Робби лег на спину и стал ждать.
