При этом он испытующе взглянул на Лору, явно ожидая одобрительного замечания с ее стороны. Она улыбнулась и кивнула. Ей в голову пришла одна фраза, которую любил говорить отец и которая сейчас пришлась бы к месту.
– Тело – это храм души, – сказала она, сообразив, что это прозвучало довольно высокопарно, но Барнум закивал головой.
– Точно так, миссис Орландо, правда. И мы должны заботиться об этом храме. – Тут он бросил строгий взгляд на Уилла, который раскуривал сигару. – Это очень разумный совет, о котором многие забывают.
Уилл ухмыльнулся.
– Не у всех есть такая сила воли, как у вас, Финиес, – сказал он.
– Ну да! – подтвердил Барнум и повернулся к Лоре. – А теперь о вашей должности. Перед тем как вы дадите окончательное согласие, надо вам кое-что узнать о некоторых сложностях.
Лора занервничала – так он действительно собирается предложить ей эту работу?
– А какие, позвольте спросить? – поинтересовалась она.
– Прежде всего учтите, что работа не из легких, включает в себя сложные финансовые операции и огромные расчеты. И мы часто работаем в условиях аврала. – Он взглянул на Бэйли. – Правда, Джеймс?
Тот криво усмехнулся и, достав из кармана серебряный доллар, стал вертеть его между пальцами.
– Финиес прав, миссис Орландо. Обычная бухгалтерия представляет из себя тихий, спокойный отдел, но в нашем деле, когда мы все время на колесах, иногда такой хаос – суета, неразбериха, шум. Все всегда нужно сделать срочно: закупить, оплатить, просчитать. Вот уж чего вы там не найдете, так это порядка, как в обычных компаниях.
– У нас очень большой штат, – добавил Барнум, принимаясь за второй кусок пирога. – Помимо артистов есть еще и подсобные рабочие, персонал, обслуживающий животных, костюмеры, гримеры и так далее. Поэтому у нас огромные платежные ведомости по зарплате, учет и кипы бухгалтерских книг.
Лоре не хотелось, чтобы он продолжал ее запугивать большой работой, поэтому она заметила, непринужденно наливая Барнуму еще чаю:
– Все это звучит очень увлекательно, так как в основном должность бухгалтера довольно скучная.
– Да, увлекательно, – сухо сказал Барнум. – Но это трудная, кропотливая работа, отнимающая много сил. А главное – сроки всегда сжаты. Думаете, вы сможете справиться?
– Думаю, смогу, – ответила она.
– Большую часть года вы будете, что называется, жить на колесах. Хотя мы и стараемся устроить всех как можно лучше, но вам придется расположиться в спальном вагончике для одиноких женщин. Многих удобств, к которым вы привыкли, не будет, к сожалению.
Лора посмотрела ему прямо в глаза.
– Я не новичок в жизни гастролирующей труппы, мистер Барнум. Работала в «Чатакуа», ездила и справлялась. Все будет нормально.
Барнум поставил чашку на блюдце.
– Тогда прекрасно. У меня нет возражений. Джеймс, а у вас?
Бэйли глянул на Лору и кивнул.
– Уилл ручается за миссис Орландо, и она кажется мне весьма разумной и способной женщиной. Считаю, что можно взять ее на эту должность.
Барнум повернулся к Лоре улыбаясь и взял ее за руку.
– Что ж, добро пожаловать в цирк «Барнум и Бэйли», самый великий на земле!
* * *
И вот Лора наблюдает за праздничной процессией цирка, осознавая себя уже причастной к нему. Она понимала, что, поступив в цирк на работу даже в качестве клерка, делает очень необычный шаг. Позади остается привычная жизнь, а перед ней открывается странный мир чудес, в котором будет много неожиданного, может, и не очень приятного, но ей почему-то казалось, что бояться будущего не надо. Лора была уверена, что приняла правильное решение, именно это и предначертано ей судьбой.
Она подняла глаза и встретилась взглядом с Уиллом, он весело улыбнулся ей, тоже очарованный зрелищем.
– Я сотни раз все это видел! – крикнул он ей. – Но мне всегда парад доставляет огромное удовольствие.
Лора рассмеялась от восторга.
– А я ничего подобного в жизни не видела! Неужели само цирковое представление гораздо интереснее?
Уилл осторожно взял ее за руку, от чего у Лоры по телу пробежала приятная дрожь.
– Завтра вечером вы сможете сами в этом убедиться, дорогая Лора. Состоится первое представление Джумбо, и вы должны это увидеть. Пойдете со мной?
Лора, уже готовая было согласиться, вдруг заколебалась. Если она пойдет завтра с Уиллом в цирк, это будет уже третья их встреча за последние четыре дня. С ним, конечно, очень интересно, но она все-таки замужняя женщина. И потом она чувствует, что Уилл ее привлекает, точнее, она все больше увлекается им как мужчиной, и это пугает ее.
Следует ли ей видеться с ним так часто? Прилично ли это? Безопасно ли?
Уилл все еще вопросительно смотрел на нее, и Лора поняла, что не ответила на его приглашение. Играла музыка, духовой оркестр маршировал мимо них, и бодрые звуки труб пробудили в ней совсем другие чувства – что-то внутри перевернулось, и появилась уверенность в себе, желание быть свободной от условностей и преданности неизвестно кому.
Почему бы и не пойти? Почему она должна беспокоиться о своем долге, когда муж предал ее, обокрал и скрылся? Кого она тут знает, чтобы бояться осуждения? У нее есть шанс начать новую жизнь, сулящую радость и наслаждение, какого она, может, и не знала… Почему она боится, вместо того чтобы ухватиться за этот, возможно, единственный шанс?
Лора улыбнулась Уиллу.
– Пойду с удовольствием, ведь я никогда не была в цирке! – сказала она.
Уилл крепко сжал ее руку, и это возбудило Лору так, словно он прикоснулся к ее обнаженному телу. У нее даже голова закружилась от одной мысли об этом. Она пыталась следить за парадом, но думала совсем о другом. Потом ей пришла в голову мысль: а что бы подумал Ник, если бы узнал, как у нее все хорошо устроилось? И еще одно поразило ее: сегодняшним счастьем она обязана острому чувству мести Нику за его постыдный поступок.
* * *
Лоре казалось, что интереснее циркового парада ничего не бывает, но на самом деле больше всего ее поразило представление, о грандиозности которого она могла только догадываться.
На следующий вечер она прибыла с Уиллом на Мэдисон-Сквер-Гарден. Они прошли в огромный шатер с овальной ареной, вокруг которой рядами сидели зрители. Не было ни одного свободного места, количество народа не поддавалось описанию.
Белые колонны, украшенные флагами и вымпелами, подпирали высоченный потолок. Арена была обнесена невысоким ограждением, а внутри находилось три круглых манежа. Между ареной и бортом, отделяющим зрителей, проходила широкая дорожка, или, как назвал ее Уилл, ипподром.
– Здесь устраиваются гонки на колесницах, – объяснил он Лоре, которая с удивлением озиралась вокруг.
