Один момент Эмелайн соображала, думая, что все это ей только мерещится. И вдруг она услышала, как вскрикнула Кордия. У Эмелайн подогнулись колени и руки так задрожали, что свеча чуть не погасла. Она выскочила из своей спальни и побежала в соседнюю. Там тоже был настоящий погром.
Эмелайн закричала: — Кордия! Где ты?
— Здесь, — раздался испуганный голосок.
Повернувшись, Эмелайн увидела, что девушка стоит на лестнице этажом выше.
— Иди сюда, — сказала Кордия почти шепотом. — Миссис Пратт…
Подняв подол юбки, Эмелайн заспешила вверх по лестнице и вошла в комнату, которую занимала компаньонка. Свеча Кордии лежала на полу прямо за дверью, но большой канделябр ярко горел на столике рядом с любимым креслом компаньонки.
Миссис Пратт сидела прямо — ее больная нога была вытянута перед ней на стульчике, — точно так же, как и тот момент, когда Эмелайн оставила компаньонку, пожелав ей спокойной ночи и отправляясь в Воксхолл. Только теперь старая леди больше не штопала чулки; они были завязаны у нее за спиной. Ее рот был также плотно завязан чулком. На правом виске, наполовину скрытом седыми волосами, виднелось большое темное пятно. Эмелайн поставила свечу на столик рядом с дверью и бросилась спасать леди. Прежде всего Эмелайн развязала чулок на рту миссис Пратт, освободила ее руки, а затем подхватила тело, когда оно безвольно упало вперед.
Она также попросила Кордию принести пузырек с нюхательной солью.
— Ничего удивительного, что она потеряла сознание, — объяснила Эмелайн. — Хотя мне бы очень хотелось знать, кто совершил такую ужасную вещь! И когда?
Прошло еще десять минут, прежде чем Эмелайн смогла получить первые ответы на свои вопросы. И все равно она пока могла только гадать, что за человек напал на миссис Пратт, когда старая леди увидела его вдруг в своей комнате.
— Сначала я подумала, что это Ханна пришла мне помочь застелить постель, — сказала миссис Пратт. — Хотя мне показалось странным, что она вошла без стука и не спрашивая разрешения. Потом я увидела, что это не горничная, а какой-то мужчина. И я закричала. Тогда он набросился на меня и ударил так, что я сразу потеряла сознание. А когда открыла глаза, в комнате уже никого не было, и все вещи в таком ужасном состоянии, как вы их видите сейчас.
Как и внизу, здесь тоже все было перевернуто. Эмелайн оглянулась и спросила у миссис Пратт, может ли она описать внешность напавшего на нее мужчины.
— Довольно молодой, — сказала компаньонка.
Кордия и Эмелайн понимающе переглянулись.
Дело в том, что для женщины в возрасте миссис Пратт все мужчины до пятидесяти лет наверняка казались молодыми.
— Вы можете сказать что-либо более определенное, мэм? — спросила Эмелайн.
— Я помню, что у него был очень зловещий вид, — сказала компаньонка. — И глаза — черные, злые. А лицо похоже на мордочку какого-то животного… — Хорька?
Эмелайн чуть не задохнулась от гнева, уже подозревая, кто был этот мужчина.
— Да, действительно! — воскликнула миссис Пратт. — Очень похож именно на этого зверя. Как странно, что вы смогли угадать прямо с первого раза. Удивительный случай!
— Случай тут совершенно ни при чем. И ничего нет случайного в том, что я знаю, кто этот мужчина. Это не кто иной, как Вернон Брофтон, лакей моего покойного мужа.
Она отвернулась, потому что старая леди очень внимательно на нее посмотрела.
— Умоляю, простите меня, мэм, — сказала Эмелайн. — Потому что во всем виновата именно я.
Кордия не могла допустить, чтобы вся вина легла на плечи Эмелайн, и рассказала о ночном визите Брофтона.
— Потому что я тоже виновата, — сказала Кордия. — Я могла рассказать об этом инциденте брату, но слишком увлеклась прической и своими новыми платьями.
— Я согласна с Кордией, — добавила миссис Пратт. — Вы не должны так наговаривать на себя, леди Сеймур. Вы же не знали, что этот мужчина еще вернется! Вполне достаточно было сказать Тернеру, чтобы он остерегался… — Она вдруг умолкла, явно почувствовав, как заволновалась Эмелайн. — Вы, конечно, сказали дворецкому? Было бы очень глупо не сказать ему! Такая беспечность может дорого стоить, и последствия…
Эмелайн действительно испугалась, потому что у Брофтона была репутация человека весьма свирепого.
— Кордия, — сказала Эмелайн. — Ты вошла в дом первая. Тернер открыл тебе дверь?
— Нет, — ответила Кордия. — Дверь была приоткрыта. Я даже не заметила, потому что думала о другом. И когда я никого не увидела, то решила, что Тернер быстро отошел на секунду. Уж не думаешь ли ты, что…
— Оставайтесь здесь, — приказала Эмелайн. Она взяла свечу. — И закрой за мной дверь, Кордия.
Не желая слушать миссис Пратт, которая умоляла ее никуда не ходить и закрыться в комнате до самого утра, Эмелайн спустилась по лестнице, мечтая, чтобы ее шелковое платье шуршало не так громко, и чтобы у ее дорогого папочки действительно был пистолет. В холле она остановилась только для того, чтобы перевести дыхание. Затем прошла на цыпочках по коридору до двери, которая вела на кухню. Прижав ухо к двери, Эмелайн прислушивалась несколько минут. Не услышав ничего, кроме беспечного мышиного писка где-то в стене, Эмелайн открыла дверь и медленно спустилась по шести ступенькам. Теперь она находилась в самом нижнем уровне дома.
На кухне, посередине стола горела лампа, и стояли вокруг четыре тарелки и четыре чашки. На тарелках еще была недоеденная пища, да и чашки с кофе были почти полные. Все говорило о том, что четверо слуг как раз сели пообедать, когда их кто-то прервал.
Но где они теперь? Служебная дверь была закрыта на засов. Так что, Кто бы ни находился здесь раньше, он не мог уйти этим путем.
Боясь с каждой минутой все больше, Эмелайн повернулась, чтобы поскорее убраться отсюда, как вдруг услышала какой-то звук, доносившийся из шкафа.
Еще одна мышь? Эмелайн подождала, не двигаясь, боясь даже дышать. Наконец звук повторился. Если это была мышь, то Эмелайн надеялась, что никогда не увидит ее близко, потому что, судя по звукам, которые издавал этот зверь, чудовище должно было весить не меньше тонны.
Когда ручка шкафа яростно задергалась, Эмелайн чуть не упала в обморок.
— Кто… кто там? — едва смогла выговорить Эмелайн.
Вдруг из шкафа раздались мольбы о помощи. Она бросилась к нему и повернула большой железный ключ, который торчал из замка. Дверь распахнулась, и четверо узников выбрались наконец на свободу.
— Мы должны были сказать вам о Брофтоне, миледи.
— Тернер прав, — поддакнула его жена. — Но мы боялись, что потеряем свое место. Слишком много людей сейчас без работы, а там, где есть место, редко требуются сразу дворецкий и экономка. — Глаза у нее неожиданно стали мокрые, и она вытерла их краем фартука. — Я умру, если не смогу видеть моего Джорджа каждый день.
