А Петр тем временем бережно опустил Ирину на широкую скамью, покрытую толстыми половиками. Предбанник был утеплен, и Петр, опустившись на колени, принялся освобождать Ирину от мокрой заледеневшей одежды. Та негромко застонала. Её посиневшие губы отказывались слушаться, и она могла издавать только звуки. Веки дрогнули, и она открыла глаза. В первое мгновение она не могла понять, где находится. Бревенчатый потолок, развешанные веники, запах пален…. Последнее, что Ирина отчетливо помнила, это как Петр пытался поднять её на ноги и заставить бежать. Но она не могла, потому что тело не слушалось её и она не чувствовала ничего кроме усталости.
Петр….
Он вернулся….
— Ирина, — мужской голос осторожно позвал её.
Ирина, поморщившись, повернула голову и увидела склонившееся над ней лицо мужа. Встревоженные глаза с выжиданием смотрели на неё. У Ирины промелькнула глупая мысль, что сейчас, здесь, в полумраке, она не может рассмотреть, какого цвета у него глаза и очень об этом сожалеет.
— Мне… холодно, — ей удалось вытолкнуть из себя всего два слова.
Почему-то сейчас она перестала рассматривать Ракотина как потенциального врага, как человека, с которым необходимо вести непрерывную моральную войну, и, напротив, потянулась к нему. Ей показалось, что только он один в состоянии избавить её от холода, который заполнил её всю.
Петр дотронулся до её спутанных мокрых волос и негромко произнес:
— Скоро ты согреешься….
Он не понимал почему медлит, и продолжает её держать в предбаннике.
— Хорошо…., - покорно прошептала она в ответ и снова закрыла глаза.
Петр приглушенно выругался. Он ведет себя глупо, продолжает морозить девчонку дальше, и только! К тому же, Ирина того и гляди, потеряет сознание. Поэтому Петр решительно принялся избавлять её от одежды. Пришлось немного повозиться с корсетом и шнуровкой, но он успешно справился с ними. Далее последовали нижние юбки. Когда Ирина осталась в тонкой батистовой сорочке, мужчина сорвал одежду с себя. Он хотел избавиться от своего нижнего белья, но в последний момент передумал.
Все время, пока он её раздевал, Ирина никак не реагировала, послушно переворачивалась с бока на бок. Она не открыла глаза, когда её подняли на руки, и только когда обжигающий горячий воздух ворвался в легкие, она громко, с придыханием, закашляла.
Петр посадил её на скамью и облокотил о стену. Девушка откашлялась и посмотрела на него глазами, полными слез.
— Посиди смирно. Я сейчас в таз налью воды. Не упадешь?
— Нет….
Ирина дышала прерывисто, точно ей было больно. Её била дрожь, и она никак не могла согреться и расслабиться. Меньше всего в этот момент она думала о том, что оказалась в бане с мужчиной, что он практически обнажен, да и на ней из одежды только тонкая сорочка.
— Как девочки? — с трудом проговорила она. Горло нестерпимо жгло. Видимо, она успела нахвататься холодной воды.
— С ними всё в порядке, — Петр успешно наполнял глубокий таз теплой водой, — отделались пока испугом.
Ранее он не вмешивался в те порядки, что были заведены в доме Палагиных, и подозревал, что большинство проделок сходили с рук маленьким негодницам. Вспомнить хотя бы как они измывались над ним! Но то, что они отчудили сегодня, не должно для них пройти бесследно.
— Они в доме?
— Да. Не волнуйся, за ними присмотрит Вера.
Ирина согласно кивнула. Слава Богу, всё обошлось….Ни Зоя, ни Саша не пострадали, а она выкарабкается, никуда не денется…
Петр подошёл к ней и взял за руки.
— Стоять на ногах можешь?
Ирина кивнула.
— Думаю, да….
— Мне надо снять с тебя сорочку.
— Зачем? — у Ирины, скорее, сработал инстинкт самосохранения, чем этот вопрос был продиктован разумом.
— Я не могу тебя мыть и парить в одежде.
Ирина хотела возразить, но у неё не нашлось сил. Да и зачем? Сейчас, когда Петр опустился перед ней на одно колено, и его руки потянулись к краю сорочки, она подумала, что ничего плохого он ей не сделает. Да и как раньше она могла думать такое? Разве человек, чьи прикосновения так нежны и осторожны, может причинить ей боль?
Петр, опасаясь реакции Ирины, начал поднимать сорочку, стараясь не прикасаться к коже девушки. Он вспомнил, как неадекватно она реагировала на его редкие прикосновения, и хотя сейчас было не до щепетильности, он не хотел, чтобы Ирина испугалась и снова ушла в себя, скрылась за скорлупой тайны и недоверия.
— Ты позволишь мне снять сорочку? — отчего-то охрипшим голосом спросил мужчина.
Ирина слабо кивнула.
Она расслабилась. Господи, как же хорошо, когда холод отступает, и ты начинаешь чувствовать, как тепло медленно распространяется по телу, давая ему новую жизнь…. Ирина вздохнула полной жизнью, и снова прикрыла глаза. Она не видела, как на мгновение замер Петр, когда сорочка скользнула по её округлым бедрам, обнажая соблазнительный треугольник со светлыми пушистыми волосами.
С трудом сдерживая стон отчаяния, Петр выругался. Глупый юнец! Разве темными ночами, проведенными в Петербурге, он раз за разом не вспоминал это чарующее тело, а потом не проклинал себя за безрассудство и очевидную глупость? Разве раз за разом он не возвращался домой после очередного раунда, отказывая себе в удовольствие провести предстоящую ночь в объятиях старой подруги или новой знакомой, которая сулила ему наслаждение? Разве он не признался себе, что жаждет, несмотря ни на что, обладать нежным телом строптивой жены?
И вот сейчас он раздевал её….
Медленно.
Осторожно.
Как и представлял в своих мечтах.
Только девушка дрожала не от возбуждения, а от того, что до сих пор не могла согреться, а он, вместо того, чтобы отнести её на полог, думает о своих постыдных желаниях.
— Подними руки, — коротко приказал он.
Ирина подчинилась, и вскоре оказалась полностью обнаженной.
Петр, стремясь избежать искушения, поспешил подняться с колена и отвернуться в поисках ковша. Куда он его подевал? Обнаружив ковш за большим жестяным баком, он зачерпнул кипятка и поддал. Кирпичи зашипели, и воздух бани наполнился запахом леса.
А Ирина, подтянув колени к груди, обхватила их руками и склонила голову набок. Её волосы растрепались и теперь золотистым каскадом заструились по плечам. Она наблюдала за Петром, и её сердце сладостно заныло от непонятных, доселе не испытываемых чувствах. На его обнаженной спине перекатывались напряженные мышцы, и она невольно ими залюбовалась. Петр был красивым мужчиной, это стоило признать….
— Что ты собираешься делать? — спросила Ирина, чтобы прервать молчание.
