Люсьен покачал головой:
— Я не хотел сказать, что думаю перегнуть тебя через собственное колено, Грейс…
— Возможно, и за это тоже, милорд, — вы бы очень пожалели, если бы когда-либо попытались так сделать!
Ее глаза вызывающе заблестели, сжатые кулаки показывали, что она готова защищаться, если потребуется.
Люсьен разочарованно вздохнул. Неужели нельзя просто разговаривать с Грейс, а не ссориться с ней или заниматься любовью?
— Грейс, последний человек, который сделал мне вызов, провел всю следующую неделю в кровати с парой сломанных ребер и разбитой челюстью!
Грейс неуверенно посмотрела на него, догадываясь по его прищуренному взгляду и поджатым губам, что зашла слишком далеко, испытывая его терпение.
Она очень хорошо помнила, что несколько минут назад была в объятиях Люсьена, добровольно. Если бы не вмешательство Френсиса Уинтера, то сейчас она, возможно, лежала бы на мягкой земле под деревьями и занималась с Люсьеном любовью. Его описание того, как он положит ее себе на колено и отшлепает, воспламенило жар внизу живота, она не могла себя контролировать.
— Как это типично для мужчины — думать, что он уладит все споры с помощью физического насилия, — презрительно заметила она.
— Уверяю тебя, Грейс, что тебе точно понравилось бы то физическое наказание, которое я обрушил бы на тебя!
Грейс протестующе вздернула подбородок:
— И как типично для мужчины думать, что женщину можно подчинить себе праздными угрозами!
— О, это не праздные угрозы, Грейс. — Его голос был опасно мягким. — Уверяю тебя, что наказание, о котором я думаю, быстро осуществится, если ты не прекратишь бросать вызов каждому моему действию и слову.
Грейс по-прежнему дерзко смотрела на него.
— Я не верю, что ты возьмешь меня силой, Люсьен.
— Ты не дала мне понять, что это возможно при помощи силы…
Нет, не дала понять. Даже наоборот…
Но как джентльмену, Люсьену не следовало этого говорить!
— Я не одна из ваших девиц из бара или проститутка, чтобы разговаривать со мной в такой фамильярной манере, — надменно произнесла она.
Он вскинул брови, его взгляд оставался темным, когда он снова заговорил вкрадчивым тоном:
— Одна из моих девиц из бара и проститутка?..
Грейс презрительно фыркнула:
— Даже не пытайтесь сказать мне, что были обделены их вниманием, милорд!
Да, Люсьен знал девиц из бара — среди них были самые желанные актрисы и замужние леди высшего общества. Но майор лорд Люсьен Сен-Клер ни за что не стал бы спать с проститутками. Как молодой двадцатилетней леди, Грейс не следовало даже знать о таких вещах, не то что говорить о них!
— Думаю, наш разговор закончен, Грейс, — надменно сказал он.
— Думаю, вы правы, милорд, — язвительно согласилась она, Грейс сделала реверанс на прощание, развернулась и пошла прочь.
Только несколько минут спустя, когда она неторопливо преодолела расстояние, отделявшее ее от дома, и исчезла внутри, раздраженно прошелестев юбками, Люсьен понял, что забыл сообщить ей о своем отъезде рано утром…
Ужин в тот вечер прошел уныло. О, еда была великолепна — как всегда. И дворецкий Уинтон-Холл, Уэстлейк, сам проследил за тем, чтобы одно блюдо быстро сменялось другим. Но для пяти человек, сидящих за столом, ужин не казался приятным.
Дариус сидел, разумеется, во главе стола — это было его право. Герцогиня, одетая в черное, сидела на противоположном конце. Грейс расположилась слева от Дариуса, рядом с ней сидел Люсьен, а напротив нее — Френсис. Они не произнесли ни слова, за исключением краткого комментария Френсиса о погоде. Комментария, па который отреагировал лишь Дариус, да и то с ворчанием.
Грейс по-прежнему помнила о своем волнении, слишком хорошо, чтобы чувствовать себя комфортно в его присутствии. Он тоже был не расположен разговаривать с ней — возможно, потому, что не хотел давать Грейс повода начинать разговор о переезде тети в Дауэр-Хаус? Если он думал, что это заставит ее молчать, то ошибался!
Грейс разумно решила не говорить об этом, пока она и ее тетя не встанут из-за стола после ужина, чтобы мужчины смогли спокойно выпить бренди и выкурить сигары.
— Можете уделить мне завтра несколько минут, ваша светлость?
Она чувствовала на своей спине напряженный взгляд Люсьена и решительно не поворачивалась к нему.
Дариус шевельнулся, на его лице появилось вежливое удивление, когда он взглянул на Грейс.
— Разумеется, дорогая. Я буду в моем… в кабинете почти все утро. — Он выглядел раздраженным этой запинкой, его лицо помрачнело, когда он повернулся к жене своего покойного брага. — Извини, Маргарет.
Герцогиня попыталась с достоинством улыбнуться, но эту попытку испортило то, что ее губы слегка дрожали, а глаза были полны слез.
— Теперь это твой кабинет, Дариус.
— Да, по… черт побери! — Лицо Дариуса стало еще мрачнее. — Прошу прошения, леди. — Он напряженно улыбнулся. — Боюсь, я нахожу эту ситуацию невыносимой.
— Полагаю, — мы все тоже. Дариус. — Герцогиня опустила голову. — Извините меня. Мне лучше пойти спать.
У Грейс заболело сердце, когда она смотрела, как ее тетя уходит из столовой. Герцогиня словно сжалась за прошедшие дни. Ее походка больше не была молодой и легкой, а лицо выглядело на все сорок восемь лет.
Глаза Грейс заблестели от гнева, когда она повернулась к Дариусу.
— Вы специально ведете себя так жестоко, ваша светлость?
Дариус казался застигнутым врасплох таким нападением, но быстро спрятал это чувство, его красивое лицо казалось непроницаемым, а темно-синие глаза холодно смотрели на девушку.
— Ты переходишь границы, Грейс.
— Неужели? — Ее щеки вспыхнули от гнева. — Моя тетя только неделю как овдовела, а вы…
— Думаю, я откажусь от бренди и вместо этого вернусь в гостиную с Грейс.
Люсьен поднялся и притянул Грейс к себе за локоть.
Дариус, нахмурившись, посмотрел на своего друга детства, потом повернулся к Грейс, выражение его лица было неумолимо строгим.
— За последнюю неделю я чуть не забыл, что вы помолвлены. — Он резко кивнул. — Я разрешаю тебе пойти в гостиную с Люсьеном, Грейс.
— Идем, Грейс. — Люсьен не дал ей возможности озвучить комментарий, который, как он видел, вертелся у нее на языке, и решительно вышел из комнаты, увлекая за собой Грейс. Он раздраженно повернулся к ней, как только они оказались в холле.
— Ты в большей опасности, Грейс!
Она не выглядела раскаивающейся.
— Ты…
— Речь не обо мне, Грейс. И не о тебе. Неужели ты думаешь, твоя тетя одобрила бы то, что ты устраиваешь сцены от ее лица за столом?
