Она сделала еще один глоток.
— Было страшно смотреть, как тебя уносит. Я думал, эти увальни не успеют спустить лодку вовремя.
— В таком случае мне придется и тебя научить плавать, чтобы в следующий раз было кому прыгать в ледяную воду. А я уж — так и быть! — подержу твой сюртук и постерегу сапоги.
Она слабо улыбнулась.
Баллард тоже расплылся в улыбке и вновь присел на краешек кровати.
— Не следует так легко относиться к тщеславию мужчины, милая. — Затем он добавил уже серьезнее: — Да, признаюсь, это было ударом по моему самолюбию — ведь я не смог сразу броситься тебе на помощь. Самое страшное было смотреть, как тебя и Деймьена уносит течение, и сознавать, что я ничем не могу помочь.
— Но ты все-таки спустил лодку и спас нас.
— Да, но если бы вы не сумели уцепиться за ветки, я мог опоздать, и вы бы утонули. — Он фыркнул, взял у нее пустую чашку и поставил на стол. — Не хмурься, милая. Я всего лишь ругаю свою никчемность. Любому мужчине при подобных обстоятельствах трудно смириться с тем, что он не смог защитить свою семью. Ну ничего, в конце концов я справлюсь с этим ударом по самолюбию. Ты сегодня была просто великолепна, и я горжусь тобой. Но все-таки позволь мне немного поворчать.
— Возможно, ты утешишься тем, что никто из мужчин не рискнул прыгнуть за нами.
— Я это и делаю, милая. Конечно, это ужасно, что я сам не смог защитить тебя, но еще хуже было бы слушать, как другой мужчина с гордостью рассказывает о том, как он спас мою жену. — Кловер хихикнула, и он подмигнул ей. — Теперь тебе необходимо отдохнуть. Я знаю, что ты переохладилась. Я это понял, когда вытаскивал тебя — ты тряслась как в лихорадке. Мы прибудем в Талливилл завтра к вечеру, и я хочу, чтобы до этого времени ты не вставала с постели. Надо убедиться, что ты не подцепила болотную лихорадку, и тебе нужно восстановить силы.
Кловер решила было поспорить, но потом поняла, что разумнее будет сделать так, как он ей говорит. Она воспользуется возможностью побаловать себя и подготовиться к более сложной части путешествия. Улыбаясь Балларду, она молилась о том, чтобы место, куда они направляются, не выглядело таким диким и пустынным, как берега этой мутной, холодной, неприветливой реки.
— Это и есть Талливилл? — спросила Кловер у мужа. Они стояли на грубо сколоченном деревянном причале, наблюдая, как разгружают баркас. — Я-то думала, что «вилл» означает «городок».
— Это и есть городок — точнее, поселение. Оно было основано Майком Талли и его друзьями. — Баллард рассмеялся, глядя на озадаченное выражение ее лица. — Это совсем молодой город, милая. Он будет расти.
Кловер надеялась, что он не только вырастет, но и улучшится. Пяток грубых хижин и скопление разваливающихся хибар виднелись вдоль грязной, узкой и сильно изрезанной колеями дороги. Легкий ветерок, дувший с берега, разносил резкий запах свежего навоза. Вдали, возле довольно большого деревянного дома, стояли, опершись на ограду, две неопрятно одетые женщины, которые с любопытством разглядывали вновь прибывших. Слегка подтолкнув локтем Балларда, она кивнула в их сторону.
— А это, наверное, постоялый двор? — спросила Кловер неуверенно.
— Да, но мы остановимся не там. Это не что иное, как таверна и бордель. Мы вывезем фургоны за город и разобьем лагерь. Мне бы не хотелось, чтобы мои дамы оказались среди посетителей этого заведения, когда там начнется разгул.
Задолго до того, как фургоны были нагружены, а лошади запряжены, Кловер захотелось поскорее уехать из этого города. Шум, доносящийся из таверны, свидетельствовал о том, что гости уже начали свое буйное веселье. Пока еще шум не внушал опасений, но она знала, что вскоре все изменится. Кловер помогла Молли, Агнес и мальчикам забраться в тяжелый фургон, а потом уселась вместе с Баллардом на место возницы. Ламберт и Шелтон ехали в других фургонах, следуя за повозкой Балларда, которая возглавляла небольшой обоз.
После часа езды они добрались до места, где Баллард собирался разбить лагерь. Несмотря на то, что поездка была короткой, у Кловер жутко болело все, что располагалось чуть ниже спины. Убедившись, что Баллард не смотрит на нее, она старательно растерла онемевшие ягодицы и отправилась помогать Молли распаковывать съестные припасы, чтобы приготовить ужин. Придется подложить какую-то подстилку, подумала Кловер, иначе, когда они доберутся до дома Балларда, она даже стоять не сможет.
— Послушайте, миссис Кловер, хотите, я научу вас готовить печенье? — спросила Молли, когда они уселись у разведенного Шелтоном костра.
Перспектива месить вязкое тесто не очень вдохновила Кловер, и, поморщившись, она спросила:
— Вы уверены, что этим стоит заниматься сейчас?
— Когда-то нужно начинать.
Молли повесила тяжелый котелок на огонь и начала готовить тушеную оленину.
— Понятно. Но я просто не уверена, что мужчины оценят это испытание, ведь день и так был тяжелый.
Молли рассмеялась:
— Верно. Но муки у нас достаточно, так что давайте попробуем. Если у вас все хорошо получится, а я в этом уверена, то лишней наша стряпня не будет. Печенья много не бывает.
Кловер нервничала из-за того, что готовить пришлось на открытом огне, а не на печи. Когда все уселись трапезничать, у нее не было желания предлагать путешественникам свое печенье. Оно выглядело достаточно аппетитно, но вот каково оно будет на вкус?.. Она готова была сбежать в лес, когда Баллард потянулся к ее печенью.
— Я же говорил тебе, милая, что ты научишься готовить, — сказал он, хрустя крекером.
Сначала Кловер вздохнула с облегчением и улыбнулась ему, но, понаблюдав за мужем, она стала сомневаться в искренности его слов. Баллард часто прикладывался к своей фляге с водой и даже макал печенье в тушеное мясо, пока оно полностью не пропитывалось соусом. Шелтон и Ламберт некоторое время смотрели на него, а потом отдали предпочтение печенью, приготовленному Молли. Кловер попробовала свое печенье. Оно было съедобным, но только отчасти — сухие и слишком соленые бисквиты с трудом лезли в горло.
Конечно, было обидно до слез, но ведь еще до свадьбы она сказала Балларду, что повариха она никудышная. Впрочем, не ошибается только тот, кто ничего не делает. Когда Баллард упрямо взял еще одно печенье, она едва сдержала улыбку. Он вел себя как истинный джентльмен, щадя ее самолюбие, но она не позволит ему больше мучиться.
— Баллард! — воскликнула она и чуть не рассмеялась, когда он, поперхнувшись очередным сухим куском, в который раз потянулся к фляге с водой. — Мое печенье и в самом деле неплохое?
— О да, милая. Просто замечательное.
