Среди таких ревнителей традиций был, конечно, и Ален Хассон. Несмотря на то что плечо его все еще болело, он заставил себя присутствовать на свадьбе. Иначе было нельзя — возникла бы масса сплетен о его душевном состоянии и о том, что он боится показаться на людях после неудачной дуэли с американцем. Держался он совершенно спокойно. Даже когда Хью надел кольцо на пальчик Микаэлы, ничто не изменилось в его лице. Но один Бог знал, чего ему стоило сдержать клокотавшие в душе ненависть и гнев. О, если бы он мог! Он бросился бы сейчас вперед и вонзил шпагу в этого америкашку. Ален представил распростертого перед алтарем у ног невесты Хью, и на его бледном лице появилась злобная улыбка. Те, кто заметил ее, отнеслись с пониманием — нелегко присутствовать на свадьбе девушки, на которой ты мечтал жениться сам.
Зато лицо Джаспера сияло счастьем и гордостью. Стоя чуть позади новобрачных, он тщательно исполнял роль друга жениха. А когда молодожены вышли из храма, первым бросился поздравлять их, не преминув вновь напомнить, что намерен стать крестным отцом их первенца.
Свадебный пир в доме Дюпре был шумен и весел. К нарядам гостей, подбору вин и изысканности яств не смог бы придраться даже самый привередливый аристократ Старого Света. Но Микаэла не замечала происходящего и не чувствовала вкуса блюд. Ароматный соус из стручков гумбо, черепаший суп, сочная запеченная телятина, румяный окорок, любимое с детства золотисто-коричневое рисовое печенье, равно как и множество других лакомств, остались почти нетронутыми.
Видимо, Лизетт и тетушка Мари, игравшая роль посаженой матери, поняли ее состояние. Как только начались танцы, они постарались по возможности быстрее увести невесту в спальню. Там они помогли ей снять свадебное платье и надеть очаровательную ночную сорочку из мягкого батиста, украшенную по вороту изумрудно-зелеными атласными лентами. Во время всей этой процедуры Микаэла пролепетала лишь несколько ничего не значащих слов и легла в кровать. Лизетт озабоченно посмотрела на ее бледное лицо.
— Вышло не так уж и плохо, малышка, — ласково прошептала она. — Хью, кажется, хороший парень.
Лизетт озабоченно прикусила губу. Как и большинство креольских девушек, Микаэла почти ничего не знала о физической стороне любви. Сейчас матери предстояло дать дочери наставления. Но как это сделать, она не знала. Хотя Микаэла по креольским меркам давно уже считалась взрослой, о том, что происходит между мужем и женой в постели, с ней никто никогда не разговаривал. Лизетт долго собиралась с мыслями.
— Ты, конечно, понимаешь, что теперь будешь делить постель с мужем?
Девушка вздрогнула не то от страха, не то от перевозбуждения, посмотрела в глаза матери и кивнула.
— И понимаешь, что должна позволить ему делать с собой все, что он захочет? — продолжила Лизетт, краснея. — Он теперь имеет право трогать тебя и, — румянец сделался еще гуще, — делать это… — Чувствовалось, что говорить ей все труднее и труднее. — Что бы ни произошло между вами этой ночью, ты не должна сопротивляться или кричать. Возможно, тебе будет немного больно. Но это только в первый раз. Затем ты привыкнешь. Ты должна встретить мужа, как подобает хорошей креольской жене.
— Ты никогда не должна забывать о женской скромности, — важно заговорила тетушка Мари, — даже в самые интимные моменты. За все сорок лет нашей семейной жизни, — она гордо выпрямилась, — мой муж ни разу не видел меня небрежно одетой, а тем более голой. Не думай, что мужчина хочет видеть в своей жене необузданное распутное существо. Что бы он ни делал, ты должна относиться к этому спокойно. Не дергайся и не плачь. Ни в коем случае, запомни, ни в коем случае он не должен подумать, что ты сопротивляешься ему! — Тетушка Мари строго посмотрела на девушку. — Но хорошая жена-креолка никогда не смутит своего мужа, открыто проявляя свои чувства. — Она покачала пальцем у носа Микаэлы. — Не дай тебе Бог уподобиться одной моей знакомой, которая так горячо и бесстыдно вела себя в брачной постели, что муж ее заподозрил неладное и потребовал развода. Ты же не хочешь для себя такой судьбы, не правда ли? — вопросила тетушка.
— Я не опозорю свою семью, — пролепетала красная как рак Микаэла. — Я вышла замуж, чтобы сберечь честь семьи, и сделаю все, чтобы ни единое пятнышко не легло на наше имя. Я буду хорошей креольской женой.
Самая щекотливая часть беседы была позади. Довольная тем, что она достойно выполнила роль посаженой матери, тетушка Мари облегченно вздохнула.
— Мне известно, что ты не слишком рада своему замужеству, — ласково произнесла она, — но у тебя не было выбора. Если бы ты не вышла за него, та cherie, было бы куда хуже.
С этими словами Мари кивнула Лизетт и вышла из комнаты в полной уверенности, что сделала все, чтобы Микаэла была счастлива в браке. Проводив ее взглядом, Лизетт присела на краешек кровати.
— Не принимай ее слова слишком близко к сердцу, малышка. У нашей тетушки немного старомодные взгляды, но кое в чем она права. Прежде всего в том, что без этой свадьбы ты была бы опозорена. — Лизетт тяжело вздохнула. — К сожалению, довольно много людей знают о твоей оплошности. А в такой ситуации, хоть ты и вела себя совершенно невинно, ничего никому не докажешь. Но мне все-таки кажется, — она улыбнулась, — ты должна сейчас радоваться не только из-за того, что нам удалось избежать скандала.
— Как тебе не стыдно, maman! Ведь я вышла за него! — протестующе воскликнула Микаэла. — Тебе легко говорить, ты не знаешь, что такое стать женой нелюбимого человека…
Тень, промелькнувшая на лице Лизетт, заставила ее замолчать. Пришедшая в голову догадка изумила.
— Ты не любила папу? — прошептала она. — Но вы были такой великолепной парой! Все это говорят. Дедушка всегда смеялся, рассказывая о вашем романе. Он шутил, что из-за вашей страстной любви пришлось сначала разрешить вам обвенчаться, а уж потом объявлять о помолвке.
— Ну и хватит об этом! Все это было так давно, — натянуто улыбнулась Лизетт, — да и речь сейчас не о моем, а о твоем замужестве. Ты в самом деле уверена, что Хью тебе совершенно не нравится?
Микаэла опустила глаза.
— Я не знаю, — пробормотала она. — Со мной творится что-то непонятное. То я буквально ненавижу его, то… — Глаза девушки блеснули. Она смолкла, длинные ресницы затрепетали, затем решительно вскинула голову. — Как бы там ни было, чем больше я думаю о нем, тем сильнее убеждаюсь, что имею дело с человеком самовлюбленным, безнравственным, склонным к интригам.
Именно эти слова невесты и услышал вошедший в спальню Хью. Столь нелестная характеристика не могла не задеть его. Он помрачнел и застыл на месте. Поведение Микаэлы в эти последние недели буквально ставило его в тупик. Совершенно очевидно, что она добилась того, чего хотела. Хитроумный план семейства Дюпре сработал. Он женится на ней. Почему же она продолжает вести себя так, будто это он расставил сети, а не она? Здраво рассуждая, единственной проигравшей стороной является он. Ему приходится жениться на девушке, которую в нем интересуют лишь его деньги.
