Эрт наклонился к больному, как будто мог его видеть, и сказал, улыбаясь:
— Может ли ваша светлость пошевелить рукой?
— По-моему, не могу… — начал было герцог. И вдруг его левая рука легко поднялась на всю длину до самого плеча.
— А теперь попробуйте правую, — мягко попросил Эрт.
Герцогу удалось и это.
Голосом, глубоким от волнения, от осознания того, что только что с ним произошло, герцог с чувством произнес:
— Вы исцелили меня!
— Это сделал Господь, — возразил Эрт, — а вовсе не я.
— Как мне отблагодарить вас? — спросил герцог.
— Вознесите хвалу Господу! Это Он, заботясь о возлюбленных своих чадах, позволил мне, своему ничтожному слуге, исполниться Его волей и помочь вам.
— Я могу двигаться! Я больше не парализован! — в восторге произнес герцог.
Казалось, он сам с трудом верит в это. Он хотел было сесть на постели, но Эрт мягко удержал его за плечо.
— Лежите спокойно, ваша светлость, — сказал он. — Спина у вас еще будет болеть сегодня, а возможно, и завтра. Но милость Господня обязательно снизойдет на вас!
Слова эти Эрт произнес неторопливо и с улыбкой. Затем сделал шаг от кровати, и Тамара, понимая, чего он хочет, подошла к нему и взяла за руку.
— Как мне отблагодарить вас? — спросила она.
— Мне не нужно никакой благодарности, — остановил ее Эрт. — Я пришел, потому что во мне нуждались.
— Дети наверняка захотят увидеться с вами.
— Так отведите меня туда!
— Только не уходите сразу после того, как повидаетесь с ними, — попросил герцог. — Я прошу вас остаться хотя бы до завтра. Вдруг мне станет хуже?..
— Нет, ваша светлость, я вам больше не понадоблюсь, — спокойно возразил Эрт. — А мне и моему внуку пора отправляться в путь…
— Но я хотел бы предложить вам остаться под моим кровом столько, сколько вы пожелаете, — продолжал настаивать герцог.
— Я чувствую, что меня ждут на севере, — мягко заметил Эрт, словно услышав глас свыше.
— И все же, что я могу для вас сделать?
Эрт ничего не ответил. Он молча подошел к внуку, который ждал его на пороге спальни. Тамара приблизилась к постели герцога.
— Дайте ему все, что он пожелает, — распорядился герцог.
— Он не возьмет денег, — возразила Тамара. — Но я все-таки попытаюсь чем-нибудь ему помочь.
Герцог не сводил с нее взгляда.
— Благодарю вас, — тихо произнес он. Боясь, что он догадается по глазам об ее истинных чувствах, Тамара поспешила уйти.
Она привела Эрта в гостиную в западном крыле замка. Шандор при виде слепого был так удивлен и обрадован, что не смог сдержать восторженного возгласа.
— Эрт, это вы! Что вы здесь делаете?
— Эрт только что излечил герцога, — пояснила Тамара.
— Если бы вы пришли вчера, то могли бы вылечить и меня!
— А что с вами приключилось, мастер Шандор? — ласково спросил Эрт.
При этом он легонько коснулся синяка вокруг глаза мальчика.
— Все в порядке, Эрт, — сказал Шандор и слегка отодвинулся.
— Лежи смирно, — потребовала Тамара. — Ты ведь знаешь, что Эрт не сделает тебе больно.
— Но мне щекотно! — пожаловался Шандор.
Эрт не обратил никакого внимания на эти слова, а продолжал держать одну руку у Шандора на глазу, а другой коснулся его рассеченной губы.
Шандор еще какое-то время сопротивлялся, а потом затих.
Наконец Эрт отнял руки.
— Как здорово это у вас выходит, Эрт! — весело проговорил Шандор. — Моему глазу уже гораздо лучше…
Слепой положил руки мальчику на плечи.
— Сейчас я сниму неприятные ощущения в твоем теле, — сказал он. — Тебя сильно избили, но никаких серьезных повреждений нет.
— Если вы вылечите меня, я смогу завтра кататься верхом! — радостно произнес Шандор. Эрт улыбнулся.
— Конечно, сможете, мастер Шандор! А синяки со временем пройдут.
— А как вы узнали, что у меня есть синяки?.. — начал было Шандор и, осекшись, взглянул на Тамару. — Да он ясновидящий, не иначе!
— Думаю, ты совершенно прав, — улыбнулась Тамара.
Она была так счастлива, что герцогу больше ничего не грозит, что буквально парила в облаках.
Больше всего на свете ей сейчас хотелось вернуться в его комнату и поговорить с ним, чтобы удостовериться, что он здоров.
Но надо было заниматься делами — в частности, накормить Эрта и его внука, чем Тамара и занялась. Когда гости поели и собрались уходить, девушка ухитрилась незаметно сунуть деньги в руку мальчика.
Она предложила ему пять соверенов, но тот покачал головой и взял только один.
Тамара знала, что спорить бесполезно. Мальчик взял лишь сумму, которая была необходима ему и деду во время их странствий.
Эрт, повинуясь собственным убеждениям, не позволял себе иметь никаких мирских благ.
Он с удовольствием повидал Кадину и Ваву. Когда вся компания высыпала на крыльцо, чтобы попрощаться с Эртом и его внуком, слепой целитель взял руку Тамары в свои и сказал:
— Зло покинуло вашу душу. Вы больше не испытываете ненависти, дитя мое.
Теперь в вашем сердце царит любовь. Это прекрасно! Скоро вы обретете счастье…
Тамара не сводила с Эрта изумленного взгляда, но ничего не сказала, так как рядом были дети. Она лишь наклонила голову и поцеловала руку Эрта.
Он улыбнулся, как будто понимая, за что она благодарит его. Вскоре оба — и Эрт, и его внук — двинулись в свой нелегкий путь, а Тамара еще долго смотрела им вслед, пока они не скрылись из вида.
Затем все вернулись к себе в гостиную. Весь вечер Тамара читала Кадине и Ваве сказки. Но вот, наконец, настало время девочкам ложиться спать.
— Я сегодня могу пообедать вместе с тобой внизу, — предложил Шандор Тамаре. — А ты слышала, что сказал Эрт? Завтра я смогу ездить верхом!
— Это я слышала, — лукаво заметила Тамара, — и мне кажется, что раз ты здоров, то можешь готовить уроки.
— Это несправедливо! — запротестовал Шандор. — Ты сама говорила, что мне не придется делать уроки до конца этой недели…
— Раз ты уже можешь ездить верхом, значит, ты достаточно здоров и для того, чтобы учиться, — непреклонным тоном повторила Тамара.
Шандор скорчил недовольную гримасу, но возражать больше не стал, а через некоторое время спросил:
— А почему Эрт вдруг пришел к нам?
— Он сказал, что понял, как мы в нем нуждаемся.
— И он действительно вылечил дядю Говарда?
Тамара кивнула.
Чтобы не расстраивать мальчика, она не стала говорить ему, что герцогу грозил паралич.
Только теперь девушка ясно осознала, что не появись Эрт в замке в нужную минуту, герцог был бы обречен на всю жизнь остаться калекой. Он был бы прикован к постели и в лучшем случае смог бы передвигаться лишь в инвалидной коляске.
