Огромный черный конь отвернулся. Ни один его мускул не дрогнул, пока Эшби затягивал подпруги. После этого Эшби вскочил в седло и наклонил голову, выезжая из конюшни. Свобода. Эшби развязал волосы, и они хлестнули его по лицу, подхваченные ночным ветром. Повинуясь хозяину, конь свернул налево и поскакал на север, за город. Только когда они оказались на открытой местности, Эшби наклонился вперед, ослабил поводья, и они понеслись по покрытому росой лугу, сопровождаемые Гектором.
— Что значит — уехала сегодня? Ты же сказал, что торжество состоится лишь на следующей неделе!
Фиппс не нашелся что ответить.
— Повесьте меня или избейте, милорд, я заслуживаю наказания. Информация оказалась недостоверной.
— Ну что ж, — пробормотал Эшби. — Пришли ко мне Галифакса и Томпкинса и приготовь экипаж.
— Хорошо, милорд. — Фиппс вытянулся с широкой улыбкой на лице.
Эшби остановился.
— Да перестань так самодовольно улыбаться. Ты мне напоминаешь старую тетушку.
— У вас нет старой тетушки, милорд.
Эшби бросил взгляд на закрытые двери.
— Мартин, ты…
Дьявол. Он не мог сформулировать вопроса, не говоря уж о том, чтобы произнести его вслух. Эшби необходимо было, чтобы кто-то честно сказал, что думает о его внешности. Уилл умер, и теперь у него остался только Мартин Фиппс, самый близкий человек, заменивший ему отца, дядю и старую тетушку. Эшби сглотнул, пытаясь унять пульсацию в груди.
— Посмотри на меня, Мартин, — хрипло приказал он. — Если бы ты был красивой впечатлительной девушкой, не имеющей недостатка в поклонниках, осаждающих ее с предложениями руки и сердца, смог бы ты провести свою жизнь, глядя на это… отвратительное подобие лица? Будь со мной честен. Я ведь пойму, если ты надумаешь уклониться от правды.
Фиппс потер подбородок — добрый знак.
— Я скажу, милорд. Мне было нелегко смотреть на вас. Я привык к вашей внешности только спустя четыре года.
— А когда ты впервые увидел меня, мое лицо поразило тебя, напугало, вызвало отвращение?
Фиппс нахмурился — дурной знак.
— Я испытал не то чтобы ужас, а скорее…
— Что? Каково было твое самое первое впечатление?
— Печаль, милорд, потому что вам пришлось страдать от боли.
Эшби скептически посмотрел на дворецкого:
— Печаль, а не отвращение?
— Отвращение? — На лице Фиппса отразилось недоумение. — Вы были таким привлекательным, унаследовали внешность своей матери — первой красавицы Англии, да упокоит Господь ее душу, — с тоской произнес Фиппс. — А теперь передо мной стоит мужчина, носящий на лице знаки собственной отваги.
О Господи! Эшби стиснул зубы.
Он позвал одного из лакеев:
— Харди, отправляйся к мистеру Бруксу и скажи, что мне немедленно потребовались его услуги. Не забудь упомянуть, что его беспокойство будет, оплачено сполна. Подожди. — Эшби вынул из шкатулки несколько шиллингов. — Вот. Найми экипаж и привези мистера Брукса с собой.
— Я имела удовольствие однажды встретиться с вашим покойным братом, — не повышая голоса, произнесла леди Оливия, подсаживаясь к Изабель на диван в гостиной, где все собрались перед ленчем.
Изабель приехала в замок Хауорт три дня назад, но уже успела составить впечатление о сестре лорда Джона. Бездушная Снежная королева с белокурыми волосами и прозрачными голубыми глазами, она была так же красива, как и ее брат. Но она была чрезвычайно самовлюбленной, занудливой и злобной. Изабель надеялась, что этот Айсберг заморозит кого-то другого, потому что от подобного соседства ее зубы начали отбивать дробь.
— Нас представил общий знакомый. — Айсберг улыбнулся. — Офицер его полка.
— Вот как. — Изабель бросила взгляд на часы, стоявшие на каминной полке. Интересно, сколько еще слуги будут морить их голодом?
Выдержав паузу, словно профессиональный актер, в дверях материализовался дворецкий Тобиас.
— Ленч готов, ваша светлость.
— Благодарю вас, Тобиас. Позвольте? — Седовласый герцог Хауорт подал руку леди Гиацинте. Все остальные парами отправились за ними: родители Джона, лорд и леди Хэнсон, Оливия и ее супруг, виконт Брэдфорд; Джон и Изабель; Тедди и Фредди. Шествие замыкали Даниэлли с нянькой и остальные гости. Герцог направился на лужайку перед домом, где слуги расстелили на траве пледы, а также поставили стол и стулья для пожилых гостей.
— Раз уж сезон в самом разгаре, — сказал герцог, — наши молодые гости не должны скучать, а посему я распорядился организовать пикник.
— Что за чудная идея! — воскликнула мать Изабель. — Пикник в собственном парке. Воистину, Оскар, вы превзошли самого себя.
— Благодарю вас, мадам. В ваших устах это звучит как самый изысканный комплимент.
Когда гости расселись, вокруг принялись сновать разодетые в ливреи лакеи, разнося вино, лимонад, куриные сандвичи, сыр, пирожные и прочие кушанья.
— Великолепный парк, ваша светлость, — заметил Стилгоу, беря с подноса бокал с рейнвейном.
Изабель сочла, что парк и впрямь достоин восхищения. Первые три дня шел дождь, вынудивший гостей томиться от скуки в доме, но теперь, когда на небе ярко светило солнце, Изабель смогла по достоинству оценить парк, с его ярко-зеленой сочной травой, ухоженными клумбами, дубами, причудливыми живыми изгородями и величественным голубым озером. А вот сам дом ее разочаровал. При своих внушительных размерах он выглядел довольно обветшалым и неухоженным, словно у хозяев не хватало денег, чтобы привести в порядок внутреннее убранство. Джон объяснил подобное положение вещей тем, что его эксцентричный дед ненавидит перемены. Если у Изабель и появились какие-то сомнения относительно финансового положения семьи, они отпали при виде того, что на содержание земель тратятся значительные средства.
— Присоединяйтесь к нам после ленча, — предложил Стилгоу муж Оливии Брэдфорд. — Мы собираемся поохотиться и парке на птиц.
Стилгоу грустно улыбнулся:
— Благодарю вас за приглашение. Но, боюсь, мы вынуждены его отклонить. Иззи сама пристрелит меня, если я прицелюсь в беззащитное существо.
— В таком случае и я перестану охотиться, — объявил Джон, за что был тут же вознагражден одобрительной улыбкой Изабель.
Ей нравилось, что ему всегда удавалось порадовать ее как бы невзначай. Он не дарил ей дорогих вееров, шоколада и безделушек, зато уделял внимание мелочам.
— Но с удовольствием проедусь по парку, — добавил Стилгоу.
Пока Стилгоу вдохновенно повествовал о своих сельскохозяйственных прожектах, ни старый герцог, ни Джон не поддержали его односторонней беседы. Словно их нисколько не заботила собственность. Странно.
