— Моя нянька и кормилица, сердитая старуха, которая указывает мне, что делать и что думать, если я допускаю это. Когда мама умерла, она стала вести хозяйство на плантации. И теперь, если я держусь вежливо и серьезно, она разрешает мне помогать ей.
— Она рабыня?
Его тон заставил ее насторожиться.
— Да, рабыня.
— Сомневаюсь, чтобы она и теперь управляла домом и плантацией, — вспомнив о последнем письме отца Дианы, сказал Лайонел.
— Ну, конечно же, управляет. Мой отец очень уважает ее. — Диана вздохнула. — Мне даже кажется, что отец ее немного побаивается.
Лайонел понял, что говорит лишнее. Лучше сказать девушке о последнем известии ее отца, чтобы она могла привыкнуть к новому положению.
— Ваш отец снова женился.
Диана отбросила локон с лица.
— Это не смешно, Лайонел.
— Я не шучу. Люция получила письмо от вашего отца перед нашим отъездом.
— Мне она ничего не сказала.
— Она не хотела вас расстраивать. И еще… теперь у вас есть сводный брат, по всей видимости, взрослый человек.
— Доброе утро, милорд. Вот ваш хлеб, Диана.
Они оба обернулись и взяли у Блика хлеб. В замешательстве и недоумении Диана подошла к поручням и стала подбрасывать вверх кусочки хлеба. Чайки загалдели и начали слетаться. Девушка услышала, как один из матросов выругался — чайка нагадила бедняге на голову. Жаль, что не на Лайонела! Судя по тем членам экипажа, с которыми девушка познакомилась, матросы здесь были хорошо и чисто одеты. Но если бы не было дождя, на остров Святого Фомы они прибыли бы в замызганном виде. Диана слышала многочисленные истории о жестокостях на кораблях ее величества, но эти матросы вовсе не выглядели забитыми.
Не сводя глаз с Дианы, Лайонел тоже подбросил кусочек хлеба. Теперь женитьба ее отца не играет никакой роли. Диана сама скоро выйдет замуж и не будет жить в отцовском доме. «Удивляюсь я себе, — подумал граф. — Так быстро смириться с этим!»
Диана перестала бросать хлеб, ее мысли путались. Отец женился! На ком же? Почему он ничего не написал ей, своей дочери, и ничего не объяснил? И еще этот сводный брат! Хлеб кончился, и девушка отряхнула руки о юбку. Она заметила, что Лайонел разговаривает с Бликом. Диана отошла от кормы, осторожно обойдя свисавший сверху пеньковый канат. Она смотрела на трепещущие паруса, подставив лицо солнцу.
— Теперь от этих мерзких птиц долго не избавиться, — сказал Рафаэл. Он вышел на палубу и стоял, широко расставив ноги.
— Они не станут слишком удаляться от берега, — заметила Диана.
Наверху скрипнули снасти, и Рафаэл по многолетней привычке тут же поднял глаза. Он позвал Ролло, стоявшего у штурвала, и приказал:
— Круче по ветру! — Затем широко улыбнулся Диане: — Вам понравилась наша «Сирена»?
— Она превосходна. Но здесь амбразуры и пушки. Я правильно сосчитала — десять пушек? И шесть поворотных орудий?
— У вас острый глаз. Вы же знаете, Англия сейчас воюет. Я не так глуп, чтобы пуститься в плавание безоружным.
— Я помню, как мне рассказывал отец, что англичане захватили остров Святого Фомы в 1807 году. Без единого выстрела.
— Совершенно верно. Голландцы тогда свернули свои знаменитые палаточные домики и удрали.
Диана улыбнулась.
— Отец говорил, что один из голландских военачальников попросил у англичан письменное подтверждение о наличии у них основательно превосходящих сил.
— Вот это почетное поражение, — усмехнулся Рафаэл. — Когда наконец, разобьют Наполеона, мы вернем остров Святого Фомы французам. А вот и ваш муж. — Он улыбнулся графу: — Лайонел, будьте осторожны с солнцем. Понадобится не меньше недели, чтобы вы могли привыкнуть к нему.
— Вы сильно покраснели, Лайонел, — слегка нахмурившись, сказала Диана. — Но, по-моему, это лучше, чем ваша прежняя бледность.
Тем же вечером Диана поняла, что совместное проживание в каюте имеет и другие неудобства. За прошедший день она вовсе не устала, поэтому достала из шкафа роман, который читала.
— Диана, погасите лампу, — послышалось через пять минут с койки Лайонела.
Как и прошлым вечером, пока девушка раздевалась и умывалась, Лайонел лежал с закрытыми глазами. К сожалению, он не пожелал переместиться на пол. Она решила, что даст ему еще одну ночь, чтобы он окреп после раны.
— Я хотела бы немного почитать. Я перенесу лампу к себе на пол.
Он заворчал. Приблизительно через пять минут, когда Диана добралась до особенно захватывающей сцены, Лайонел раздраженно заявил:
— Хватит! Этот чертов свет мешает мне спать. Девушка подняла голову и увидела, что граф лежит на боку и, свесившись, смотрит на нее.
— Сейчас, — рассеянно ответила она. — Еще минутку…
— Диана…
— Сейчас, только дочитаю главу.
— Что вы читаете?
— «Приключения герцога Милано».
Он застонал.
— Да тише вы, герой попал в такую жуткую историю…
— А что в вашем понимании жуткая? Он что, в постели с героиней?
— Нет, конечно! Героиня чиста и невинна, и он просто хочет ее защитить.
— Значит, он дурак. Таких женщин просто не бывает.
— Это снова приступ болезни Шарлотты, Лайонел. Вам нужно лечиться.
— А этот ваш герцог, наверное, пишет плохие стихи и посвящает их выщипанным бровям героини.
— Помолчите.
— Знаете что, — снова заговорил он через несколько минут, — мне вдруг стало интересно: может быть, всю это историю вы затеяли, чтобы заполучить себе жениха?
После таких слов она больше не могла читать.
— Что вы хотите этим сказать? Или мне лучше не спрашивать?
— Мне просто пришло в голову… Поскольку я все еще болен Шарлоттой, то вы обдуманными действиями загнали меня в угол, не оставив мне выбора. Может статься, все это вы заранее продумали, чтобы женить меня на себе.
Ее первым побуждением было швырнуть в него книгой в ответ на эту возмутительную чушь. Но она сдержалась. Вместо этого Диана глубоко вздохнула и промолчала.
— Здорово я вас поддел, верно?
Диана поджала губы, но продолжала молчать.
— Раз уж вам так хочется заполучить меня, милая Диана, то, может, признаетесь честно, чем я вас покорил? Вам понравилось, как моя рука ласкала ваш вполне сносный зад? Или вам понравилось, как я танцую? Мое искусство в любви отпадает, вы ведь еще не знаете меня с этой стороны. Нет, скорее всего, вы польстились на мое состояние.
«Отлично», — подумала Диана.
— Конечно, ваше состояние. В вас я не нахожу ничего привлекательного.
— Знаете, а ведь я могу оставить вас на острове Святого Фомы и вернуться в Англию, и тогда вам придется одной расхлебывать эту кашу.
— Я только об этом и мечтаю, мой дорогой Лайонел.
— Будь я мерзавцем, я бы так и поступил.
