Разумеется, слухи о том, что Макгиливрей и Макбин сколотили отряд повстанцев и возглавляет этот отряд отчаянная рыжая амазонка, доходили до Эдинбурга, но это были всего лишь слухи. Как знать, может быть, это такой же вымысел, рассчитанный на запугивание врага, как и французский флот, якобы высадившийся у берегов Шотландии. С момента отступления англичан из Дерби правительство не располагало точными сведениями ни о численности якобитов, ни об их местонахождении. Лорд Джордж Мюррей был известен тем, что рассылал повсюду перед собой гонцов, распространявших сильно преувеличенные слухи о численности войска. Позднее, когда выяснялось, что численность армии принца на самом деле не превышала, скажем, пяти тысяч, английские генералы, ретировавшиеся со своими куда более многочисленными войсками, выглядели идиотами.
Число якобитов тем не менее с каждым днем росло, а Хоули тем временем сидел в Эдинбурге, ничего не предпринимая. Подобное поведение генерала могло показаться странным, но Ангус подозревал, что Хоули нужна не просто победа над принцем, а блестящая победа. Чем больше будет у принца армия, тем большая слава ожидает генерала, если он уничтожит его.
В глубине души Ангус смеялся над такой самоуверенностью генерала. Поражение под Престонпаном должно было научить Хоули, что с бунтовщиками шутки плохи. Пожалуй, единственным человеком, который мог бы переубедить упрямого генерала, был Гамильтон Гарнер. Тогда, под Престонпаном, Гарнер сражался до последнего, хотя это стоило ему половины его драгун…
— А, вот вы где, Макинтош!
Ангус ругнулся про себя: только ему удалось улизнуть незамеченным с. ужина, чтобы здесь, в уединении библиотеки, дождаться бала, где, как он надеялся, веселая музыка и вид нарядных красавиц поднимут ему настроение, как снова этот идиот…
— Любуетесь портретами предков нашего принца? — Уоршем имел в виду портреты, висевшие на стенах галереи. Aнгyc разглядывал один из них — прапрабабку принца, пошедшую в историю под именем Марии Кровавой.
— Да, — взгляд Уоршема последовал за его взглядом, — незаурядная, если верить летописям, была женщина! Чем-то она даже похожа внешне на вашу супругу — глаза, рот. Вы не находите, Гарнер?
Погруженный в свои мысли, Ангус не сразу заметил, что Уоршем не один — рядом с майором стоял Гарнер, державший под руку волоокую прелестницу Адриенну.
— Честно говоря, не нахожу, — ответил тот. — Впрочем, я имел честь видеть леди Энни всего один раз.
— Есть некоторое сходство, — нехотя кивнул Ангус.
— Некоторое? — настаивал Уоршем. — По-моему, разительное! Волосы, глаза… и потом, простите, бюст… Позвольте полюбопытствовать — с леди Энни когда-нибудь писали портрет?
— Я несколько раз пытался ее уговорить, — сказал Ангус, — но она всякий раз отказывалась. Боится, что, дескать, все недостатки ее внешности на портрете выйдут преувеличенными.
Уоршем поднял бровь:
— Я лично не усматриваю ни одного!
— Ей, видите ли, кажется, — проговорил Ангус, вглядываясь в портрет легендарной королевы, — что она слишком высока ростом, и нос кривоват… По-моему, так и рост нормальный, и нос… немного, пожалуй, загнут влево, но это почти незаметно.
— Браво, Ангус! — усмехнулся майор. — У вас прекрасная память, коль скоро вы в состоянии упомянуть столь мелкие детали! Большинство мужей, как правило, не могут даже припомнить, какого цвета у жены глаза… Сразу видно, вы к ней неравнодушны. Не пытайтесь даже уверить меня, что не скучаете по ней.
Ангус покачал головой:
— Не буду отпираться, иногда действительно скучаю.
— Несмотря на то что вокруг так много прекрасных дам?
Ангус покосился на Адриенну. Ее волосы, согласно моде, были взбиты в высокую «башню» и напудрены добела, так что казались одного цвета с кожей ее открытых плеч. Корсет, стягивавший и без того тонкую талию, превращал ее в осиную, а крепкие, торчащие груди, казалось, готовы были прорвать тонкий атлас.
Заметив его пристальный взгляд, красотка улыбнулась в ответ.
— Впрочем, что до вашей жены, Ангус, — продолжал Уоршем, — то ей-то, полагаю, по вам скучать не приходится. Нельзя сказать, чтобы в последнее время она была обделена мужским вниманием…
— Что вы имеете в виду? — насторожился Ангус.
— Вы что, не читали сегодняшние депеши, сэр?
Ангусу показалось, что почва начинает уходить у него из-под ног.
— Виноват, сэр, — пробормотал он. — Сегодня я весь день провел на учениях. Вернулся таким уставшим, что, признаться, было не до чтения.
— Стало быть, — Уоршем многозначительно поднял бровь, — вы единственный, кто не знает, чем занимается ваша жена в ваше отсутствие! Мои поздравления, сэр! — не без ехидства добавил он.
— И чем же она, по-вашему, занимается? Послушав вас, можно подумать, что она как минимум взяла в заложники самого короля!
Гарнер фамильярно похлопал Ангуса по плечу:
— Признаться, вы не так уж далеки от истины, сэр! По нашим съедениям — а они, уверяю вас, вполне надежны, — ваша благоверная возглавляет отряд мятежников, собирающихся присоединиться к армии самозванца.
Ангус рассмеялся, стараясь выглядеть непринужденным:
— Отличная шутка, сэр! Поздравляю вас, господа, ваш план разыграть меня удался на славу — я уже готов поверить, что вам и впрямь известно о моей жене что-то, чего не знаю я!
— Не валяйте дурака, — мгновенно посерьезнел Гарнер, — вы отлично знаете, что это не шутка, сэр. Наши сведения точны — они получены от арестованных, любезно согласившихся рассказать лорду Лудуну то, что им известно. Ваша репутация, Ангус, висела на волоске — благодарите Форбса, лично поручившегося за вашу лояльность.
— Пусть кто-нибудь другой опасается за свою репутацию, моя же безупречна.
Глаза Гарнера из зеленых стали черными как туча. Ангус явно намекал на единственное пятно в его, Гарнера, репутации — большое количество дуэлей, из которых тот неизменно выходил победителем.
— Вы сомневаетесь в моей порядочности, сэр? — напрямую спросил майор.
— Но вы ведь тоже позволяете себе сомневаться в моей!
— Простите, сэр, но к этому вынуждают меня сведения, полученные из надежных источников.
— Меня же эти сведения вынуждают сомневаться в надежности ваших источников. Кому, как не мужу, знать, где находится его жена?
— И где же она, по-вашему?
— В Инвернессе, гостит в доме моей матери, леди Драммур Макинтош.
— Чем вы это докажете, сэр?
— Вы не верите слову дворянина?
— Я-то верю, — устало произнес Гарнер, — но другие могут и не поверить.
— Хорошо, если вам так нужны вещественные доказательства, я могу их предоставить — письма моей жены, где она подробно и, между нами, довольно скучно описывает свои дни в Драммур-Хаусе. А где ваши вещественные доказательства, что высокая рыжеволосая женщина, разъезжающая с Макгиливреем — моя жена? Это может быть кто угодно! Да взять хотя бы его невесту — тоже высокая, с рыжими волосами. Скорее всего это она и есть…
