– Ты не спишь, Люсьен? – спросила девушка, приподнимаясь с влажного пола пещеры.
– Нет.
Неся с собой одеяло, она подошла к лежащему де Готье и опустилась на колени рядом с ним.
– Мне холодно, – повторила она.
Несмотря на полдень, пещера еще не нагрелась и вряд ли в ней станет теплее, учитывая западное расположение скалистых берегов.
Мужчина взглянул на нее, но сумрак пещеры не позволял хорошенько рассмотреть ее черты.
– Что ты хочешь?
Александра ответила не сразу, оскорбленная его притворной бестолковостью:
– Ты ждешь, чтобы я умоляла тебя, да?
– Байярд умоляет? Никогда.
Девушка устала от его постоянных колкостей в адрес семьи, которую она не знала.
– Неужели ты хоть на мгновение не можешь забыть, кто мой отец? – закричала Александра. – Ты возлагаешь на меня ответственность за поступки, к которым я не имею ни малейшего отношения.
Приподнявшись на локте, мужчина нащупал пульс на ее нежной шее.
– Та же самая кровь течет в тебе.
Она отстранила его руку и начала вставать, но Люсьен схватил ее и заставил сесть обратно.
– Ты так и не сказала мне, что ты хочешь, – напомнил он.
Александра думала лечь рядом с ним и согреться теплом, исходящим от его сильного тела, но сейчас не желала признаваться в этом.
– Ничего я от тебя не хочу, – объявила она. – Если ты будешь продолжать ненавидеть меня за то, что я Байярд, я, в свою очередь, буду испытывать к тебе то же самое чувство, потому что ты де Готье.
– Что же, это будет только справедливо, потому что наши семьи всегда враждовали.
Девушка попыталась отстраниться от него.
– Отпусти меня.
Толкнув свою спутницу вперед, отчего она, естественно, потеряла равновесие, он затем привлек ее к груди.
– Вы хотите, чтобы я согрел вас, леди Александра? – спросил он, отбирая у растерявшейся девушки одеяло и накрывая им обоих.
Гордость толкала ее на необдуманные поступки и заставляла воевать с ним, но как только тепло его сильного тела проникло через ее одежду, девушка разомлела. Успокоившись, Александра лежала на мужчине и наслаждалась теплом, которое он дарил ей, удивляясь, что его руки способны вызывать у нее те же ощущения, что и раньше.
Осознав, что бунтовщица не собирается сопротивляться, Люсьен, к своему удивлению, почувствовал разочарование. Странно, но он не желал ее уступчивости, не верил ей.
Почему? Едва возникнув, этот вопрос тут же получил ответ: не надо напрягаться, чтобы вспомнить, чья кровь течет в жилах Александры, а значит, она действует как Байярд. Ему надо быть очень осторожным, иначе он поддастся ее чарам, что совершенно недопустимо.
Осторожно переложив ее на подстилку рядом с собой, мужчина положил голову девушки себе на плечо.
– Теперь спи, у нас впереди долгий тяжкий путь.
Свернувшись клубочком возле Люсьена, Александра закрыла глаза и попыталась дать отдых своему измученному телу и душе. Ей это не удалось, так как она чувствовала напряжение, исходящее от Люсьена.
– Почему мы должны быть врагами, Люсьен? – спросила она. – Мы не сделали друг другу ничего плохого.
Де Готье издал громкий и протяжный вздох.
– А вот здесь ты ошибаешься. Твоя мать и ты обманули меня. – Хотя гнев его уже поутих, он все еще – продолжал злиться.
– Я поступила так преднамеренно. О планах моей матери я ничего не знала. И не забывай, что ты тоже обманул меня, сказав, что на самом деле евнух.
– Да, тогда мы обманули друг друга, а наши семьи занимаются этим уже сто двадцать пять лет.
– Должно же это когда-нибудь кончиться?
– Возможно, но только не пока я жив.
– Почему?
Его рука погладила ее по спине. Когда он заговорил, .голос его звучал очень устало.
– Александра, ты очень многого не знаешь и не понимаешь.
– Тогда расскажи мне.
– Скоро сама все узнаешь.
– Моя семья несет ответственность за то, что ты попал в рабство? – настаивала девушка. Если Байярды думали, что де Готье виновны в исчезновении ее матери, то почему бы им не отплатить недругам той же монетой?
Горький смех был ей ответом.
– Нет, это единственное бремя, которое нельзя возложить на их плечи. В этом виновен я сам.
– Расскажи мне.
Прошло немало времени и уже начинало казаться, что Люсьен не намерен продолжать этого разговора, когда он сдался:
– Что ты знаешь о войне Англии и Франции[2]?
Война между этими двумя странами мало волновала Магриб – часть побережья Северной Африки, что включала и Алжир, хотя Сабина интересовалась ею и время от времени говорила об этом событии.
Образ матери, самого дорогого на земле человека, вновь зримо встал перед Александрой. Острая боль утраты пронзила ее, опять напомнив о том, что горечь этой потери навсегда останется в душе, не позволит ей быть прежней беспечной юной девушкой. С трудом она заставила себя вернуться к разговору о войне.
Рассказывали, что Англия предъявила права на престол Франции и на самой далекой родине девушки войну эту считали быстрой и победоносной, тем более, что часть французских земель находилась под управлением английских королей. Война же эта тянулась целое столетие, и теперь Франция, одержав много побед, выиграла эту войну и стала независимым государством во главе с сильным королем, а Англия будет довольствоваться положением островного королевства.
– Мне кажется, что Англия проиграла войну, – пожав плечами, проговорила девушка.
– Да. Это была дурацкая бойня, которой следовало закончиться еще сто лет назад.
– Ты участвовал в ней?
Люсьен долго молчал, потом неохотно проговорил:
– Да.
– Почему?
– Гордость, дерзость, наверное. Как полоумный, я пересек пролив, чтобы сражаться за сумасшедшего короля.
– Ты говоришь о Генрихе VI? Люсьен кивнул.
– О нем самом.
– Что произошло дальше?
– Дальше появился лорд Джон Тэлбот, граф Шрусберри.
Не понимая, при чем здесь этот граф, Александра покачала головой.
– Старик славится своей заносчивостью и безрассудством. У стен Кастильона мы попытались отговорить его от лобовой атаки, на которой он настаивал, по крайней мере до тех пор, пока не прибудет пехота, но куда там, он даже не стал слушать.
Девушка мало что смыслила в стратегии. Мать позаботилась об образовании дочери, но война, то есть ведение военных действий, ею не изучалось.
– А почему граф не стал слушать? – заинтересованно спросила Александра.
Де Готье хмыкнул:
—Если англичане терпят поражение, то исключительно из упрямства, поэтому они сами не понимают, когда выигрывают, а когда проигрывают.
– В Кастильоне они проиграли?
