– Ладно. О чем ты хочешь спросить?
Она облегченно вздохнула:
– Э… дай подумать.
Она старательно нахмурила брови, но волнение мешало ей сосредоточиться.
Габриэль пришел ей на помощь:
– У меня есть хороший вопрос!
Глубоко вздохнув, Софи сказала:
– Хорошо. Задавай.
Разговаривая, они убрали руки с планшетки, а теперь опять положили пальцы на края треугольного диска. Их руки не соприкасались, но Софи чувствовала магическую силу притяжения, исходящую от Габриэля. Господи, только бы удержаться!
– Я хочу узнать, мистер Летящий Ястреб… – произнес Габриэль с напускным трепетом (Софи знала, что это игра: Габриэль подмигнул ей, и она едва не лишилась чувств), – найдет ли Софи Иво Хардвика раньше меня? Или я буду первым?
Она вздрогнула и быстро убрала пальцы с планшетки.
– Это нечестно, Габриэль!
Он искренне удивился:
– Что здесь нечестного? По-моему, хороший вопрос. К тому же он представляет интерес для нас обоих. Почему бы и нет?
Софи не нашла что возразить. Самое лучшее, наверное, это воспротивиться форме вопроса.
– Надо задавать вопросы, на которые можно ответить «да» или «нет», – сказала она. Впрочем, ей совсем не хотелось спрашивать про Хардвика.
– Хорошо. Поставь на планшет свои пальчики, и я спрошу по-другому.
Она раздраженно фыркнула, но сделала, как он просил.
– Ладно. Но учти: мне это не нравится.
– Знаю.
Он усмехнулся, и Софи захотелось треснуть его по голове планшетом. Впрочем, это ни к чему бы не привело: проклятая деревяшка была слишком легкой, а его голова – непробиваемой.
– Скажите, мистер Летящий Ястреб, – спросил Габриэль, – найду ли я в Лос-Анджелесе Иво Хардвика?
Планшет указал на слово «нет».
– Черт знает что! – выругался Габриэль.
– А я? – спросила Софи, вновь заинтересовавшись процессом гадания.
Планшет завибрировал, заюлил и снова остановился на слове «нет».
Габриэль усмехнулся:
– Ну что ж, по крайней мере я не одинок.
– Проклятие! – в досаде вскричала Софи. – Все это полная чушь!
– Послушай, дух, я хочу задать тебе еще один вопрос. На этот раз личный.
Софи прищурилась. Она хотела, но боялась узнать, о чем спросит духа Габриэль Кэйн.
– Скажи, мы с мисс Софи когда-нибудь достигнем согласия?
Ни секунды не колеблясь, планшетка метнулась по доске к слову «да».
– Ерунда! – вскинулась Софи, пытаясь не показывать, как сильно встревожил ее вопрос Габриэля. – Твой вопрос звучит так, как будто мы собираемся заключить политический договор. Как правительство с индейцами.
К ее удивлению, планшетка опять дрогнула и остановилась. На слове «да».
– Ха! Ты, конечно, знаешь, что правительство постоянно нарушает условия договора. Кто же из нас выступит в роли правительства?
Софи сверкнула глазами:
– Ты.
Она забыла, что ее пальцы по-прежнему лежат на планшетке, но дощечка уже двинулась по доске и указала на слово «нет».
Габриэль самодовольно кивнул:
– Вот видишь? Оказывается, все дело в тебе, а не во мне.
– Какая галиматья! – заявила она, вставая.
– Ох, Софи, не будь такой упрямой. Давай еще немножко посидим, поболтаем. Нам так редко выпадает возможность остаться наедине.
Прищурившись, Софи сказала:
– Я тебе не верю, Габриэль Кэйн.
Он поднял руки и сделал невинные глаза. Внезапно в голове Софи возник образ маленького Габриэля. Именно такими глазами малыш смотрел на шатер, полный желающих получить отпущение грехов. Ей передались тревога и напряжение этого ребенка. Она вдруг ясно поняла, как трудно приходилось Габриэлю в детстве. Потрясенная увиденным, она почувствовала слабость в ногах и рухнула на прежнее место.
– Что случилось?
Подавшись вперед, Габриэль протянул к ней руку.
Она резко отпрянула, словно от заразного больного. Он выпрямился, и Софи заметила в его взгляде обиду и растерянность. Но она не доверяла самой себе и боялась, что, если он до нее дотронется, она расползется, как квашня.
И все же ей следовало как-то объясниться.
– У меня… вдруг закружилась голова. Ничего страшного. Сейчас пройдет.
– Ты уверена?
Черт возьми, почему он так за нее переживает? Ей приходилось следить за своими эмоциями с зоркостью тюремщика, чтобы – не дай Бог! – не влюбиться в этого негодяя. Иначе вся ее жизнь пойдет кувырком. Она знала, что ей не пережить второго удара.
Софи вспомнила свое кредо. В большинстве своем мужчины – презренные существа, лжецы и мошенники, которые стремятся к удовлетворению своих самых низменных инстинктов. Попользовавшись женщиной, они выбрасывают ее из своей жизни в самый трудный для нее момент. Их не волнует ничего, кроме собственного удовольствия. Софи боялась повторить свою роковую ошибку и потому избегала всех мужчин.
– А особенно тебя, – произнесла она вслух и сама себе удивилась. Она не хотела озвучивать свои мысли.
– Что особенно меня? – спросил озадаченный Габриэль.
Она покачала головой:
– Прости. Я… задумалась. Все в порядке.
– Ты так считаешь?
Он встал со скамьи и опустился перед ней на колени.
Его близость была опасной, и Софи в отчаянии прошептала:
– Пожалуйста, не надо! Мне уже лучше.
– Нет.
– Прошу тебя, Габриэль! – взмолилась она. – Оставь меня на минуту в покое. Дай прийти в себя.
Он положил руку на плечо Софи и заглянул в глаза. Она тут же зажмурилась. Нет, это просто невыносимо!
– Пожалуйста, уйди!
– Я никуда не уйду. Я за тебя волнуюсь.
Она тоже волновалась за себя, но его близость не приносила ей облегчения. Скорее, наоборот.
– Так, понятно. Ты не хочешь иметь со мной ничего общего! – Он встал с колен и сверху взглянул на нее.
Софи подняла глаза. Ей хотелось понять, была ли та боль, которую она услышала в его голосе, искренней, или это всего лишь очередная мужская уловка, призванная сломить ее сопротивление? Мысли путались у нее в голове.
– Прости меня, Габриэль, – смущенно сказала она. – Я не хотела тебе грубить.
Его брови поднялись двумя полукружиями над блестящими карими глазами.
– Пожалуй, нам надо чаще обращаться к гадальной доске, милая Софи. От общения с духом ты становишься такой вежливой!
Вспышка гнева тут же сменилась смехом. Софи неожиданно расхохоталась. Габриэль усмехнулся и протянул ей руку:
– Разреши, я помогу тебе встать. Не бойся. Я не буду тебя насиловать.
Все еще смеясь, Софи сказала:
– Ты не можешь меня изнасиловать.
Опершись на его руку, она поднялась с места.
– Спорим, что могу?
Они стояли так близко, что она чувствовала исходивший от него аромат. У мужчины, которого она когда-то любила, тоже был свой запах. Но от Габриэля пахло гораздо лучше – пеной для бритья, мылом и еще чем-то неуловимым. Но она скорее выколет себе глаз, чем скажет ему об этом.
