Ознакомительная версия.
– Это когда я был щедр? Когда не узнал вас при встрече? Или когда кричал на вас здесь, в саду?
Жанна сморщила нос.
– Это была минутная слабость, присущая всем сильным людям.
– Это действительно была слабость, – вдруг сознался Раймон. Все равно она поймет, когда они окажутся наедине в спальне – а это случится в ближайшее время, или, видит Бог, шевалье де Марейль кого-нибудь прикончит. – Я был ранен при Рокруа и немного раньше, а я ненавижу слабости.
– Я знаю, – со вздохом созналась и Жанна. – Только не смейте ругать Норбера. Я бесстыдным образом его обманула.
Раймон припомнил травяной вкус отваров, смешанных с вином, новую свечу и ощущение, что в темноте кто-то есть.
– Значит, вы были там. Вы приходили ко мне. – Пару недель назад он бы разозлился, а теперь понял, что это ему приятно.
– Вы не сердитесь? Норбер был очень испуган и сказал, что если вы узнаете, то пустите его шкуру на военный барабан – так вот выразился.
Раймон усмехнулся и притронулся к ее волосам ладонью. Ему с утра хотелось это сделать. Жанна протянула руку и коснулась его щеки своими тонкими прохладными пальчиками.
– Хорошо, – сказал шевалье де Марейль, – он прощен. Однако, чтобы прощение состоялось, скажите мне, почему вы приходили? Ведь мы почти чужие друг другу.
– Это не так, – покачала головой Жанна. – Вы – мой…
Раймон ожидал, что она скажет: «Мой супруг», – однако она лишь повторила тверже и увереннее:
– Вы – мой.
Он поцеловал ее стремительнее, чем в первый раз, и еще более страстно. Жанна привстала на цыпочки, обвив руками шею Раймона, и он подумал: если сейчас не остановиться, ему – им обоим – сделается все равно, где они находятся. В беседке, посреди заросшего ромашками поля или бального зала, главное – заполучить друг друга немедленно.
– Мадам, – хрипло проговорил шевалье де Марейль, – вы играете с огнем.
– Всю жизнь, – прошептала Жанна.
– И вы все еще просите дать вам время?
– Да, – вздохнула она, – прошу.
Он кивнул, хотя и продолжал держать ее в объятиях.
– Хорошо, мадам. Я уступлю вашим желаниям, если вы уступите моим и подарите еще один поцелуй.
– Это вы преподносите мне подарок, – сказала она.
Оказавшись наконец в собственной спальне, Жанна отослала служанку, велев прийти попозже, а сама принялась ходить по комнате, не в силах усидеть на месте.
Боже! Она и помыслить не могла, что Раймон станет так обращаться с нею. Так скоро! Все эти дни она смотрела на его угрюмое лицо, лишь временами оживлявшееся, и думала о том, как много времени потребуется хотя бы для зарождения доверия. Но то ли в сознании шевалье де Марейля доверие и страсть не связаны между собой, то ли он действительно не совсем тот человек, каким его полагала Жанна, однако сегодня… сегодня он поцеловал ее. Четырежды. И поцеловал бы в пятый раз, и Жанна понимала, чем бы это закончилось.
Она хотела оказаться с ним наедине, наверное, не меньше, чем он, и лишь огромным усилием воли заставила себя мыслить здраво. Совесть вопила и царапалась, засунутая в дальний уголок. Жанна все еще не могла переступить черту, не могла согрешить…
Как смешно! Если подумать о том грехе, который она уже совершила, представившись женой Раймона, то разделить с ним ложе, не будучи связанной узами брака, – всего лишь мелкая шалость, которую легко отмолить. Да, великий кардинал не терпел такого поведения, однако итальянец Мазарини гораздо более раскован в подобных вопросах. Да и знатные дамы не испытывали особых мук совести, падая в объятия понравившихся мужчин. Но Жанну воспитывали по-другому, и, кроме того, у нее имелось собственное мнение о таком поведении. Как же она могла повести себя подобным образом? Обмануть Раймона окончательно, надругаться над его чувством чести…
Она ничего не знала о том, были ли у него любовницы прежде. Наверняка имелись, в армии полно маркитанток, и дворянки тоже зачастую отправляются в приграничные городки, чтобы развлечь кавалеров между военными действиями. И не стоит обманываться добродушием Раймона. Оно свойственно ему, как собаке – мяуканье. Он привык получать то, чего ему хочется. Сейчас ему захотелось Жанну. Потом он уедет, и… И все пойдет как прежде. Только вот она останется с разбитым на осколки сердцем, а Раймон между тем ни слова не сказал о любви. Какими горькими сейчас казались Жанне жизненные уроки Элоизы! Как она хотела бы обмануться, представить хотя бы на некоторое время, что он влюблен в нее и потому хочет находиться рядом! Но нет. Он сам сказал: им нужно завести наследника, и Раймон де Марейль исполняет этот долг так же истово, как и свой долг перед государством. Проще говоря, он поразмыслил и, по всей видимости, решил, что так будет проще. Жанна знала, что привлекательна, раньше ей льстили мужские взгляды, а теперь… Теперь она повсюду видела ложь. Кто обманывает сам, видит обман повсюду.
И все же прикосновения Раймона были такими нежными, а его слова… Он сознался ей в своей слабости – это ли не доверие? Или минутная прихоть? Как жаль, что она не умеет угадывать истинные желания или читать мысли. Жанна вспомнила его зеленые глаза, бородку, которая смешно щекотала кожу, когда Раймон целовал жену, и жар, исходивший от его тела. Вспомнила и зажмурилась, не желая думать об этом больше, однако так стало еще хуже – теперь ничто не отвлекало от воспоминаний. Рассердившись сама на себя, Жанна позвонила, вызывая служанку. Может, этой ночью удастся заснуть.
– Я надеюсь, сегодня все закончится. – Жанна теребила бантик на платье, поджидая вместе с Элоизой Раймона. Он запаздывал. Норбер сказал, что хозяин засиделся в кабинете за работой, а ведь следовало переодеться к балу. Сегодня Жанна предпочла для себя и мужа синюю гамму: ее темное платье с нежно-голубой юбкой, словно изморозью, искрилось серебряной вышивкой; у Раймона синий костюм тоже имелся, спешно подогнанный портными за три дня. Если муж задержится здесь дольше, чем предполагает, стоит обратить пристальное внимание на его гардероб. Имеющегося недостаточно. Дворянин мог ездить в одном и том же камзоле и на прием к королю, и на охоту, а потом пойти на войну, однако для шевалье де Марейля это не слишком приемлемо.
Боже, о чем она думает?..
– Ты полагаешь, будто, получив деньги, твой кузен исчезнет навсегда? Моя дорогая, его не остановят две тысячи ливров.
Тяжелый кошелек висел на поясе у Элоизы, скрытый складками ткани. Узнав о том, что предстоит ехать на бал в Париж, мадам де Салль придумала следующее. Жанна отослала записку в таверну «Королевский петух», где остановился Кантильен, с предложением встретиться на приеме у графа де Буассье. Не следовало привлекать внимание Раймона. Он недвусмысленно дал понять, что разозлится, если Кантильен приедет в замок, а значит, следовало встретиться с кузеном за пределами Марейля. Многолюдный бал подходит для этого как нельзя лучше. К тому же, сказала Элоиза, Жанне вовсе необязательно покидать супруга и самой заниматься разговорами с Кантильеном. Она возьмет сию обязанность на себя и постарается объяснить этому скользкому типу, что больше он ничего не получит.
Ознакомительная версия.
