Ознакомительная версия.
— Конечно, бежим поскорей на нашу полянку, я возьму Метель, поскачу домой и велю закладывать карету. Через полтора-два часа я заеду за тобой, а ты за это время успеешь собрать вещи. Захвати на всякий случай свое бальное платье, вдруг в Донкастере нас куда-нибудь пригласят. Мы успеем даже заскочить по пути в лечебницу, попрощаться с миссис Эттон и предупредить ее о твоем отъезде.
— А вдруг она не позволит мне? — лукаво улыбнулась Грейс, знавшая, что Кэтрин ее мать никогда не могла ни в чем отказать.
— Я сама поговорю с ней. Довольно спорить, Грейс, бежим!
И девушки, подобрав юбки, помчались с холма подобно быстроногим сернам, как и мечтала Кэти сегодня утром.
Если бы Грейс только предполагала, что эта поездка перевернет их жизнь, она бы под любым предлогом уговорила Кэти остаться дома, но откуда ей было знать, как все сложится…
Старина Перкинс был очень горд тем, что ему доверили роль кучера. Лакей на запятках кареты морщился и ворчал себе под нос, слушая самодовольное бормотание старика, но не осмеливался высказывать свое мнение вслух. Горничную Кэтрин решила не брать, так как ей хотелось всю дорогу свободно болтать со своей дорогой подругой, не стесняясь чужих ушей.
Как и предполагала Кэти, отец не возражал против поездки, а мать слишком плохо себя чувствовала или, по крайней мере, так считала, чтобы распоряжаться дочерью. В Бате графиня казалась совершенно здоровой, но йоркширское лето явно не пошло ей на пользу, а переживания из-за помолвки маркиза и мисс Эттон только усилили недомогание миссис Быомонт. Кэтрин добросовестно высиживала около матери столько, сколько положено преданной дочери, но в конце концов графиня отослала ее, и Кэти была более чем рада ненадолго покинуть ставший унылым дом.
Обе барышни вольготно устроились в просторной карете. Перкинс лихо прикрикнул на лошадей, и обещавшая стать увлекательной поездка началась. Как и собирались, они заехали попрощаться с матерью Грейс, и благодушная женщина согласилась справиться с хозяйством пару дней без дочери, тем более что скоро миссис Эттон и вовсе должна была остаться одна.
Солнце уже перевалило за полуденную черту, и разморенные жарой подруги вяло переговаривались, подставляя горящие щеки встречному ветерку, проникающему сквозь опущенные стекла на дверцах кареты. Кэти захватила с собой список заездов, присланный ее отцу устроителями скачек, и теперь наугад пыталась определить фаворита, выбирая самые звучные имена лошадей.
— Грейс, как тебе Вихрь Кавалли? Или лучше Черный Адмирал?
— Адмирал, конечно, мне нравится больше. Хотя — почему черный?
— А в Кавалли есть что-то итальянское… Интересно, что это значит?
— Жаль, мисс Стоун не научила тебя итальянскому, — поддразнила Грейс.
Кэтрин лениво помахала веером перед лицом.
— Давно не было такого жаркого лета. Слава богу, она сумела вбить в мою голову французский, куда уж там до итальянского. Хотя… я ведь знаю несколько арий, кажется, слово «Кавалли» там тоже было. Надо подумать…
Но думать не хотелось, и Кэти, прикрыв глаза, откинулась на подушках. Грейс безмятежно смотрела на знакомые поля, проносящиеся мимо, как и подруга, она любила быструю езду, хотя кататься в карете ей доводилось нечасто. Перкинс, желая как-то освежить томившихся в экипаже барышень, погонял лошадей до самого поворота на старую дорогу.
— Мисс Кэтрин, послушайте, мисс Кэтрин! — крикнул он, придерживая упряжку. — Может, все-таки поедем по новой дороге? Я буду поторапливать лошадок, переночуем в Леймуте, а завтра к обеду и до Донкастера доберемся.
— Нет, к обеду нам там делать уже нечего. Поезжайте по старой дороге, как было обговорено! — тут же очнулась от дремоты Кэти.
— Ну, как скажете, мисс.
И лошади медленно повернули на старую дорогу.
Тут уж обеим леди было не до сладкой дремы — на каждом ухабе карета тряслась и подпрыгивала, лакей сзади вполголоса чертыхался, боясь свалиться.
Кэтрин высунулась в окно и рассматривала пейзаж, Грейс, напротив, крепко ухватилась за предназначенный именно для этих целей ремень, с трудом сдерживая подступающую дурноту.
— Посмотри, Грейс, как красиво там, внизу, в ущелье! На фоне этих камней речка кажется ярко-голубой, как твои глаза! Хорошо, что мы поехали здесь, пусть нас и потрясет, зато таких красот на новой дороге не увидишь, с той стороны гора пологая, а фермы внизу совсем не живописные.
— Поскорей бы миновать Сент-Джордж-Маунтин, — пробормотала Грейс, стараясь глубоко и медленно дышать, как когда-то учил ее отец.
— Вот уж не думала, что ты такая изнеженная, — фыркнула Кэти и еще сильнее высунулась из окна. — Подумаешь, немного неудобств, зато вечером мы будем на месте. Ночевать в этом Леймуте, где повсюду пахнет навозом, — удовольствие сомнительное.
— Ты думаешь, на Сент-Леджер будет пахнуть цветами апельсиновых деревьев, как в твоей оранжерее?
— Там совсем другой навоз; от благородных животных, и я смогу смириться с запахом! — решительно ответила Кэти. — Кстати, мы как-то уж совсем медленно едем. Перкинс! Прибавьте скорости, до темноты нам надо выехать на ровную дорогу!
— Слушаюсь, мисс.
Старик знал, что спорить с молодой хозяйкой бесполезно, и подстегнул лошадей.
Казалось, дорога вдоль склона Сент-Джордж-Маунтин стала немного поровнее или Перкинс действительно знал на ней каждый камешек, но трясти стало меньше. Грейс немного расслабилась, Кэти продолжала смотреть в окно, и даже малый на запятках кареты притих, уже представляя в мечтах пинту холодного пива в Донкастере.
Я не могу вам сказать, мои дорогие, злой рок подтолкнул руку Перкинса или он не разглядел, что трава на обочине дороги пробивается сквозь щели между неплотно примыкающими друг к другу камнями, но старик направил упряжку слишком близко к краю дороги. Под копытами той лошади, что была ближе к обочине, бог весть сколько лет лежащие на этом месте камни внезапно начали шататься. Несколько камней с гулким звуком сорвались в раскинувшееся слева от дороги ущелье, испуганная лошадь дернулась, увлекая за собой другую, Перкинс выругался, Кэтрин испуганно взвизгнула.
Вместо того чтобы выровнять упряжку и повернуть вправо, растерянный старик дернул поводья на себя, лошади отпрянули и присели на задние ноги. Грейс почувствовала толчок, карета подалась назад, из-под левых колес камни с шумом посыпались вниз, и экипаж медленно начал заваливаться влево. Потерявший равновесие лакей с отчаянными воплями кубарем полетел со своего места. К счастью, толчок отбросил его не в ущелье, а на дорогу, где бедняга и остался лежать без движения, очевидно, ударившись головой.
Ознакомительная версия.
