Джо-Энн Пауэр - Ангел страсти

— Ну, ладно, это мудрый выбор, ибо рассказ об этом несколько приятнее. — Он погладил ее волосы. — Расскажу о том, как он использует не золото, а бумагу в качестве денег.

— Нет! — Она хотела встать, но он сильнее прижал ее к себе.

— Да, поверьте мне, я сам видел, как он это делал. Они берут сердцевину тутового дерева и спрессовывают ее в листы. Затем эти листы красят и режут. Уже давно император конфисковал все золотые монеты и заставил народ страны пользоваться бумагой вместо золота.

— Удивительно! И за бумагу они покупают вещи? — Николас улыбнулся ее неподдельному изумлению. — Что еще есть в их империи?

— Искусство переносить на бумагу буквы. Они делают это при помощи деревянных чурок. Таким образом, они могут одно сообщение размножить в тысячи раз и разослать во все провинции. Император управляет страной, издавая письменные законы, которые рассылаются по всей стране из одного конца в другой.

— И монахи не просиживают годами над копированием указов и книг?

— Нет. Некоторые монахи созерцают небо, изучают вселенную.

Николас рассказал ей о религиозных людях — мужчинах и женщинах, — верящих в святого по имени Будда, и как, подобно происходящему в христианстве, появляются различные секты, по-разному толкующие «Истинное слово» Будды.

Анжела почти не дышала от удивления.

— Вы не выдумываете?

— Ни в коем случае.

— Что еще есть в этой стране?

— Эти китайцы умеют зажигать порошок, так что небо наполняется тысячами звезд, вспыхивающих и падающих на землю. У них есть сказочные колокольчики, звенящие на каждом храме в разных концах города. Одни очень большие, другие совсем крошечные, могут уместиться на туфельках танцующих девушек.

— Как, наверно, великолепно они звучат!

— Да, но ни один не звучит столь сладко, как ваш голос.

— Мне больше нравится ваш голос, он громко звучит в огромных залах, в нем чувствуется сила и властность.

Николас взял ее руки в свои.

— То же самое могу сказать о вашем голосе, когда он звучит, все знают, кто хозяйка в этом замке.

— Мне хотелось бы знать… — Анжела прильнула к груди Николаса.

— Что вам хотелось бы знать, душа моя?

— В той стране мужчины женятся ради земельного надела?

— Не столько ради земли, сколько ради богатства. Во всем мире совершаются брачные сделки, ничего общего не имеющие с личными отношениями мужчины и женщины.

— Как относятся мужья к своим женам в этой стране? — спросила Анжела шепотом и прикоснулась к щеке Николаса губами. — Они любят жен? Дарят им нежность?

Он приблизил губы к ее губам.

— Мужчины дают обет любить и беречь жену. Чтобы она любила его всю жизнь, он постепенно посвящает ее в секреты пяти желаний. — Он провел языком по ее нижней губе.

— Что за пять желаний, милорд? — поинтересовалась она едва слышно.

— Способы… Пять способов, применяемых женщиной, когда она показывает, как хочет мужчину.

Анжела застонала, когда он запечатлел на ее губах страстный поцелуй.

— Вот так, — проговорил он, ловко повернув ее и уложив на подушки.

— Жена выражает первое желание, если у нее прерывается дыхание и напрягается тело, и муж это понимает. Как у вас сейчас, моя сладкая. И как происходило в течение всего дня, когда вы бросали на меня взгляды, — прошептал он ей на ушко и поцеловал в шею.

— Она открывает второе желание, когда начинает дышать с трудом и тело ее бьет дрожь. И… о, Боже… я так люблю вас… если он любит ее, он делает нечто вроде этого…

Николас целовал ее шею, спускался вниз, к тому месту, где билась голубая жилка.

Она гладила его грудь, плечи, шею.

— Ее третье желание наступает, когда она привлекает его к себе… О, моя дорогая, совсем, как вы делаете сейчас. — Он положил руку ей на грудь, приподнял ее, провел большим пальцем по соску, слегка нажав на него. Внезапно он втянул сосок губами, застонав от наслаждения.

Анжела изогнулась в его объятиях, погрузив пальцы в его густые волосы. Он проделал то же самое с другим соском, придерживая ее за спину и крепче прижимая к себе.

В следующее мгновение он выпустил ее, и Анжела конвульсивно вздрогнула.

— Николас, о Николас, не оставляйте меня. Не сейчас. Вернитесь.

Их взгляды встретились. Он впился в ее тело пальцами.

— Нет, больше нельзя. Пятое желание уже совсем близко. Если женщину отпустить в этот момент, древние знатоки предупреждают о возможных последствиях. Мудрецы утверждают, будто женщина может лишиться рассудка. И хотя я умираю от желания обладать вами, целовать до тех пор, пока вы не откроетесь мне целиком, я никогда не причиню вам такой вред. Эта любовная игра мне тоже очень мучительна и может привести нас туда, куда нам вход запрещен.

Анжела горестно уткнулась лицом в его плечо.

— Мне не приходилось чувствовать ничего подобного.

— Любовь моя, ваше признание доставляет мне глубокую радость. Но давайте считать, будто вы испытали бы то же самое, что и с Кретьеном, ибо мне не суждено утолить иную страсть.

Она едва сдерживала слезы и слова, рвущиеся из сердца. Анжела хотела открыть ему свою тайну, ту ложь, на которой основывались ее отношения с Кретьеном. Отвела глаза, боясь проговориться. Она никогда не принадлежала Кретьену, но это признание могло послужить поводом отказа в законных правах, а этого она не могла допустить.

Ее права всегда попирались. Те мужчины, которых она знала, всегда, так или иначе, посягали на ее права. Все, кроме Дьявола. Но по иронии судьбы именно этот человек отказывал ей в земных радостях из-за боязни нарушить ее права.

В этот момент Анжела поняла, что безумно любит его. Вопреки разуму и надежде. Новые просторы открывались перед ней, и она захотела поцеловать Николаса.

Дрожащими руками он отстранил ее.

— Мой Ангел, меня одолевает искушение сделать вас моей, открыть вам секреты любви, вывезенные мною из всех стран мира. Но у меня нет права. Любить вас божественно, но, одновременно, это значило бы совершить великий грех!

— Грех? — спросила она, не понимая. — Дьявола смущает грех?

Отверженная, она поднялась, горечь обиды пронзала все ее существо. Она резко засмеялась.

— Вы отрекаетесь от правды, стоящей между нами. Уже трижды вы проделали это. Вы отказываетесь признаться — вместе нам хорошо, мы испытываем огромное удовольствие. Как вы не понимаете, вы оказываете нам обоим плохую услугу, мой лорд-муж, мой Дьявол. Более того, вы лжете! Так продолжайте же в том же духе! — она отчаянно махнула рукой. — Сделайте вид, будто я вам безразлична, и пусть такими и останутся наши отношения. Займите свое место на нашем супружеском ложе, но до меня не смейте дотрагиваться, не ласкайте меня, не мешайте моим ночным занятиям. Это мой замок, мой дом, моя комната, а вы, сэр, сидите на моем рукоделии!