– Я не хочу утомлять вас, Хей. Спущусь вниз и задам несколько вопросов Эгремонту, потом уеду. Поправляйтесь. Всего хорошего, миссис Таннер, до встречи.
С этими словами виконтесса вышла из комнаты. Дейзи наконец вздохнула свободно.
– Трогательно, не правда ли? – устало произнес Лиланд. Он лежал, опустив голову на подушки, казался совершенно измотанным и, возможно, чувствовал боль.
– Как вы? – спросила Дейзи, подойдя совсем близко к кровати. Лиланд сейчас был бледнее, чем в день ее первого визита. – Вам что-нибудь нужно?
Он повернул голову и посмотрел на нее. Глаза у Лиланда были того же цвета, что и у его матери, но выражение их казалось добрым даже на строгом мужском лице. В отличие от материнского взгляд его не был пронизывающим, а глаза искрились. Когда он улыбнулся, эти искорки так и запрыгали.
– То, в чем я нуждаюсь, Дейзи, – чуть слышно проговорил он, – я не могу получить здесь и сейчас.
Дейзи отступила на шаг и сердито посмотрела на Лиланда.
– Дорогая моя, – начал он мягко, – а ведь я мог бы умереть два дня назад, не сказав такой женщине, как вы, того, что вы только что услышали. По правде говоря, – продолжал он уже совсем иным тоном, – чувствую я себя скверно. Это она приводит меня в такое состояние. Она словно вытягивает из меня жизнь. Полагаю, она ничего не может изменить в себе, как и я в себе, но не в силах я понять одного: почему мой отец не скончался от переохлаждения? Ох, простите мне столь вольную манеру изложения, – спохватился он, заметив изумленное лицо Дейзи.
– Все хорошо, – рассеянно произнесла она, взяв его руку в свою и откликаясь этим жестом не на слова Лиланда, а на боль в его взгляде. – Я не в обиде. Доводилось слышать и кое-что похуже. Вам больно? Я имею в виду физическую боль. Может, виконтесса просто расстроила вас?
– Просто? – переспросил он со слабой болезненной улыбкой. – Господи, как бы я хотел, чтобы с этим все было просто! – Лиланд сжал пальцы Дейзи, и она ощутила, что рука его холодна как лед. – Вы говорите, что ваш отец был равнодушен к вам, но вы-то его любили и заботились о нем, хотя, быть может, ему и не нужны были ваши советы и ваша забота. Я слышал, как вы повторяли его слова, запомнившиеся вам, и это очень хорошо, независимо от того, насколько плохим был он сам. Но как я понимаю, он не причинял вам боли намеренно?
– Нет, – ответила Дейзи.
– Моя мать никогда ни о ком не заботилась... Ох, проклятие, – поморщился Лиланд. – Послушать только, о чем я болтаю! Наверное, и в самом деле болен. Рядом со мной прелестнейшая женщина, а я хнычу, словно школьник, которого слишком рано отсылают спать. Жалуюсь на своих родителей. Простите меня еще раз!
Дейзи наклонилась, чтобы поправить подушку у него под головой. Почувствовала, как он затаил дыхание, и посмотрела на него. Теперь они были совсем близко друг от друга.
– Знаете, а ведь ваши волосы пахнут анютиными глазками, – сказал он, глядя ей в глаза. – Какая редкость! Вот уж не знал, что научились делать духи из этих цветов! Вы, вероятно, видели на лужайках эти цветочки, похожие на крошечные личики. Аромат у них легкий, он лишь напоминает о приходе весны, а не утверждает ее наступление. Ну конечно, видели, что за глупый вопрос! – Он слегка прищурился. – И у вас стоит на туалетном столике флакончик духов «Анютины глазки», предназначенных для того, чтобы разбивать сердца мужчин.
Дейзи повела головой из стороны в сторону и осторожно попыталась высвободить руку. Слова Лиланда и радовали ее, и пугали. Разве это возможно, чтобы нежность успокаивала и тревожила одновременно?
Лиланд отпустил ее руку.
– Так оно и есть, – продолжал он и провел кончиками пальцев по щеке Дейзи. – А известно ли вам, что у вас самые чертовски соблазнительные губы из всех, какие я видел?
Ну уж на такие слова Дейзи знала, как ответить, хотя голос у нее был не столь уверенным, как обычно.
– Вы знали очень много соблазнительных женских уст, сэр, – сказала она. – Так о вас говорят.
– Такой я и есть, а это делает меня знатоком, не правда ли? И потому я утверждаю, что ваши уста не только самые соблазнительные, но и самые вызывающие.
Дейзи улыбнулась, хотя была намерена отойти от кровати подальше.
Лиланд медленно обвел пальцем контур ее щеки, и Дейзи вдруг показалось, что это легкое прикосновение она ощущает каждой клеточкой тела. Глаза ее широко распахнулись от этого нежданного чувства.
Лиланд улыбнулся, положил руку на затылок Дейзи и, притянув ее голову к себе, нежно поцеловал в губы.
Она вздрогнула; губы ее трепетали. Дейзи закрыла глаза и ближе наклонилась к Лиланду. Она почувствовала, что он прижимает ее к себе, но никогда еще руки мужчины не прикасались к ней с такой лаской. Губы у Лиланда были теплыми и мягкими. Кончиком языка он коснулся ее губ, и Дейзи приоткрыла рот, отдаваясь страстному поцелую мужчины. Она обняла Лиланда за шею и почувствовала, как пульсирует под пальцами возбужденная кровь. Ее собственная кровь вела себя так же, Дейзи слышала, как она шумит у нее в ушах. Она придвинулась к Лиланду еще ближе, но тут вдруг сообразила, чем кончаются такие поцелуи.
Она резко отпрянула и выпрямилась. Посмотрела на Лиланда сверху вниз.
– Я этого не сделаю, – отрывисто произнесла она. – Забудьте об этом, пожалуйста. И никогда не повторяйте. Мне пора уходить.
– Простите, – сказал Лиланд, но Дейзи уже захлопнула за собой дверь.
Лиланд насупился, донельзя злой на себя. Разумеется, глупо было с его стороны соблазнять ее здесь и сейчас. Но он и не собирался этого делать. Ох, тут что-то новенькое. Ее поцелуй был таким сладким. Она прервала его внезапно в страхе бежала прочь. Абсурд какой-то. Она не школьница и не театральная инженю, каких он терпеть не мог. Она взрослая, зрелая женщина. Ее очевидная к нему симпатия и понимание вынудили его повести себя опрометчиво! Что он, собственно, мог с ней сделать? Особенно здесь, в доме графа... Она должна бы это понимать, как-никак была замужем.
Но может, она права? Мало ли что он мог предпринять! Для него это оказалось таким же неожиданным, как и для нее. Дейзи не столько разгневалась, сколько испугалась. Но ведь он не собирался прибегнуть к насилию, должна же она уяснить себе, что в его поцелуе ничего подобного нет!
Зато в этом единственном поцелуе было нечто иное. Утешение, понимание, желание и... страх, безотчетный страх в конце, ее страх.
Лиланд лежал на спине, сдвинув брови. Почему так вышло? Он также сильно хотел уразуметь это, как и получить скорее еще один такой поцелуй. Нет, тотчас подумал он. Ее поцелуй ему куда более желанен.
Граф мерил шагами свой кабинет из конца в конец.
– Так вы говорите, что у миссис Таннер, насколько вы знаете, нет врагов? – обратился он к Хелене Мастерс.
