Симона поклялась, что позже разыщет этого переросшего навозного червяка и познакомит его со своей шляпной булавкой. Она найдет еще одну и отдаст ее Саре для защиты. Тем временем ей нужно одеваться к обеду. Некоторые из женщин, подобно Саре, потратили целый день, чтобы подготовиться к нему. Симона пожалела, что у нее нет еще одной недели на подготовку.
Платье, которое они выбрали — «они» включало Сару и Метлока — было из голубого шелка, со светлой кружевной верхней юбкой, завязывающейся на высокой талии голубыми лентами того же цвета, что и платье. Сара вплела еще одну ленту в огненные волосы Симоны, затем спустила длинную, переплетенную лентой косу так, чтобы она падала на плечо Симоне. Она суетилась, взбивая рукава-буфы и оттягивая вниз вырез платья, который Симона упрямо подтягивала вверх.
— Все остальные будут демонстрировать свои драгоценности, мисс Нома. Если вы хотите затмить их, то вам лучше показать грудь как можно больше.
— По сравнению с Клэр Хоуп, у меня вообще нет груди. Ни груди, ни надежды[16].
Сара прищелкнула языком.
— У вас естественная красота, вот что, и никто не сможет сказать, что это не так.
Предвзятое мнение горничной не убедило Симону. Но это удалось тихому восхищенному присвисту Харри, особенно тогда, когда свист сопровождался особенной улыбкой с ямочками. Молодой человек вышел из гардеробной, его волосы были влажными после ванны. Он был одет в строгий вечерний костюм: белые атласные бриджи до колен, полуночно-синий сюртук, белый пикейный жилет, в его высоком, завязанным сложным узлом шейном платке мерцал большой сапфир. В руке он держал обтянутую бархатом коробку. Харри замер в дверном проеме, наблюдая за тем, как Сара подала Симоне кружевной веер, расписанный незабудками.
— Сомневаюсь, что кто-нибудь сможет забыть, как ты выглядела сегодня вечером, дорогая. Я уверен, что я не забуду. — Он вручил ей коробку. — Только это сможет сделать твой туалет завершенным. Надеюсь, что ты оденешь его, для меня.
Симона подняла крышку и увидела золотую цепочку с филигранной подвеской, обрамлявшей сапфир, парный к тому, что носил Харри, совпадающий цветом с лентами на ее платье и с его глазами. Он распланировал весь этот костюм с мадам Журне, осознала девушка, проигнорировав ее пожелания.
— Скажите мне, что это фальшивка, — попросила она.
— И испортить свой обед ложью? То есть я имел в виду, что не стал бы одаривать тебя фальшивыми комплиментами или фальшивыми драгоценностями, так что боюсь, что он настоящий.
— Но мы договорились, что…
Он посмотрел на Сару и кивнул в сторону двери в коридор.
— Твоя леди одета. Ты хорошо поработала. Теперь ступай ужинать. И держись поближе к Метлоку и Джему. Я обещал твоей матери, что ты будешь в безопасности.
— Благодарю вас, я буду в такой безопасности, в какой захочу быть. Мамаша послала меня сюда, чтобы узнать мир чуточку больше, не так ли?
— Дерзкая плутовка. Отправляйся по своим делам.
Когда Сара вышла, Харри вынул ожерелье из коробки и попросил Симону повернуться спиной. Он поднял свисающую косу рыжих волос, переплетенных голубой лентой, а затем поцеловал ее в затылок.
— Никто же не смотрит, — сказала ему Симона. — Вам не нужно этого делать.
— О да, нужно. Я хотел сделать это с тех пор, как в первый раз увидел тебя со строгим узлом на затылке. — Он снова поцеловал ее.
— Ваш шейный платок.
— Хмм. Кого волнует эта чертова штука вокруг моего горла, когда я наконец-то смог попробовать тебя? — Харри осторожно покусывал и нежно лизал ее кожу.
Симона отступила перед тем, как он смог заметить, что она дрожит.
— Вы помнете его, Метлок будет в ярости, и мы опоздаем к обеду.
Он улыбнулся.
— Мы ведь не можем допустить этого, не так ли? — Молодой человек застегнул цепочку вокруг ее шеи, затем повернул ее лицом к себе, чтобы устроить подвеску в ложбинке между ее грудями. Он поцеловал ее и там тоже. Симона задохнулась.
— Он холодит твою кожу?
Нет, ее кожа было словно в огне.
После ужина их хозяйка пребывала в дурном настроении. Мужчины, после многих споров и нескольких бутылок, убедили Горэма заменить конкурс пения турниром, где будут демонстрироваться таланты. Танцовщица из балета сможет конкурировать с уловками наездницы на лошади. Одна из актрис сумеет выступить после мисс Элторп, которая воображала себя поэтессой и так далее. Несколько женщин будут обеспечивать развлечение каждый вечер, и все мужчины, а не только их хозяин, будут голосовать за победительницу.
Никто не хотел быть первой, только не без практики и подготовки, так что этот вечер был объявлен свободным от соревнований. Клэр отказалась петь, оберегая голос для своего настоящего выступления, но кто-то все равно предложил музыку. Две женщины пели песенки на сельские мотивы, пока Нома и некоторые другие по очереди садились за фортепиано. Несколько джентльменов присоединились к хору, и скоро гостиная наполнилась разухабистыми песнями, которые поют в тавернах.
— Не желаешь ли сыграть в карты? — Харри спросил у Симоны, когда стихи стали непристойными, а вино сменил крепкий пунш. — В соседней комнате ставят столы.
Две пары, кажется, играли на предметы одежды вместо очков, к нетрезвому веселью наблюдателей. Харри повел Симону в тихий уголок, подальше от возмутительной демонстрации. Они сыграли в пикет, и после трех партий Харри предупредил ее, чтобы она не рассчитывала на победу в этом раунде соревнования.
Симона ничего не считала — ни карты в ее руке, ни очки, записанные на листе — только количество предметов одежды, сбрасываемой на пол с каждой вспышкой бурного смеха. Она знала, что ее лицо, должно быть, было таким красным, что дисгармонировало с волосами.
— Не стоит ли нам отправиться спать, моя дорогая? — спросил Харри, галантно придя ей на помощь. — Это был длинный день.
Это будет еще более длинная ночь: делить спальню с мужчиной, который предал ее доверие, и чьи поцелуи превращали ее сознание в кашу.
— Как насчет партии в шахматы?
— Ты все еще злишься на меня, не так ли? — спросил ее Харри этой ночью.
— Откуда у тебя такая идея? — ответила Симона с кровати, из-за наглухо задернутых занавесей балдахина.
Харри посмотрел на задернутые занавеси, окружавшие кровать, затем на кучу подушек и одеял на полу возле камина. Знакомая бархатная коробка расположилась на вершине кучи.
— О, просто удачная догадка, как я полагаю. — Он достаточно громко вздохнул, чтобы услышала Симона внутри своего занавешенного кокона. — Покрытие на полу не слишком толстое, знаешь ли.
