– Именно в этом кроется причина или вы себя чувствуете отверженной?
Ребекка молча крошила хлеб.
– Конечно, я могу появляться там, где никто не знает меня, – заговорила она наконец. – Совсем другое дело – такие места, как парки или выставки элгиновских мраморов, где собирается чуть ли не все общество. Может, это глупо с моей стороны, но там я чувствую себя неуютно.
Кеннет нахмурился.
– Прошло почти десять лет со дня вашего тайного бегства. Мне кажется, что все уже забыли об этой старой истории.
– Вы недооцениваете общество. Оно считает себя непорочным, и мой поступок вызвал в нем справедливое негодование. Полгода назад я случайно встретилась с моей бывшей школьной учительницей. Сказать по правде, встреча была не из приятных. Она ничего не забыла и недвусмысленно дала мне это понять. Встреча произошла как раз в Британском музее.
– Мне кажется, положение в обществе вашего отца дает вам надежную защиту.
– Он известный художник, заслуги которого признаны королем. А кто я? Старая дева, погубившая свою репутацию. Мне нет места в приличном обществе. Я принадлежу совсем к другой среде. Мой мир – это артистические круги. – Ребекка внимательно посмотрела на Кеннета. – Мне кажется, что, когда вы ушли в армию простым солдатом, общество тоже подвергло вас гонениям. Или этого не случилось в силу вашего благородного происхождения?
Кеннет усмехнулся.
– Из чистого упрямства я даже не пытался убедить офицеров, что я один из них. Я был достаточно образован, но многие презирали меня, считая вульгарным. Другие же относились ко мне с должным уважением из-за моего опыта. – Кеннет вспомнил Майкла Кеннана. – Были и такие, которые принимали меня таким, какой я есть на самом деле. С ними я очень подружился.
Ребекка вздохнула.
– Наверное, у вас больше мужества, чем у меня. Я предпочитаю избегать светское общество, а не бросать ему вызов.
Возможно, на войне, которая явилась для всех тяжелым испытанием, было гораздо проще пренебрегать мнением общества, чем в мирной жизни, где большинство людей уважало традиции и считало правила незыблемыми. Однако Кеннету был известен снобизм многих, и он хорошо понимал Ребекку.
Если бы он занял то положение в обществе, которое заслуживал по праву происхождения, то наверняка смог бы помочь и Ребекке, и Бет. Если Ребекка начнет выезжать в свет, она найдет там друзей и забудет о прошлом. Ее жизнь станет более яркой и насыщенной.
Когда Майкл и Катарина приедут в Лондон, они, вне всякого сомнения, не откажутся принять у себя Ребекку. Обе женщины смогли бы найти общий язык. Но эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась. Пока он будет работать секретарем сэра Энтони, вряд ли ему удастся воплотить свои мечты в жизнь. Будь проклято его теперешнее положение! И как он только мог увязнуть в таком обмане!
Но есть и другой путь восстановления Ребекки в глазах общества.
– Вы сможете вернуть себе положение в обществе, устроив выставку своих картин, – сказал Кеннет. – Анжелика Кауфман – очень уважаемая художница и принята везде, несмотря на то что за ней тянется целый шлейф скандалов.
Лицо Ребекки стало напряженным.
– У меня нет ни малейшего желания выставлять свои картины.
– Пошлите хотя бы несколько из них на предстоящую выставку, – не сдавался Кеннет. – У вас с десяток чудесных картин, которые украсят любую выставку.
Ребекка отшвырнула салфетку и поднялась из-за стола. Глаза ее сверкали от гнева.
– Вы меня совсем не слушаете, капитан. Я же сказала, что меня это не интересует. – Резко повернувшись, Ребекка направилась к двери.
Кеннет с сожалением проводил ее глазами. Очень жаль, что она замкнулась в своем собственном мирке. Он должен во что бы то ни стало помочь ей. Направляясь в кабинет, где его ждали дела, Кеннет размышлял о своем отношении к Ребекке. Он страстно хотел помочь молодой женщине. Вряд ли здесь просто благодарность за ее уроки. Двусмысленность положения не давала ему покоя ни на минуту. Своим присутствием в доме он оскорбляет отца и дочь. То, что они не подозревают о его истинной цели, не меняет сути дела.
Ребекка вбежала в мастерскую, с шумом захлопнув дверь. Ей следовало бы позавтракать у себя в комнате, как она это обычно делала. Встреча с самонадеянным, упрямым мужланом – отнюдь не лучшее начало дня. Теперь все пойдет вверх тормашками.
Но если положить руку на сердце, то не так уж он не прав, черт бы его побрал! Ребекка схватила с дивана подушку и запустила ею в стену. Как спокойно она жила пока он не появился в их доме! У нее была ее работа… было…
Да ничего у нее не было!
У нее нет никакого жизненного опыта. Чему она может научиться от друзей отца? После неудавшегося романа она стала избегать людей, стыдилась себя и с головой ушла в работу, довольствуясь лишь обществом родителей.
После смерти Элен Ситон что-то надломилось в ее дочери.
Ребекка подошла к столу и вынула из ящика кольцо, принадлежавшее матери. Повертев его в руках, она вздохнула и положила обратно. Она опустошена и разбита, как это треснувшее кольцо, и тому служит доказательством ее работа. Со дня смерти матери она не написала ничего значительного. Картины, которые привели Кеннета в такой восторг, были написаны задолго до ее гибели.
Конечно, она много работала, особенно в последние месяцы, и все ее картины безупречны по технике письма. Многие считают их великолепными, но в них отсутствует душа. Вот почему она не может позволить себе выставлять их в Королевской академии искусств. Выставлять же старые картины – просто несерьезно, особенно если она знает, что способна на большее.
С тяжелым вздохом Ребекка опустилась на диван, откинувшись на спинку, покрытую персидским ковром, который, как ей казалось, все еще хранил тепло Кеннета. Она спиной ощущала его присутствие.
Портрет Кеннета был первой серьезной работой, которая по-настоящему увлекла Ребекку после смерти матери. Возможно, работая над ним, она зарядится его жизнелюбивой энергией.
Еще одна мысль промелькнула в голове у Ребекки, от которой ее сердце заныло. Она обязана написать еще одну картину, а для этого ей понадобится собрать все свое мужество.
Набравшись храбрости, Ребекка открыла альбом и начала рисовать падающую с обрыва женщину.
Кеннет встретился с адвокатом сэра Энтони и обсудил финансовые проблемы. Воспользовавшись случаем, он попытался расспросить стряпчего о смерти Элен, но не узнал ничего нового, что нисколько его не удивило: желающих вдаваться в подробности не было.
Несмотря на моросящий дождь, Кеннет решил идти к дому Ситона пешком и по дороге заглянуть на почту. Его ждало там письмо от Джека Дэвидсона. Джек писал о своих фермерских планах, сопровождая слова цифрами. Кеннет быстро прикинул в уме, сколько у него денег, и решил, что их достаточно, лишь бы не случилось ничего непредвиденного. Да поможет им Бог!
