— Клянусь, тебя встретят приветливо, — продолжал Гаррик, он попытался улыбнуться.
— Я понимаю. — Несса робко улыбнулась ему в ответ. — Они приветствовали бы даже Медузу Горгону, если бы вы назвали ее графиней.
Гаррик засмеялся так весело, как никогда раньше не смеялся. Воины смотрели иа него с величайшим удивлением — они тоже никогда не слышали, чтобы граф так смеялся.
Все еще улыбаясь от непривычного тепла в груди, Гаррик взял жену под руку и торжественно повел ее к гладкой каменной лестнице. Шарканье множества ног подтвердило догадку о невидимых зрителях, и граф еще больше развеселился. «Что ж, пусть глазеют», — подумал он.
Размеренным шагом молодые супруги прошли через арочный вход. Стало ясно: они предоставили достаточно времени для подготовки встречи — стражники стояли стройными рядами и ждали, когда заговорит их капитан. Слуги же стояли чуть поодаль и даже не пытались делать вид, что заняты делом.
Несса пыталась шествовать с достоинством, но у нее это не очень-то получалось — вокруг было слишком много любопытных лиц. Внезапно она увидела седовласого рыцаря с лицом, изборожденным морщинами. Он выступил вперед и, опустившись на одно колено, поцеловал руку Гаррика.
— Милорд, замок Таррант приветствует ваше возвращение, — проговорил седовласый рыцарь.
— Благодарю вас, сэр Руфус. — Ответ Гаррика был столь же церемонным. — Я рад оказаться здесь после многих отклонений с пути, вызванных интересами короля. — Рыцарь поднялся; Гаррик чувствовал, что всеобщее любопытство возрастает. Он был бы не прочь подразнить их, но видел, что Несса ужасно смущена, и ради нее нужно было покончить с неизвестностью. — Моя задержка имела важную цель, — продолжал граф; он окинул взглядом собравшихся. — Позвольте представить вам леди Нессу, — Гаррик чуть приподнял ее руку, — графиню Таррант.
И тотчас же раздались приветственные выкрики — все поздравляли графа. Несса же удивилась, что муж представил ее неполным именем — это было приятно. Она покосилась на него, и он ей улыбнулся. Потом вдруг незаметно подмигнул. У Нессы вырвался невольный смешок, и на щеках ее появились ямочки.
В этот момент Гаррик был по-настоящему счастлив; теперь он уже не сомневался в том, что сделал правильный выбор, женившись на Нессе. Может быть, его жена не так уж виновата, как он думал. Возможно, ее просто вынудили… Что же касается тех обидных слов, которые она сказала в начале дня… Граф был уверен, что со временем Несса станет относиться к нему иначе — он непременно этого добьется.
— Приветствую вас, миледи. — Торжественный голос сэра Руфуса нарушил безмолвный разговор новобрачных.
Несса перевела взгляд на капитана стражников, одетого в цвета Тарранта — серое и алое, — и сделала ошеломляющее открытие: этот человек, горделиво стоявший перед ней, так же опасался ее, как она — его. Но почему? Ведь он назначен на свою должность самим графом. Если граф ему доверяет, то какое значение имеет ее мнение? Рыцарь стоял гордо и прямо, но в глазах была тревога — он явно чего-то опасался. Может, здесь все мужчины проявляют настороженность по отношению к женщинам? Может, сами стены этого замка вызывают в людях какую-то особую болезнь?
— Благодарю вас, сэр. — Тихий ответ сопровождался теплой улыбкой.
Ее искренность и робкая улыбка сразу же расположили к себе сэра Руфуса. Нет, она не надменная леди, слишком утонченная для таких, как он. Но, наверное, она не знает правду о его происхождении. Он будет внимательно следить, не изменится ли ее отношение после того, как она узнает всю правду. Капитан покосился на графа и с удивлением отметил, что тот смотрит на свою жену с явным одобрением.
— Вы очень вовремя вернулись. Нам крайне нужен ваш совет. — Зная, что лорд предпочитает прямо высказанную правду, старый рыцарь без дальнейших церемоний стал рассказывать то, что графу следовало знать.
Сэр Руфус полностью завладел вниманием Гаррика; пронзительные ледяные глаза устремились на капитана и потребовали объяснения.
— Начался бунтарский ропот, о котором вы писали, — продолжал сэр Руфус. — И я слышал, что послано словечко — чтобы все ваши люди, молодые и старые, брались за оружие и готовились к бою. — Узловатые руки старого рыцаря сжались в кулаки. — Им говорят: большая толпа, даже если она вооружена только палками и кольями, разгромит стареющего короля, который не может держать в повиновении собственных сыновей. — Кулаки рыцаря разжались, и он в недоумении развел руками.
Граф ненадолго задумался; было очевидно, что нынешний ропот — дело серьезное. Гаррик был уверен, что, изгнав сэра Гилфри из Суинтона, он уничтожил рассадник мятежа, но оказалось, что все гораздо сложнее. Он слишком долго полагался на силу, а людям требовалась справедливость. Впрочем, он еще сегодня утром принялся искоренять ростки бунта. Он обещал людям, что снизит налоги, обещал проявлять внимание к их заботам — только так можно было их образумить.
Несса привыкла к резким обличительным речам королевы и теперь с удивлением слушала сэра Руфуса — его речь очень напоминала говор простолюдинов. Рыцари редко так говорят, тем более капитаны стражников. К тому же он явно гордится этой своей особенностью, хотя за годы, проведенные в замке Таррант среди высокородных рыцарей, мог бы перенять их манеру говорить. Ее восхитило умение гордиться тем, что ты таков, каков есть. Яркий свет позолотил завитки волос, выбившихся из тугих кос на затылке, когда она, чуть склонив к плечу голову, разглядывала старого рыцаря; при этом Несса одобрительно улыбалась — улыбалась, сама того не замечая.
— Мол, восстаньте и прекратите давать налоги в чужой карман! — В голосе сэра Руфуса звучало презрение к легковерным людям. — Эти дураки верят, что тот, кто придет на смену, освободит их и отменит всякие выплаты. — Смущенный своей горячностью, капитан покосился на молодую графиню, но она поглядывала на него с явным одобрением. Да, она и в самом деле не походила на остальных леди…
Граф поблагодарил собравшихся воинов за встречу и попросил их вернуться к вечернему отдыху, сам же отошел с капитаном в сторону, чтобы побеседовать с ним о чем-то важном. Пока мужчины разговаривали, у Нессы появилась возможность осмотреть свой новый дом. Зал был такой большой, какого ей никогда не приходилось видеть, и он был заполнен одними мужчинами, если не считать нескольких неряшливо одетых служанок — они со смущенными улыбками толпились возле огромного камина у стены. При ближайшем рассмотрении оказалось, что за залом плохо следят: здесь явно не хватало женской руки, чтобы позаботиться об уюте, красоте или даже о том, чтобы убирать. Голые каменные стены! А ведь даже в аббатстве, где запрещались суетные украшательства, на стенах висели гобелены с изображением сцен из жизни Христа и святых, и это создавало атмосферу уюта. Тростник на полу — она только сейчас его заметила — был старый и ужасно грязный.
