– Он совершенно беззаботен и думает только о себе, – подсказал Рэнналф. – Он понимает, что несет ответственность за ваше нынешнее положение?
– Он не… – начала девушка.
– Знаете, вы слишком много лжете, – перебил ее Рэнналф.
Джудит обернулась и окинула его возмущенным взглядом.
– Это не ваше дело, лорд Рэнналф, – отчеканила она. – Дела моей семьи и моя личная жизнь вас не касаются.
– Нет, не касаются, – согласился мужчина, – по меня волнует ваш выбор, мисс Лоу. Неужели ваших сестер постигла та же участь, что и вас?
– Они пока все дома, – возразила Джудит, внезапно ощутив такой прилив тоски по дому, что пришлось снова прижаться лбом к коленям.
– Почему именно вы? – спросил Рэнналф. – Вы сами вызвались приехать сюда? Не думаю, что кто-нибудь добровольно хотел приехать в этот дом и жить на попечении доброй тетушки.
Джудит вздохнула.
– Кассандра – самая старшая в нашей семье, – проговорила она, – и она правая рука мамы. Памела – третья дочь и самая красивая из сестер. Она просто не смогла бы вынести пребывания в доме, так как не была бы в центре внимания. При этом я не хочу сказать, что она помешана на своей внешности. А Хилари еще слишком молода. Ей только семнадцать лет. Разлука с мамой и папой разбила бы ей сердце, да и всем нам тоже.
– А ваше отсутствие не разобьет, значит, ничьего сердца? – осведомился Рэнналф.
– Кто-то из нас должен был приехать, – ответила Джудит, – и все плакали, когда я уезжала.
– И, несмотря ни на что, вы защищаете передо мной этого щенка, вашего братца?
– Мне нет смысла защищать, – возразила Джудит, – и тем более судить его. А уж вам и подавно.
Как ни странно, она не злилась на этого мужчину за то, что он правильно оценил ее отчаянное положение. Она испытывала предательски приятное чувство от того, что кто-то был заинтересован в ее судьбе настолько, чтобы задавать вопросы. Оттого, что кто-то понимал, какую огромную жертву она добровольно принесла… хотя, конечно, ей в любом случае пришлось бы поехать.
– Где вы обучались актерскому мастерству? – поинтересовался лорд Рэнналф. – Члены вашей семьи принимали участие в любительских театральных представлениях в приходе или где вы там живете?
– Да, в приходе, – пробормотала Джудит, отвлекшись от невеселых размышлений. – О Боже мой, нет, конечно! У папы случился бы удар! Он просто фанатичен в своей ненависти к театру и актерам, считает, что театральное искусство от дьявола. Но я всегда, всю жизнь любила играть. В Детстве часто убегала куда-нибудь в рощу, чтобы меня никто не видел и не слышал, и сама для себя играла роли, которые до этого разучивала.
– Похоже, сам удалось выучить наизусть множество ролей, – заметил Рэнналф.
– О, но это совсем несложно, – заверила Джудит. – По, понимаете, если вы примеряете роль на себя, перевоплощаетесь в героя пьесы, то его слова становятся вашими собственными м вам кажется, что они единственные логичные в той или иной ситуации. Я никогда сознательно не учила роль наизусть, я просто становилась героем очередной пьесы.
Джудит замолчала, неожиданно, смутившись от того, с какой страстью она только что поведала лорду о своей любви к театру. Она отчаянно желала стать актрисой, когда вырастет, пока не узнала, что театральная карьера считается недопустимой для леди.
Лорд Рэнналф неподвижно сидел рядом, одной рукой опершись о колено, другой лениво перебирая траву. Внезапно ей вспомнилась совсем недавняя картина: он наклонился к Джулиане и внимательно прислушивался к ее болтовне.
– Вам доставляет удовольствие играть на привязанности к вам Джулианы? – слова сорвались с губ девушки прежде, чем она успела сообразить, что говорить их не следует.
Его рука замерла.
– Неужели она питает ко мне чувства, на которых можно сыграть? – вопросом на вопрос ответил лорд. – Думаю, нет, мисс Лоу. Она охотится за титулованным мужем, чем богаче и знатнее, тем лучше. Осмелюсь предположить, что сын герцога, обладающий собственным состоянием, – ценная находка для нее.
– В таком случае вы не верите, что она ищет любви или хотя бы надеется на любовь? Не верите, что она испытывает к вам нежность? Вы настоящий циник.
– Отнюдь, – возразил лорд Рэнналф, – я просто реально смотрю на вещи. Люди моего социального круга не женятся по любви. Во что превратится традиционное светское общество, если мы начнем это делать? Мы женимся на богатстве и положении.
– Значит, вы все же играете с ней, – сказала Джудит. – Мой дядюшка – простой баронет, а его дочь слишком низкого происхождения для герцогского сына.
– Вы снова ошиблись, – возразил Рэнналф. – Титулы – это еще не все. У сэра Джорджа Эффингема безупречная родословная, и к тому же он богатый собственник. Моя бабушка считает, что наш союз будет весьма удачным.
Будет?
– Вы хотите сказать, что собираетесь жениться на Джулиане? – выдохнула Джудит. До этого момента она отказывалась поверить в это, несмотря на все разговоры тетушки Эффингем и Джулианы.
– А почему бы нет? Она молода, хороша собой, очаровательна. Кроме того, она родом из богатой и уважаемой семьи.
Непонятно, почему ее сердце и душа наполнились тоской. У Джудит был шанс самой стать миссис Бедвин, но она отказалась. Конечно, она знала причину своего состояния: ей невыносима была мысль о том, что Джулиана будет с этим человеком. Да, конечно, эта девушка молода, хороша собой, очаровательна. А еще абсолютно пустая, эгоистичная и бестолковая. А разве он заслуживает лучшей доли? Все, что Рэнналф рассказывал о себе, свидетельствовало об обратном, и вес же…
– Конечно, – продолжал тем временем лорд, – мисс Эффингем и ее матушку ждет разочарование, если они надеются увидеть Джулиану герцогиней. Сейчас я второй по линии наследования герцогского титула, но мой старший брат недавно женился, поэтому вес мы вправе скоро ожидать наследника. Если его жена родит мальчика, я стану третьим в ряду.
Джудит заранее знала, какое выражение будет на его лице при этих словах. Посмотрев на лорда Рэнналфа, она наткнулась на знакомую насмешливую улыбку.
– Может быть, – добавил он, – леди Эйдан подойдет к своим обязанностям со всей ответственностью и родит двенадцать сыновей за двенадцать лет. В таком случае мне не на что будет надеяться. Как называется чувство, противоположное надежде? Отчаяние? Каждый новый сын Эйдана будет повергать меня глубже в пучину отчаяния.
Внезапно Джудит поняла, что в его намерения входит не столько посмеяться над самим собой, сколько развеселить се. Ему и в самом деле это удалось. Что за нелепую картину будущего он нарисовал! Джудит рассмеялась.
– Какая ужасная перспектива!
