Джонти была настолько ошеломлена этой явной ложью, что не могла вымолвить ни слова и сказать, что никогда не била Красотку кнутом.
Когда, опомнившись, Джонти открыла рот, чтобы опровергнуть ложь Люси, Корд сильно ударил ее по губам тыльной стороной руки. Она зашаталась, попыталась удержать равновесие, но, в конце концов, все-таки упала на землю. Джонти сидела, уставившись в безжалостное лицо Корда, из уголка ее губ струйкой стекала кровь. В его глазах по его ошибочному убеждению она совершила непростительное. Она без необходимости ударила беззащитное животное.
— Ты не должен верить, что я сделала это с Красоткой! — ее распухшие губы дрожали. — Я люблю ее. Кроме того, у меня даже нет…
Корд угрожающе шагнул к ней, холодным убийственным взглядом остановив ее на середине фразы.
— Не говори ни слова, — он свирепо посмотрел на нее. — Я не стану выколачивать из тебя беса, маленький мстительный дьяволенок. Я не стану этого делать лишь по одной причине — если бы я начал бить тебя, то мог бы убить.
Потом он отвернулся от Джонти, как будто ему было даже противно на нее смотреть. Подняв поводья своего жеребца и Красотки, он сказал:
— Пойдем, Люси, давай отведем эту кобылку к ручью и посмотрим, сможем ли мы остановить кровь.
— Да, бедняжка, — Люси была сама нежность и забота, когда соглашалась с Кордом. Но презрительная усмешка, обращенная к Джонти, была победоносной.
Проститутка дождалась возможности отомстить. Она увидела своего врага, лежащего на земле, видела ее разбитую губу, из которой текла кровь. Люси переполняло удовлетворение, и это было видно по ее подпрыгивающей походке.
Водоем был всего в нескольких ярдах, и Джонти видела, как Корд завел Красотку на середину реки и, зачерпывая в пригоршню воду, окатывал ее рану. Маленькая кобылка вздрагивала и всхрапывала, так как вода, попадая на открытую рану, причиняла ей боль, но ровный голос Корда успокаивал ее, и она стояла тихо.
Через десять минут, осторожно промыв глубокую рваную рану, Корд вывел кобылу из воды и, держа ее за поводья, вскочил на жеребца. Когда Люси вскарабкалась на своего коня, Корд пришпорил Ронайда, и они поехали, направляясь к горе.
Джонти уставилась им вслед. Конечно же, Корд не собирался уехать, оставив ее здесь?
— А как же я? — закричала она, с трудом поднявшись на ноги.
— Как насчет тебя, жалкий подлец? — Корд развернул жеребца и поскакал на нее, остановив Ронайда только тогда, когда, казалось, что растопчет ее. — Как! Ты осмеливаешься думать, что поедешь на этой бедняжке?
— Нет, конечно, нет, — Джонти вытерла кровь, все еще сочившуюся из ее разбитой губы. — Но я мог бы поехать вдвоем с тобой.
— Ха! Ничего подобного! — фыркнул Корд. — Я не позволю такому злобному существу, как ты, садиться на Ронайда. Ты можешь пойти на ранчо пешком.
Джонти посмотрела на свои ботинки на высоких каблуках, потом снова на Корда.
— Но это, должно быть, шесть миль.
— Так точно, — холодно согласился Корд. — И я хочу, чтобы ты думал о своей бедной лошади на каждом шагу, — он тронул жеребца каблуком и поскакал галопом туда, где его ждала Люси.
Джонти смотрела вслед удаляющимся фигурам, уверенная в том, что Корд не уедет и не оставит ее одну без оружия и воды. Он только собирается припугнуть ее немножко, а потом вернуться.
Но, когда прошло двадцать, или даже больше, минут, и все еще не было признаков возвращения Корда, Джонти вынуждена была признать, что он не блефовал. С ненавистью она посмотрела на гору. Судя по длинной тени, которую она отбрасывала через каньон, солнце уже клонилось к закату. Джонти потеряла драгоценное время, просидев и прождав их. Придется очень быстро идти, чтобы добраться на ранчо до наступления ночи.
Примирившись со своим положением и вздохнув, Джонти отправилась в путь с очень быстрой скоростью. Солнце, казалось, все сильнее припекало ее непокрытую голову, и она вскоре сильно сбавила шаг. Через час Джонти уже едва переставляла ноги. На ступнях начали появляться мозоли, а ноги в ботинках на высоких каблуках, казалось, были переломаны. С каждым мучительным шагом, дававшимся ей с трудом, ее ненависть к Корду Мак Байну росла. Она размышляла о том, как ему отомстить за это, заставить его страдать так, как страдает она.
Джонти шаталась от усталости, уже граничившей с изнеможением, когда, наконец, добрела до места, откуда тропинка вела вниз. Во рту и в глотке у нее пересохло, и она на минуту остановилась отдышаться и сглотнуть слюну. «Еще идти, по меньшей мере, две мили», — пробормотала она, пытаясь отогнать образ ручья, журчащего за домом и текущей в нем ледяной воды.
Она собрала все силы, думая о том, хватит ли их у нее, чтобы дойти до ранчо. Корд обязательно пошлет за ней кого-нибудь, если она не доберется до темна к дому.
— О Боже, он должен! — воскликнула она, заметив цепочку волчьих следов.
Ее опасение усилилось, когда немного поодаль она увидела гораздо больше следов на пыльных участках.
Волки нападали днем? И в следующий момент Джонти прикусила вздутую губу, чтобы не крикнуть от страха, когда неподалеку настоящий злой волк поднял голову, и его дикий вой эхом отдался в горах.
Сердце ее готово было выскочить из груди. Джонти прибавила шагу, не обращая внимания на горящие от боли ноги и беспрерывно оглядываясь по сторонам.
Она преодолела еще четверть мили, когда мягкий, шуршащий звук позади заставил ее обернуться. Всего в нескольких ярдах от нее, оголив клыки, беззвучно, как тень, к Джонти подкрадывался волк. Она оцепенела — не могла ни двинуться, ни сказать слово. Зверь приблизился к ней, и она увидела его горящие налитые кровью глаза, и истошно закричала.
«О Боже! — мысленно говорила Джонти. — Я умру здесь, на этой горе, совсем одна». Она никогда не сможет насладиться тем, что наденет красивое платье и красивые туфли. От нее даже не останется ничего, доказывающего, что она была женщиной.
Оцепенев от ужаса, Джонти смотрела, как зверь напряг мускулы, собираясь прыгнуть и вцепиться ей в горло.
Она вслух молилась:
— Господи, помоги мне, пожалуйста, — когда вдруг, казалось бы ниоткуда, что-то большое и лохматое метнулось из-за большого валуна прямо на рычащее чудовище.
— Волк! — вскрикнула Джонти и замертво рухнула на землю.
Из четверых, сидящих на крыльце мужчин, только Понч не двинулся с места, когда приехали Корд и Люси, а за ними, подволакивая заднюю ногу, шла кобыла Джонти.
— Где ребенок? — насупился Лайтфут. — Почему кобыла хромает?
Корд спрыгнул на землю.
— Взгляните на ее круп и бок, — его глаза заблестели. — Полюбуйтесь на работу вашего славного маленького друга Джонти Рэнда.
Лайтфут осмотрел большую рану Красотки и повернулся к Корду, скрежеща зубами:
