Марисса тихонько всхлипнула.
— Мы с Чарлзом любили друг друга. Ты должен это понять.
Эйдан внимательно посмотрел на сестру:
— Значит, Чарлз?.. Может, это Чарлз Лемонт?
Марисса кивнула.
— Но разве он не женился три года назад?
Марисса снова кивнула. И опять всхлипнула.
— Да, женился. Но он не хотел. Этот брак устроили его близкие.
— Значит, ты считала, что имеешь право на связь с женатым мужчиной?! — прорычал Эйдан.
— Успокойся, Эйдан Йорк! — закричала Марисса, вскакивая с дивана. — Я же сказала тебе, что мы с Чарлзом полюбили друг друга! И это произошло еще до его помолвки! И мы… мы немного увлеклись, когда прощались. И вообще, кто ты такой, чтобы устраивать надо мной суд?
— Помолчи, сестра, — строго сказал Эдвард.
Но Марисса не желала молчать. Снова усевшись рядом с матерью, она пробурчала:
— Давайте перестанем обращаться с Эйданом так… словно он сделан из стекла. Кстати, он и сам это не любит. Во всяком случае, заявляет, что не любит.
Баронесса со стоном откинулась на спинку дивана и изобразила обморок.
— Ах, мама… — прошептала Марисса, легонько обнимая мать за плечи. «Может, и мне упасть в обморок?» — подумала она со вздохом.
Все смотрели на нее с осуждением, и Марисса, потупившись, пробормотала:
— Поверьте, я очень сожалею. И я прошу про…
Эйдан вдруг резко вскинул руку, прерывая ее. Окинув взглядом комнату, тихо сказал:
— Пожалуй, она права. Пусть кто-то другой объяснит ей все. Потому что я не имею на это морального права.
Кузен Гарри в смущении откашлялся, однако промолчал. Казалось, он не знал, что сказать.
Все молча переглядывались, и Марисса вновь заговорила:
— Но я уверена, что это не Чарлз написал письмо. Он всегда был исключительно добр ко мне.
— Добр? — пробормотал Эдвард, пожав плечами.
— А Фицуильям Хесс? — спросил Эйдан. — Он тоже был добр?
— Про него я ничего не могу сказать, — ответила Марисса.
Гарри усмехнулся и заявил:
— Фицуильям добр почти ко всем женщинам. Особенно к молоденьким девушкам.
Марисса была уверена, что Хесс нравился очень многим светским леди, поэтому и не стала возмущаться. Конечно же, кузен Гарри был прав.
Тут дверь отворилась, и в кабинет вошел Джуд.
— Приношу свои извинения, — пробормотал он. — Похоже, что-то попало мне в горло. — Он взглянул на Мариссу: — С вашей матерью все в порядке?
— Да, все в порядке. Просто она очень устала от наших разговоров.
Окинув взглядом всех присутствовавших, Джуд осведомился:
— Итак, что вы решили?
Эдвард со вздохом опустился в кресло.
— Пока ничего не решили. Но ясно, что твоя помолвка — уже фарс.
— Вот и чудесно! — воскликнул Джуд. — Выходит, что все-таки решили, не так ли?
— Что ж, может, итак, — кивнул Эдвард. — Только теперь все усложнилось… — Немного помолчав, добавил: — Знаете, мне нужно подумать. Приходите сюда через час. Все приходите.
Марисса вздохнула с облегчением и тут же выскользнула за дверь, не утруждая себя тем, чтобы помочь матери; она прекрасно знала, что мать, когда ей захочется, безо всякого труда очнется от очередного обморока.
Оказавшись в коридоре, Марисса осмотрелась. И в тот же миг из кабинета вышел Джуд, который вежливо ей поклонился. Честное слово, если бы он посмел улыбнуться, она влепила бы ему пощечину. Но Джуд внимательно посмотрел на нее и с серьезнейшим видом проговорил:
— Вы не могли бы уделить мне несколько минут, мисс Йорк?
Марйсса кивнула.
— Да, конечно.
Они прошли в библиотеку. И едва лишь Джуд закрыл дверь, Марисса закричала:
— Мистер Бертран, как вы могли?!
— Дорогая, о чем вы?
— Вы… вы надо мной смеялись! Разве не так?
Джуд расплылся в улыбке:
— Да, конечно, смеялся. Но как же я мог не рассмеяться?
— Что же вас так развеселило? — пробурчала Марисса. — Мне кажется, что мы в кабинете не говорили ничего смешного.
— Напротив, шоп couer, я услышал отличную штуку. Никогда не слышал ничего столь смешного.
— Перестань, Джуд!
Марисса топнула ногой.
Он рассмеялся и проговорил:
— Я бы поцеловал тебя, если бы не был уверен, что ты меня укусишь.
Она точно укусила бы. И согнала бы с его лица эту оскорбительную улыбку.
— Теперь я знаю, почему ты так хорошо целуешься, — заявила Марисса. — У тебя была обширная практика.
Ей хотелось закричать и затопать ногами. Хотелось швырнуть в него какую-нибудь увесистую книгу.
А он снова улыбнулся и сказал:
— Так сделай же это.
— Сделать… что?
— То самое, о чем говорят твои очаровательные глазки — они прямо-таки мечут молнии, cherie.
— Не следует поощрять меня, — проворчала Марисса.
И вдруг весело рассмеялась; ей уже не хотелось ни топать ногами, ни кричать. Она опустилась в стоявшее рядом кресло, и Джуд тотчас же налил ей стакан шерри.
— Спасибо, — сказала она с улыбкой. — Знаешь, даже не верится, что все это происходит на самом деле.
Усевшись в соседнее кресло, Джуд спросил:
— Есть желание объяснить, что происходило?
— С мужчинами?
— Да, с мужчинами; — ответил он с улыбкой.
Марисса невольно вздохнула. Но как ни странно, ей очень хотелось поговорить об этом. Она никогда никому об этом не рассказывала, и держать такое в секрете… О, это было сущим мучением.
— А ты не будешь ревновать? — спросила она.
Джуд искренне рассмеялся:
— Я разве похож на ревнивца?
— Нет, не похож. И если честно, то я эту твою черту совершенно не понимаю.
— Я стараюсь заинтриговать окружающих, — с усмешкой ответил Джуд. — Итак — о мужчинах. Я внимательно слушаю.
О мужчинах? Это прозвучало так… мерзко. По крайней мере противно. И как Джуд умудрялся терпеть столько неприятностей, связанных с ней? Собравшись с духом, Марисса заговорила:
— Что касается Чарлза, то он знал, что ему придется жениться на какой-нибудь другой молодой леди.
— Чарлз?.. — переспросил Джуд.
Марисса взглянула на него с раздражением:
— Да, Чарлз. Чарлз Лемонт. Ты пропустил эту часть рассказа, когда пытался справиться со смехом.
— Что ж, продолжай.
— Так вот, его семья… Они настаивали на том, чтобы он занялся политикой. Но мы с ним считали, что любим друг друга, и все это было очень… трагично и романтично.
— И вы лечили свою тоску в объятиях друг друга?
— Да, вроде того. Но все было вполне невинно. Мы ничего особенного себе не позволяли. Только самую малость…
— Поцелуи — и тому подобное?
Марисса покраснела.
— Да, именно так. А потом он женился, и все у нас закончилось. Он никогда не флиртовал со мной после своей свадьбы. Так что я не могу даже представить, что он мог отправить такое письмо.
