Но он ощутил на своих губах нечто теплое, влажное и соленое…
Морган резко поднял голову и увидел ее глаза, огромные, зеленые, обиженные и блестевшие от непролитых слез. Он мгновенно отрезвел, спустившись на землю.
— Черт бы тебя побрал, — бросил он сквозь зубы ей в лицо. — Черт бы тебя побрал, Элизабет.
Последняя капля переполнила чашу страданий, и не в силах сдерживаться, Элизабет зарыдала. Громко, безутешно, свернувшись в комочек и уткнувшись в подушку.
Этого Морган совсем не ожидал. Дерзкий вызов, ссора, но только не взрыв отчаяния. Ее плач рвал на части его сердце.
Но самое главное, он не знал, что предпринять. Она застала его врасплох, он оказался безоружным перед потоком слез. Амелия всегда была уверена в себе, в своей красоте, и в ней не было и намека на слабость. Лишь теперь Морган сообразил, что мерил Элизабет той же меркой. Ему не приходило в голову, что она так ранима.
Осторожная рука прикоснулась к ней.
— Элизабет, — позвал Морган, и снова:
— Элизабет!
Она его не слышала. Он понял, что она ушла в себя, укрылась в убежище, куда он не мог проникнуть.
Неуверенно, почти со страхом, он взял ее за плечо и повернул к себе. И тогда, всхлипывая, она устроилась в его объятиях, словно он был защитником, а не причиной всех ее бед.
Морган прикрыл ее и себя одеялом. Она все еще плакала навзрыд, будто ее сердце было навеки разбито. Невольно он теснее сжал свои объятия, и ее теплые слезы лились ему на грудь… Оттаивая его замерзшее сердце, которое, как он считал, ничто уже не могло растопить.
Понемногу рыдания утихли. Прерывистое дыхание стало медленным и спокойным. Крепко прижавшись к нему, словно тут всегда было ее место, она мирно спала под защитой его рук.
Но Морган не мог уснуть. Не мог разобраться в беспорядочной лавине мыслей, где всегда главенствовала она одна, эта женщина, лишившая его покоя. До самого рассвета он пролежал, глядя в темноту.
На следующее утро Элизабет проснулась позже обычного. Еще не придя в себя, она зевнула и потянулась. И тут же обнаружила, что она совершенно нагая! Она невольно вскрикнула и посмотрела на подушку рядом: подушка была слегка примята.
И сразу вспомнила до мелочей все события прошлой ночи. Как рассердился Морган и как он упорствовал, настаивая на своем.
Элизабет припомнила, как пробудилась где-то перед рассветом — сумерки уже начали отступать — и в полудреме заметила, что спала, положив руку ему на грудь, там, где особенно густо темнели волосы. Она шевельнулась, и Морган тут же тихо шепнул ей что-то на ухо; его губы слегка коснулись ее виска.
— Спи, — чуть слышно повторил он.
Или ей это только приснилось?
Что на нее нашло? Она расплакалась по понятной причине. Но безумие искать защиты в объятиях того, кто держит тебя в рабстве. Только днем раньше она клялась себе, что нет на свете жестокосерднее человека, чем Морган О'Коннор. Сострадание, уверяла она себя, совершенно чуждо его натуре.
Элизабет натянула одеяло до самого подбородка. Когда прошлой ночью Морган вошел в комнату, атмосфера наэлектризовалась до предела, малейшая искра могла вызвать разряд. Накал чувств был так велик, что Элизабет вздрагивала при одном воспоминании об этом. Он был полон решимости овладеть ее телом. Подчинить ее волю своей.
Почему же Морган не пошел до конца? Этот вопрос не давал ей покоя. И почему он не позволил ей выплакаться в одиночестве? Наоборот, он провел ночь рядом, держа ее в объятиях… Он также не отправился к своей любовнице. Последнее было особенно приятно Элизабет. Однако все утро она грустила и даже терзалась угрызениями совести.
Как она сказала Натаниелю? «Примиритесь с этим браком, как примирилась я сама». Но она-то не примирилась, а, видимо, настало время примириться.
Элизабет начала дальше развивать эту мысль. Наверное, настало время раз и навсегда покончить с недоверием между ней и Морганом. Она не могла больше выносить враждебную напряженность, в которой они жили.
Она должна сделать первый шаг.
После обеда Элизабет приказала подать экипаж. Кучер Виллис, помогая ей сесть, спросил, куда они отправляются.
— Поезжайте, пожалуйста, в контору мистера О'Коннора в гавани, — разъяснила она.
— В контору, мэм? — удивленно переспросил Виллис.
— Да, в контору. И поторопитесь, потому что мне некогда.
«Я действительно спешу, — подумала Элизабет с нервным смешком. — Спешу осуществить то, что задумала!»
Вскоре экипаж достиг гавани. Стоял ясный теплый день, и ни единое облачко не омрачало голубизны неба. Виллис помог Элизабет выйти из экипажа.
— Вас подождать, мэм?
Элизабет быстро произвела в уме расчеты.
— Возвращайтесь через час, Виллис.
Ей должно хватить часа, чтобы, собрав все свое мужество, не торопясь переговорить с Морганом.
Большая вывеска «Корабельные верфи О'Коннора» висела над воротами, и Элизабет храбро вступила внутрь.
Два строящихся корабля в лесах стояли на стапелях, рабочие сновали по мосткам, шум, стук и отдельные выкрики слышались отовсюду.
Немедленно рядом с Элизабет возник высокий бородатый человек с густыми седыми бровями.
— Могу я вам помочь, мэм?
Глубокие морщины пересекали его лоб, глаза смотрели доброжелательно и приветливо.
— Да. Я хотела бы увидеть мистера О'Коннора, — благодарно откликнулась Элизабет.
— Вы миссис О'Коннор?
Элизабет кивнула; она еще не привыкла к этому обращению.
— Я Роджер Хауэлл, помощник вашего мужа, мэм, — представился он с белозубой улыбкой.
Он уже завладел ее рукой и тряс ее изо всех сил.
— Рада познакомиться с вами, мистер Хауэлл, наверное, вы мне и нужны. Мой муж у себя в конторе?
Хауэлл показал на клипер, стоявший на якоре неподалеку от дока.
— Он сейчас на борту «Обгоняющего ветер», мэм. Мы делали на нем кое-какой ремонт, и теперь ему нужен пробный пробег.
Элизабет обернулась, чтобы посмотреть на судно, и у нее захватило дыхание. На таком близком расстоянии оно казалось громадным и тем не менее поражало изяществом и стройностью линий. Под массой белоснежных парусов судно походило на царственную морскую птицу, готовую подняться в небо.
Но Элизабет сразу забыла о прекрасном клипере, заметив на его палубе знакомую высокую фигуру.
Морган смотрел прямо на Элизабет, и ради приличия она подняла руку и помахала мужу.
Он не ответил на ее приветственный жест, но Элизабет некогда было раздумывать.
— Пойдемте со мной. — Мистер Хауэлл уже взял ее под руку. — Вы можете подождать мистера О'Коннора в конторе.
Он повел ее в дом напротив, сначала в небольшую приемную, а из нее в просторный кабинет. Если бы она и не заметила на стуле сюртук Моргана, знакомый запах одеколона все равно подсказывал, что она находится в его обители.
