На лестничной площадке она обнаружила, что галерея опоясывает две другие стороны лестничного проема, обеспечивая доступ еще к нескольким закрытым дверям. Оконные амбразуры на лестничной площадке давали свет, но ни одна из них не выходила на церковь.
Напротив нее еще один, более узкий лестничный марш вел на следующий этаж. Ей придется открыть одну из двух дверей на той стороне, чтобы найти подходящее окно, но когда она это сделает, то окажется на виду у любого, спускающегося по этим ступенькам.
Раздумывая, как же ей быть, она, к своему ужасу, услышала мужской голос, доносящийся из комнаты слева от нее. Что-то в этом голосе показалось знакомым.
Шагнув ближе, она приложила ухо к двери и услышала второй голос, произнесший с отчетливой ясностью:
— На самом деле, если мы дадим ему достаточно оснований, он, вероятнее всего, окажет содействие, но этому человеку не всегда можно доверять. Меня бы больше устроило вовсе не беспокоиться о нем.
— Черт возьми, сэр, — пробормотал первый голос. — Вы что же, имеете в виду убийство?
Амалия наклонилась ближе.
— Я не сказал…
Но тут большая ладонь в перчатке крепко зажала ей рот, сильная рука подхватила ее и оттащила от двери.
До смерти испуганная и потерявшая ориентацию, она не могла видеть лица своего похитителя, он держал ее как в тисках, прижимая к своему твердому, мускулистому телу. Она тщетно пыталась вырваться, когда он шагал по галерее, неся ее словно перышко и двигаясь так же бесшумно, как тогда, когда подкрался к ней сзади.
Она дрыгала ногами и извивалась, пока до нее не дошло, что если она привлечет внимание, то может оказаться в еще большей беде. Она подозревала, что один из голосов принадлежал Саймону, а Саймон не из тех, кто благосклонно посмотрит на сестру, тайно подслушивающую приватный разговор, тем более разговор об убийстве. Поэтому она решила, что пока ей будет безопаснее там, где она есть.
Она еще не знала, является ли поймавший ее мужчина другом или врагом. Судя по легкости, с которой он ее нес, он должен быть большим и сильным, как Малыш Тэмми, шутливо прозванный так здоровяк, ее друг из Скоттс-Холла, который служит оруженосцем Букклея и капитаном его отряда. Ей также пришло в голову, что так красться по дому настоятеля мог либо приближенный Каррика, высматривающий незваных гостей, либо тот самый незваный гость. Убеждая себя, что он окажется последним, Амалия осознала, что он может придушить ее, чтобы гарантировать ее молчание.
Зачем, скажите на милость, понесла ее нелегкая в этот дом? Как она могла совершить такую глупость, избегая неприятной встречи с матерью? Затем перед мысленным взором появился образ этой грозной дамы, и она поняла, что снова поступила бы точно так же.
К ее удивлению, похититель направился прямо ко второй лестнице, затем стал подниматься по ней.
Она попыталась отстранить лицо от его руки, чтобы вдохнуть поглубже, но он только сильнее прижал ладонь. Гадая, что бы он сделал, если бы она его укусила, Амалия снова попыталась его пнуть, больно ударилась ногой в шелковой туфельке о твердые деревянные перила и вспомнила, что не хочет привлекать внимания.
Потрясение и ужас сменились тревогой и раздражением, которые теперь вновь переходили в страх, поэтому она твердо сказала себе, что, кто бы он ни был, он не посмеет причинить ей вред. Даже если ему неизвестно, кто ее отец или что ее зять — могущественный шотландец из клана Букклеев, с его стороны было бы полнейшим идиотизмом навредить члену королевского двора в Сконском аббатстве в День коронации.
Немного успокоившись, она начала расслабляться, и тут они подошли к высокой тяжелой резной двери.
Дыхание защекотало ей ухо, когда низкий голос пробормотал:
— Я собираюсь отнять руку от вашего рта, чтобы открыть дверь. Если вы издадите хоть звук, то можете подвергнуть наши с вами жизни опасности. Кивните, если согласны вести себя тихо.
Она кивнула, говоря себе, что своим криком поставит на уши весь дом, если захочет.
Но когда он убрал ладонь, она решила вести себя тихо, пока хорошенько не разглядит его и не попытается определить, что он за человек. Единственное, что ей пока известно, — это что он умеет бесшумно подкрадываться.
Комната, в которую они вошли, ошеломила ее. Цветные гобелены украшали стены, а большую часть пола покрывал толстый красно-голубой ковер. Бархатные портьеры цвета сочной зелени с золотистыми шнурами и кисточками драпировали окна, равно как и большую кровать в ближнем углу справа от них.
— Иисусе, — пробормотала Амалия, когда он поставил ее на ноги и повернулся, чтобы закрыть дверь. — Что это за место? Уж точно не спальня настоятеля!
— Именно, хотя, несомненно, настоятель не может похвастаться тем, что ступает по коврам, — отозвался ее похититель. — В настоящее время эта комната служит покоями Каррика, то есть очень скоро она будет принадлежать его величеству королю Шотландии.
Затем, тоном достаточно резким, чтобы волосы у нее на затылке зашевелились, добавил:
— А теперь, леди Амалия, будьте любезны, скажите: какого дьявола вы стояли возле той двери и подслушивали?
Оторвав наконец взгляд от зачаровавшей ее обстановки, она повернулась к нему и ахнула.
Сэр Гарт Нейпир, новоиспеченный барон, именованный официальным титулом лорда Уэструдера, увидел, как ее губы удивленно приоткрылись, но заговорила она не сразу.
Она была потрясена, увидев его, что было заметно по выражению лица и потому, как часто вздымалась и опадала ее пышная грудь.
— Кто вы? — потребовала она ответа. — И откуда знаете мое имя?
— Поскольку вы назвали мне имя своего брата, ваше узнать было нетрудно.
Она смотрела мимо него — без сомнения, на дверь.
— Мы здесь находиться не должны.
— Никто сюда не войдет по крайней мере с час, — заверил он ее, — но кто-нибудь обязательно хватится вас в церкви. Вам ведь следует быть с принцессой Изабеллой, не так ли?
Она кивнула, сказав серьезно:
— Я должна идти к ней немедленно.
— Не раньше, чем расскажете мне, зачем подслушивали возле той двери.
Она устремила на него изучающий взгляд, словно оценивала силу его решимости. Очевидно, девушка увидела, что он твердо намерен получить ответ, потому что испустила тихий вздох смирения. Грудь ее была крайне соблазнительной.
— Я не хотела подслушивать, — сказала она.
— Не лгите мне, — предупредил он, с усилием переводя взгляд на ее лицо и пригвождая суровым взглядом. — Вы прижимались ухом прямо к двери.
— Да, но я пришла только для того, чтобы найти окно, из которого видны ступени церкви.
