Ознакомительная версия.
С другой стороны, даже с Людовиком на французском троне и официально объявленным перемирием между двумя нациями в Англии ее положение французской подданной очень шатко. Признав свое участие в заговоре с целью убийства величайшего английского героя лорда Веллингтона, спасителя Европы, одержавшего победу при Ватерлоо, она может угодить за решетку или даже быть повешена. Если не ускользнет от Рэнсли по дороге. Он, скорее всего, будет настаивать на возвращении по морю, что значительно затруднит побег. С другой стороны…
– Я соглашусь поехать с вами в случае, если прежде мы сделаем остановку в Париже.
Париж – город, который Элоди знала как свои пять пальцев. Стоит Рэнсли отвлечься хоть на мгновение, она затеряется в сложном переплетении средневековых улочек, и он никогда ее не найдет. И тогда, выждав безопасное время, она примется искать Филиппа.
Уилл демонстративно обвел взглядом комнату, всем своим видом кричащую, что у хозяйки нет ни лакея, ни горничной.
– Вы не вправе диктовать свои условия. Да и посещение Парижа меня совершенно не интересует.
– Какая ужасная ошибка, месье Рэнсли. Это красивейший город.
– Так и есть, но в настоящее время мне нет до него никакого дела.
Она пожала плечами:
– Вам, возможно, в отличие от меня. Если мы прежде не заедем в Париж, я останусь здесь.
Его глаза потемнели от скрытой угрозы.
– Я могу вас принудить.
Она согласно кивнула:
– Полагаю, вы в состоянии накачать меня снотворным, заткнуть рот кляпом, связать и доставить на борт судна, отплывающего в Триест. Но ничто не сможет заставить меня дать английским властям опровержение, которого вы так жаждете, до тех пор пока я сама этого не захочу.
Ярость вспыхнула в синих глазах Уилла, челюсти крепко сжались. Не вызывает сомнений, что дипломатическая карьера кузена погублена из-за этой женщины. Равно как и у нее не было иного выбора, кроме как вовлечь Макса в заговор.
– Я мог бы просто прикончить вас прямо сейчас, – прошептал он, сокращая расстояние между ними. – Забрал бы вашу жизнь в обмен на ту, которую вы загубили. – Он положил руки ей на шею.
Элоди замерла. Сердце тревожно забилось. Неужели она столько пережила для того лишь, чтобы бесславно умереть? Теплые ладони Рэнсли очень крупные и, несомненно, сильные, одно быстрое движение – и все кончено.
Несмотря на его враждебность, Элоди с каждой секундой все крепче утверждалась в мысли, что он не намерен причинять ей вред.
Кое-как совладав со страхом и восстановив внешнее спокойствие, она вцепилась в его запястья. К величайшему облегчению, он позволил ей убрать руки с шеи, подтвердив истинность ее умозаключений.
– Сначала Париж, потом Лондон. Я подожду в саду, пока вы примете решение.
Хотя ее сердце бешено колотилось и кружилась голова, она заставила себя спокойно встать и не спеша пересечь комнату по направлению к двери. Она ни за что не станет демонстрировать этому мужчине собственную уязвимость. Никогда больше никто не заставит ее испытывать страх. Да и отчего бы? Ей больше нечего терять.
Оказавшись на лестнице, где Уилл Рэнсли не мог ее видеть, она с силой вцепилась в перила, чтобы не упасть. Через заднюю дверь вышла в сад и, спотыкаясь, побрела к скамье. Дрожащими пальцами ухватилась за ее край, села, жадно втягивая ртом воздух, напоенный ароматами нарциссов.
Прищурившись, Уилл наблюдал за тем, как Элоди Лефевр со спокойной грацией идет через комнату и скрывается за дверью.
Проклятье! Она оказалась совсем не такой, как он себе представлял.
Прибыв в Вену, он ожидал встретить соблазнительную сирену, торгующую красотой, одновременно строящую из себя святошу. Такой женщине было по силам обмануть Макса, взывая к его благородству.
Элоди Лефевр, несомненно, красива, но особой, сдержанной красотой. Скромно одетая, по своему обыкновению держится в тени, не привлекает внимания модных аристократичных господ, порхающих экзотическими мотыльками по бальным залам и салонам Венского конгресса.
Надо отдать ей должное, она наделена мужеством. После первого испуганного вздоха ничем не выдала страха, когда он сдавил ей горло.
Разумеется, он не собирался причинять ей вред, лишь надеялся, что гнев и угроза физической расправы заставят ее запаниковать и капитулировать до того, как прибудет подкрепление. Если таковое у нее вообще имелось.
Уилл нахмурился. Целый месяц тщательных, терпеливых поисков ушел на то, чтобы обнаружить женщину, которая только что хладнокровно удалилась в сад. Чем ближе он к ней подбирался, тем более озадаченным становился. Такое впечатление, что к ней каждый день врываются незнакомцы, угрожающие расправой.
Возможно, так и есть. Не услышав от нее подтверждения, что она и есть Элоди Лефевр, он ни за что бы в это не поверил.
Что заставило кузину состоятельного дипломата ютиться в обшарпанных комнатах в одном из затхлых районов Вены? Отчего она живет здесь одна? По сведениям хозяйки дома, у мадам Лефевр нет даже горничной. Почему она зарабатывает себе на жизнь вышивкой для популярной модистки, которую прежде посещала в качестве клиентки?
При этом он не мог отрицать собранные по кусочкам и связанные воедино сведения, полученные от горничных, носильщиков, управляющих гостиницами, уличных торговцев, швей, купцов и поставщиков тканей. Мадам Лефевр действительно проделала путь от элегантных апартаментов в отеле, где жила, будучи экономкой у Сен-Арно, до скромных комнат на задворках Вены.
Сен-Арно исчез в ночь неудавшегося покушения. Уилл никак не мог взять в толк, как мужчина, наделенный проницательным умом, способным придумать такую схему, не позаботился о безопасности собственной кузины.
А как она почувствовала присутствие Уилла на балконе? Он точно знал, что бесшумно вскарабкался по внутренней стене дома к ее балкону. Либо она чрезвычайно прозорлива, либо он напрочь лишился хватки. В последнем он сомневался.
Настороженность мадам Лефевр впечатлила его больше, чем мужество, породив в душе невольное восхищение.
Менее всего он хотел испытать определенную реакцию в тот момент, когда обхватил ладонями ее шею. Нежная кожа и едва уловимый аромат лаванды, дразнящий обоняние, вызвали в нем яростный прилив желания, столь же неожиданный и мощный, что и ее резко участившийся пульс под его пальцами.
Влечение стало непредвиденным затруднением, в котором он совершенно не нуждался, ему требовались ответы на многочисленные вопросы касательно ее. Например, зачем ей столь отчаянно надо попасть в Париж?
Быстрый осмотр комнаты ничего не дал. Безликая мебель, принадлежности для рукоделия и несколько предметов первой необходимости могли быть чьими угодно. Не нашлось ничего, что послужило бы ключом к разгадке характера женщины, прожившей здесь, как выяснил Уилл, больше года. И все это время в одиночестве. Лишь бывшая горничная время от времени навещала ее.
Ознакомительная версия.
