Теперь все было новое. Никаких вещей из дома даже не подумали прислать – ни одежды, ни любимой флейты. На кровати новые тряпки – богаче, чем когда-нибудь носил Кристиэн. Но это чужая одежда, новая. Что ему следует делать? Ждать?
Слуга вошел, кивнул головой:
- Одевайтесь, и господин ждет вас. Не заставляйте его сердится.
Быстро заплели косы, сполоснули лицо, поправили ленту на шее.
- Как спалось, котенок? – Рихан уже ждал в столовой за роскошно накрытым столом. – На будущее, ты должен вставать с рассветом, если не будет иных моих указаний. Учти это.
- Хорошо, сайэ Рихан. – откликнулся Кристиэн, собрав все свое мужество, чтобы ответить человеку, с которым впервые остался наедине.
- Садись. Я посмотрю, как ты ешь. Все должно быть изящно.
Кристиэн едва проглотил кусок творога, почти пропихнув в горло. Да уж, некрасиво. И есть и пить под пристальным взглядом неловко.
- На три месяца, до осени, я отправлю тебя в монастырь на севере. До свадьбы. Там тебя научат всему тому, что понадобится от тебя в будущем. Привьют хорошие манеры, например, пока ты всего лишь дворовый котенок, а там воспитают породистого и выведут всех блох. Я разрешил настоятелю делать с тобой все, что понадобится им, для воспитания по моему вкусу и традициям. И запомни, через три месяца твоя очаровательная попка должна быть так же узка, как и сейчас. Не вздумай вытворять там то, что многие делают в южных новомодных храмах. Если мое слово будет тобой нарушено – я отвезу тебя в Тэлету и в день свадьбы публично прикажу жрецам осмотреть тебя, чтобы они убедились в распущенности и измене. С тебя сдерут кожу и засыпят соль на голое мясо. Тебе ясно?
- Да, сайэ Рихан.
- Я рад, что мы с тобой поняли друг друга.
Почему ему постоянно, с сознательного возраста, угрожают мучительной смертью, если он не угодит? За что? Когда-то, совсем ребенком, он просил мать отдать его в храм, чтобы выучили на храмового танцора. Прекрасные летящие фигурки – он восхищался ими всегда и даже монахи советовали семье Тэхи обучить младшего. Отлично же подходил – легкий и глаза выразительные. Но мать избила его и велела никогда даже не заикаться. А потом рассказала все Сэту и старший брат потом долго насмехался – «Маленькая шлюха любит, когда на нее смотрят? Ты принесешь нам другую пользу». Всегда ему обещали, что продадут в храм, как жертву, как бесполезное для семьи существо, что если он не будет послушен – его изобьют, продадут, убьют, в конце-концов. Били, да, часто. Сэту кажется это просто нравилось. А теперь все тоже продолжает Рихан? Харет наверно бы не стал…
Привезли в монастырь под охраной. Маленький, всего три строения из камня. Но стены, окружающие храм, толстые и высокие, а у крепких ворот дюжая охрана.
- Даже не думай! – прорычал его сопровождающий, когда Кристиэн оглянулся назад, - Тогда лучше себе сразу вены перегрызи, меньше мучиться будешь, если поймают!
Привели к настоятелю. Седой высокий старик с бритой головой и бородой.
- Это новый младший Рихана? – усмехнулся жрец, - На этот раз он решил не делать ошибки, сразу писать на чистой доске?
- Эта доска должна остаться такой до свадьбы! – бросил охранник.
- Я получил письмо от Рихана. Все будет так, как он хочет. Мальчик не узнает ничего из того, что ему знать не положено, а то, что рассказывали ему еретики из новых, пусть забудет. Кристиэн, да, тебя так зовут?
- Да.
- Тебе запрещается, - его передали монаху, для устройства и первых наставлений, - запрещается: говорить без разрешения в присутствии старших, поднимать глаза от пола, касаться своего тела и срама под одеялом, разговаривать с другими послушниками на темы, отличные от веры и послушания, рассматривать чужое тело, драться, кричать, ссорится, плакать. За нарушение правил – наказание. Любой проступок будет вписан в бумаги и потом отчет отправят твоему будущему господину. Потом он решит, как поступит с тобой и какова будет ваша свадьба. Пять проступков в неделю – предел, который будет караться жестоко. Свою ленту ты будешь снимать только в бане, под надзором братьев. Не разрешается касаться своего входа руками, только при нужде. Правила действуют для тебя с этой минуты.
Кристиэн молчал потрясенно. Что же это за монастырь такой? В приморском было даже хорошо, без родичей и брата, монахи были ласковы и предусмотрительны, заботясь о тех, кто потом будет младшим в браке. Были товарищи, с которыми он подружился, научился хоть как-то танцевать, петь, играть на флейте, а кто-то из ребят даже научил его рисовать. Никто не неволил такими правилами и не считал проступки. Да, наказывали, розгами за шалости, но надо было серьезно провиниться. Подчиняться учили не под страхом истязаний.
В комнате шестеро с такими же серыми лентами на шее. Склоненные головы, некрашеные льняные одежды.
- Это Кристиэн. – и дверь закрылась.
Новые товарищи не очень разговорчивы. Лишь пояснили, куда можно лечь и положить вещи и каков распорядок в монастыре.
- Подъем на рассвете, умывание, молитва, завтрак, осмотр монахами, потом урок, обед, молитвы, урок, сон. Все. Твой господин супруг будет доволен и знает, что не зря заплатил деньги за твое обучение. Наказывают тут больно.
- Что значит осмотр? – спросил Кристиэн. Снова та постыдная процедура?
- Увидишь.
Одежду у него отобрали, выдали льняную хламиду, похожую на женское платье, как у остальных. Лента и кольцо остались.
- Вставай.
За окном еще темно, мальчишки зевают, натягивая одежду, спускаются вниз, в баню. Никто не грел тут воды - ледяная из колодца в ведрах. Завтрак – овсяная каша на воде, кисель. Кристиэн не привык есть такое, дома кормили сыром, молоком и хлебом, но проглотил, не жуя, полухолодные комки.
В подозрениях насчет осмотра он не ошибся. Всех послушников заставили задрать подолы хламид до пояса и холодные руки заскользили по промежности, коснулись члена.
- Махар! – окрик брата Остина заставил всех вздрогнуть.
Вперед вышел мальчик, наверно ровесник Кристиэна.
- Махар, что ты делал этой ночью?- вкрадчивый, почти ласковый голос.
- Ложь это проступок, Махар, как и рукоблудие. На твоем сраме остатки семени. Лгать нехорошо. Это третий твой проступок за неделю. Среди вас есть новичок, пусть Кристиэн посмотрит, что бывает за непослушание. Ты и Кристиэн, следуйте за мной.
Мелко крошенная крупа, горох, на эту смесь Махар стал голыми коленями, задрав одежду так, что Кристиэну видны пятки и ягодицы мальчика.
- Два часа за ложь и тридцать ударов за рукоблудие. Смотри, Кристиэн.
