– В душе я убежден, что твои родители состояли в законном браке. Мало того, они дали тебе высокое рождение, твой отец был человек знатный, им можно было только гордиться. Но это требует доказательств, и поэтому я заклинаю тебя, моя возлюбленная, положись на меня, доверяй мне, пусть для этого потребуется время. Тучи неопределенности рассеются, солнце истины воссияет над нами и осветит своими лучами наше безоблачное счастье.
Идилла затаила дыхание, и ее глаза засияли робкой радостью.
– Я люблю вас! – с жаром воскликнула она. – Но я не сделаю ничего, что могло бы повредить вам. Пока я знаю одно: мы не можем пожениться теперь, когда ваше происхождение известно всем, а мое сокрыто в пыльных страницах приходских реестров. Надо ждать! Иначе наступит такое время, что вы можете пожалеть о своем опрометчивом поступке.
– Я бы и так никогда не пожалел о подобном поступке, – уверенно возразил маркиз. – Но мне приходится подчиниться. Я искал совершенство, в существовании которого уже начинал сомневаться. Но теперь, когда оно так близко, я должен запастись терпением и дождаться счастья.
Маркиз долго смотрел на Идиллу, словно стремился навсегда запечатлеть в памяти ее безупречный облик.
– Я никогда не мог вообразить, что женщина может быть столь совершенна. Теперь мне остается лишь сделать все, что в моих силах, чтобы столь редкое создание досталось мне.
– Я придерживаюсь другого мнения, по-моему, идеал совершенства – это вы, – сказала девушка.
– Странно, что никогда никто не давал мне подобной оценки, – с иронической улыбкой произнес маркиз. – Мы должны пожениться как можно скорее, – сказал он тоном, не допускающим возражений. – Ты должна принадлежать мне, моя дорогая, моя любимая, а все те ужасы, которые наполняли последние месяцы твоей жизни, должны быть забыты.
– Но пока тот злодей, у которого поднялась рука на священника, где-то рядом. Он затаился и ждет более подходящего момента для нового преступления.
Она вздрогнула, должно быть, слишком отчетливо представив себе нависшую над ней опасность.
– Прежде всего он может обратить свой удар на вас, – продолжала Идилла. – Всем теперь понятно, что вы встали на мою защиту. Поэтому вам требуется вести себя с особой осторожностью. А вдруг?..
Она снова вздрогнула и замолчала.
– Вдруг за то, что вы не дали злодеям меня похитить, он постарается теперь отомстить... вам?
– Так, значит, теперь вы больше боитесь за меня, чем за себя? – недоверчиво улыбнулся маркиз. – Вы поистине незаурядная девушка. Думаю, в мире не найдется второй такой обворожительной, такой отзывчивой и осмотрительной девушки, как вы. Вы – просто ангел.
Взяв ее за руки, он мимолетно прикоснулся к каждому хрупкому пальчику Идиллы, а почувствовав, как они беспомощно дрожат, потянулся губами к ее устам.
Этот поцелуй превзошел по накалу страсти тот, который соединил молодую пару минувшей ночью.
Теперь губы маркиза действовали более властно, более настойчиво, а Идилла, безропотно поддаваясь их натиску, просто таяла от восторга, неведомого ей раньше.
– Я люблю вас, боже, как я вас люблю! – воскликнул маркиз. – Милая моя, давайте поженимся как можно скорее! Я уверен, что все ваши тайны вскоре выяснятся, так что наша поспешность никому не принесет вреда. Ну зачем нам медлить?
– Ну пожалуйста, ваша милость, не искушайте меня. У меня и так осталось совсем мало сил. Однако я знаю, что должна поступать так, как мне внушили в моей семье. Я не могу отступить от правил, в которых была воспитана. Хоть мои предки и умерли, я не могу обмануть их ожидания.
Уткнувшись лицом в широкую грудь маркиза, Идилла вдруг с ужасом прошептала:
– А что, если истина так и не раскроется?
– Тогда мы будем пребывать в ожидании до тех пор, пока станем старыми, седыми, согбенными стариками, – рассмеялся маркиз. – Или мне придется похитить вас и жениться на вас вопреки вашему желанию.
Девушка невольно рассмеялась, но, когда она снова посмотрела на маркиза, взгляд ее был безмятежно спокоен.
– Пожалуйста, не говорите так! Не осложняйте мое положение, оно и без того более чем двусмысленно. Мне и так трудно отказывать вам, когда сердце рвется навстречу любви. Мне никогда не приходилось встречать столь знатного и одновременно снисходительного и доброго джентльмена.
– Я всегда буду таким по отношению к тебе.
Для Идиллы эти слова прозвучали нерушимой клятвой, словно они были произнесены перед алтарем.
Вечером того же дня Роджер Кларк принес в библиотеку, где маркиз отдыхал за чашкой кофе, толстый фолиант, переплетенный коричневым сафьяном.
– Значит, вы его нашли! – Маркиз от волнения вскочил со своего места.
– Да, ваша милость. Я обнаружил его как раз в том месте, которое было вами указано, – невозмутимо ответил Роджер Кларк.
Положив тяжелую книгу на стол, он продолжал:
– Когда я прибыл туда, меня уже ожидали люди шерифа. Я полагаю, вы не захотите сообщить мисс Идилле, что в доме все было перерыто вверх дном. Очевидно, кто-то, опередивший нас, тоже пытался заниматься поисками.
– В доме был обыск? Но какой в этом смысл? – воскликнул маркиз.
– Местные жители утверждают, что не имеют к варварскому акту никакого отношения и даже не знали о том, что кто-то забирался в домик викария. Миссис Лейвер, приходящая прислуга викария, клянется, что проникновение в дом было совершено ночью. Обнаружив исчезновение старого викария и его внучки, она заперла их дом, но кто-то забрался туда, взломав окно.
Вне всякого сомнения, в доме был проведен тщательный обыск.
– А что-нибудь пропало?
– По утверждению миссис Лейвер, все ценности, то есть столовое серебро и несколько золотых украшений мисс Идиллы, на месте. Фарфор и картины в полном порядке, но все выдвижные ящики комода и письменного стола – вывалены на пол, все буфеты открыты настежь, а с полок сняты все книги, – закончил описание места преступления управляющий.
– В таком случае у меня складывается впечатление, что то, что я ищу, в реестре мне обнаружить не удастся, – задумчиво произнес маркиз.
С этими словами он открыл толстую книгу в кожаном переплете.
В реестре содержались записи за последние полстолетия, и маркиз принялся с нетерпением перелистывать страницы, пока не дошел до 1780 года.
Потом он очень медленно и внимательно прочитал записи за период с 1781 по 1782 год, после чего два листа оказались изъятыми. Их вырвали очень осторожно, однако в переплете остались следы выдранных листов.
– Боюсь, милорд, что мое путешествие оказалось напрасным, – огорчился Роджер Кларк.
– О нет, вы съездили отнюдь не напрасно. Вы лишь добыли подтверждение моим догадкам, – возразил маркиз.