— Если ты ее обидишь, — прошептала она ему на ухо, — ты пожалеешь об этом.
Марко улыбнулся:
— Дорогая, если речь о твоей сестре, то единственный, о ком тебе следует беспокоиться, — это я.
— Я серьезно, Марко. Талия любит флиртовать, но у нее доброе сердце и она очень ранимая. Она не такая, как ты.
— Почему ты думаешь, что я не способен на глубокие чувства? Я способен разглядеть достоинства человека точно так же, как достоинства этрусской вазы.
Он опустился на колени, помогая Талии собирать листки бумаги.
Клио внимательно смотрела на них. Да, многое изменилось в окружающем ее мире и ее собственном сердце за то короткое время, что она отсутствовала.
Что найдет она дома? Женатого отца? Помолвленную Кори? Клио содрогнулась.
Клио выглянула из окна своей спальни и окинула взглядом красные черепичные крыши и белый шпиль собора Санта-Лючии. Городок окутала темная сицилийская ночь.
Дома ничего не изменилось. Никаких свадеб и помолвок. И все же что-то было не так. В воздухе витало какое-то напряжение, томительное ожидание. Клио не знала, что и когда должно случиться. Может быть, изменился не город, а она сама. Наверное, несколько дней, проведенных с Эдвардом, изменили всю ее жизнь.
Клио вдохнула холодный ночной воздух. Раньше, в ее воровском прошлом, когда ей предстояло идти на дело, она так не нервничала. Может быть, дело в том, что теперь ей будет что терять — у нее есть Эдвард.
Хотя нельзя сказать, что он у нее сеть, подумала Клио. Он же не статуя и не шкатулка из слоновой кости, которые она может спрятать. Он был ее любовником, ее второй половиной, и она хорошо знала, что работа, которую он делал, опасна. Он должен был встретиться лицом к лицу с людьми, готовыми на все, что угодно. Они не позволят ему встать у них на пути.
Теперь она понимала, почему он обманул ее, почему пытался запереть в коттедже. Рисковать собственной жизнью легко, но видеть, как любимый человек срывается с утеса, — совсем другое дело.
Клио еле высидела за ужином, заставляя себя слушать отца, смотреть новые рисунки Кори и притворяться, что все хорошо. Все было как всегда.
Любит ли она Эдварда? Можно ли то, что она к нему испытывает, назвать любовью? Была ли любовь между отцом и матерью? Что испытывают друг к другу Каллиопа и Камерон?
— О, Эдвард, — прошептала она. — Что ты со мной делаешь!
Внезапно краем глаза она уловила движение на улице, Клио выпрямилась и потянулась к столику, на котором лежал ее кинжал. Внутреннее напряжение достигло предела. Она спрятала оружие в складках шелковой юбки и пристальнее всмотрелась в тени деревьев. Вскоре ей удалось разглядеть очертания высокой фигуры в плаще. Вор? Или один из призраков?
— Клио! — послышался тихий, знакомый до боли голос.
Она разжала пальцы, выпустив кинжал из рук, и улыбнулась:
— Что ты там делаешь?
Эдвард подошел ближе к стене и встал прямо под ее окном, снял капюшон:
— Я подумал, что твой отец, наверное, против поздних визитов.
Клио рассмеялась:
— Это верно. Ты ему, кажется, нравишься, но ночной сон для него священен. Оставайся там, я сейчас спущусь.
Клио накинула черную шаль, закрыв голову и плечи, и вышла на лестницу. Дом был погружен в темноту, было тихо, только из-за закрытой двери гостиной доносились мягкие звуки пианино. Талия еще не спала, выплескивая свои скрытые эмоции в бетховенской пьесе.
Клио выскользнула из двери, обошла дом, но Эдварда не увидела. Сад был пуст. Не почудился ли он ей? Клио обернулась, всматриваясь в темноту. Внезапно сильная рука схватила ее за талию и прижала к стене. Готовый сорваться с ее губ крик был заглушен жарким поцелуем Эдварда.
Она вцепилась в его плечи, прижимая к себе. Они сжимали друг друга в объятиях, словно прошел не день с момента их расставания, а по меньшей мере год.
— Я соскучился по тебе, — прошептал он.
— Я тоже скучала по тебе, — ответила Клио. — И по нашему коттеджу. Моя постель без тебя такая большая и холодная…
Он застонал:
— Не напоминай мне… Я тоже скучаю по нашему коттеджу. Мне не следовало бы отпускать тебя.
— Ну да. И пока мы плескались бы в озере, грабителей и след бы простыл. Вот найдем серебро, и можешь похищать меня, сколько хочешь.
— Будь уверена, я напомню тебе об этом предложении, — сказал он, улыбнувшись, — Ты говорила с сестрой?
— Да, все так, как я и предполагала. Она согласна помочь. И Марко тоже. Завтра разошлю приглашения на наш маленький театральный вечер. Придут все, поскольку, по словам Талии, леди Ривертон перестала устраивать приемы.
— Все?
— Эллиоты. Маининг-Смйты. Все приезжие англичане. Будет Роза с семьей. Ну и, разумеется, леди Ривертон со своим верным Фробишером. Мы сделаем этот прием событием сезона. С отличным финалом, конечно.
Эдвард снова поцеловал ее, и Клио застонала, прижимаясь к нему.
— Давай вернемся в коттедж, — сказал он, беря ее за руку. — Прямо сейчас. Спрячемся в постели, пока все не закончится.
Клио рассмеялась и покачала головой:
— Я бы побежала в коттедж, честное слово, Эдвард, но без нас план не сработает. Мы должны завершить то, что начали, — найти серебро.
— О, дорогая, ты так прискорбно рассудительна.
— Я всегда права. Ну или почти всегда.
— Я запомню это. А что потом?
— Когда мы найдем серебро? Я не…
— Ты придешь в коттедж? — Его голос внезапно посерьезнел.
Клио напряглась, но руки не отняла. Она попыталась отшутиться:
— Неужели вы делаете мне предложение, ваша светлость?
— Я прошу тебя выйти за меня замуж.
Клио ожидала услышать многое, но не это.
Она не должна удивляться. Все, что он рассказал ей за последние несколько дней, заставили ее поверить в то, что он изменился. У него свои понятия о чести. Они занимались любовью, она — девушка из хорошей семьи, поэтому совершенно естественно, что он считал себя обязанным жениться на ней.
Глядя на любимое лицо, Клио поняла, что хочет все время быть рядом с этим человеком, но… но она не хотела, чтобы он делал предложение вот так… из чувства долга.
— Из меня получится ужасная герцогиня, — сказала она, стараясь скрыть боль.
— Такая же, как из меня герцог, — ответил он. Взяв Клио за руки, Эдвард посмотрел ей в глаза. — Но я обнаружил, что герцогам многое позволено.
— Вроде плавания голышом?
— Вроде того, что мы с тобой делали.
— Эдвард, я просто… не могу думать об этом сейчас. Мои мысли заняты серебром.
Он кивнул:
— Ничего, я понимаю. Я дам тебе время. Но когда все это закончится, я вернусь и задам тебе тот же вопрос. И если нужно, буду задавать его, пока мы не состаримся и не поседеем.
