– Нет, – в отчаянии закричала Лаура, закрывая руками уши, чтобы ничего не слышать. Однако Аллен с силой отвел ее руки вниз и произнес, словно пытаясь окончательно добить несчастную девушку.
– Он с самого начала знал кто ты. Он появился в твоем доме, надеясь окончательно ограбить тебя и лишить всех твоих сбережений.
Лаура вплотную подошла к Доминику и с мукой в глазах посмотрела прямо в его глаза, и там она увидела подтверждение тому, что говорил Аллен. Девушка зажмурилась и когда вновь ее ресницы поднялись, в ее глазах не было ничего, кроме глубокого презрения и невыносимого страдания.
– Ты, лживый пират, – очень спокойно произнесла Лаура, – я ненавижу тебя и буду ненавидеть всю оставшуюся жизнь.
Она резко сорвала с головы вуаль и тиару и, швырнув все это на пол, пробежала мимо отца Дюбуа и исчезла за маленькой дверцей рядом с алтарем.
Заложив руки за спину Доминик Юкс в сотый раз, с момента своего ареста прошлой ночью, подошел к зарешеченному окну камеры, в которую его поместили.
Он собирался сказать Лауре всю правду сразу, как только они оказались бы в его доме на Лейк Понча-трейн, после этого он думал просить у нее прощения.
Доминик прижался лбом к холодным, сырым прутьям решетки. «Что теперь с нею будет? Ведь он хотел помочь ей поверить в себя, изгнать из ее памяти воспоминания о позоре матери, а теперь, вместо этого, она убеждена, что он самый обыкновенный негодяй, знакомство с которым опозорило ее, – он пират».
– Проклятье! – в бессильной ярости он ударил кулаком по грубой стене. Он хотел положить все свое богатство к ее ногам, заплатить тысячи процентов за каждый грош, который он, к своему несчастью, приобрел, захватив ее корабль. И он еще вернет ей все это, пусть небо будет свидетелем, он возместит ей этот убыток, несмотря на то захочет или нет, она принять его заботу.
Он ни на мгновение не верил, что может быть повешен за занятия пиратством, не только потому, что от судебного преследования его защищало каперское свидетельство, выданное в Картахене, но и потому, что его защищал самый лучший из всех имевшихся здесь адвокатов – Эдуард Ливингстон.
В полдень шериф открыл замок его камеры и сказал:
– Здесь ваш адвокат, месье, вы можете идти.
– Сколько мне это стоило?
– Конечно, это было дорого.
Доминик даже не потрудился взглянуть на бумаги, которые ему подавал полицейский, его сейчас не беспокоили бы даже более серьезные проблемы.
– Ну и сколько же, шериф?
– Пять тысяч долларов, – Мужчина быстро добавил, – но даже и за такую сумму мне едва удалось уговорить губернатора Клейборна освободить вас.
Набросив на плечи свое пальто, Доминик вышел за ворота. Деньги – это сила, деньги – это свобода. За деньги можно все купить… кроме любви Лауры Шартье.
Ренато Белуши ожидал его в экипаже рядом с тюремными воротами.
– Доминик, мой маленький племянник, у тебя фонарь под глазом. Сейчас я пойду и убью этого сукиного сына шерифа за то, что он заставил тебя огорчаться.
Доминик швырнул свое помятое вечернее пальто на заднее сидение, и взобрался на место кучера. Он посмотрел на завядшие, поблекшие розы в лошадиных гривах и хвостах и послушал, как капли дождя стучали по поверхности экипажа. Немного помолчав, Доминик произнес:
– К черту шерифа. Отвези меня на плантации Вилье, Ренато и побыстрее.
Загородная резиденция главнокомандующего лузианским ополчением генерал-майора Жака де Вилье располагалась в низеньком прямоугольном строении, чистенько побеленном и окруженном кирпичной оградой.
С трех сторон дом затеняли высокие пекановые деревья, апельсиновая роща, начинаясь перед домом, уходила к полю сахарного тростника, а с другой стороны была ограничена речной протокой. Забросив ноги на перила галереи, сын генерал-майора Габриель, через полуприкрытые глаза, внимательно наблюдал за рощей. Иногда он выходил из своего полусонного состояния только для того, чтобы прихлопнуть какую-нибудь особенно назойливую муху с помощью мухобойки, лежавшей рядом с ним.
– А вот ты где, юный лентяй! – послышался сзади чей-то голос.
Габриель перестал раскачиваться на стуле, встал и улыбнулся увидев, как Доминик и Ренато вошли во двор.
– Доминик! Тебя выпустили из тюрьмы, мой друг! – воскликнул он, выглядывая из открытого окна и затем крикнул кому-то в глубину комнаты, – Целистин, иди сюда, посмотри, как красив капитан Юкс с синяком под глазом.
Доминик подошел к крыльцу в тот момент, когда из дома появился младший брат Габриеля.
– А ты себе такой светильник не хочешь, Целистин? – захохотал Габриель и смахнул муху со своей шляпы. – А если бы еще заработать и пулевую царапину на щеке, то любой мужик просто удавился бы от зависти! Ты только подумай, как тебя за это будут уважать женщины.
– Я с радостью завещаю вам обе свои раны, друзья мои, – отпарировал Доминик.
– Ну, что до меня, то я тебе не завидую, – сказал Габриель, – однако, что привело тебя в такую даль от города после этой кошмарной ночи?
– Один из моих рабов. Его зовут Тим.
Глаза Габриеля округлились.
– Опять этот нигер?
– Да, опять. Только на этот раз ты его продашь.
– Мадемуазель Шартье очень настойчивая особа, не так ли.
– Я как раз и приехал, чтобы убедиться, что на этот раз она получит то, чего хочет.
Габриель почесал затылок.
– Ну право, я в растерянности… после того, что произошло прошлой ночью…
Лицо Доминика стало непроницаемо холодным.
– Меня не интересует состояние вашей души, друг мой. Вы продадите мне этого негра.
– Послушай, Доминик. Мы с тобой долгое время были друзьями. Давай не будем ссориться из-за грязного Нигера.
В глазах Доминика загорелся злобный драконий огонь.
– Ты мне его продашь.
– Но мой отец не разрешает мне продавать хороших работников. Я не могу это сделать даже ради тебя.
– Тогда я сам заберу его.
Хозяин дома повысил голос.
– Только через мой труп! – выкрикнул он и поднял руку с кнутом.
– Не искушайте, судьбу, мой друг.
Рука Габриеля задрожала, он опустил хлыст и мрачно произнес.
– Ты настоящий пират, Доминик Юкс.
– Угу, с ключами от плантаций твоего отца. Одно мое слово и все выходы из порта будут закрыты, а весь урожай сахарного тростника господина генерал-майора сгниет на складах, потому, что мои корабли не станут прорываться через британскую блокаду. Более того, ему не удастся получать контрабандные товары.
– И как же ассоциация жителей Нового Орлеана? Ведь вы же с отцом партнеры.
– Дружок мой, не забывай, что у меня контрольный пакет акций, я несу главный риск при продаже оружия. Доля твоего отца мала. Откажись продать мне Тима, и на доходах твоего отца вообще можно будет поставить крест. Тогда он, пожалуй, потеряет и свои плантации.
