не хочешь, а надо. Мало того, что он дедушка, а дед может знать все и даже больше, так он еще и в звании выше, а ты в армии со своей жесткой дисциплиной.
Он между прочим, сразу же сел на довольно роскошный хозяйский стул. Как бы предложил, мол, садись и ты. Вот именно как бы. А там, как обстановка пойдет. Может и спокойно сидеть, а может и стоять по стойке смирно и слушать ругань наполовину с дедовским матом. А то еще и получишь кулаком. Последний, разумеется, исключительно дедовщина, но жаловаться не смей. Во-первых, еще не факт, что офицер поддержит именно тебя, во-вторых, со старослужащими еще жить.
Так что я стоял, хотя уже устал, хотел спать, а на завтра опять большая физическая нагрузка. Ничего, не умру. Стал рассказывать о приезде маршала Кожедуба, разные разговор с ним, а потом ужин с ним.
Тема была интересная, я бы сам полюбопытствовал. Малов тоже принялся расспрашивать. Но перед этим приказал:
— Садись уже, сколько можно стоять, аж три аршина ростом.
Старшина вроде бы говорил с улыбкой и голос такой добродушно-ленивый, но глаза острые, безжалостные, готовые придраться до любого проступка.
В итоге, поблагодарил себя за то, что не поддался неги и лени. Дед, конечно, добродушный и ласковый, но только для своих. А новобранцы еще чужие. Они не пришли ни через физических экзаменов, ни почти официальных издевательств. Так что как стоя будь готов к команде «Смирно», так и сидя также.
Малов между тем с завистью спросил:
— В ресторане пили, поди, хоть пиво, колись. Тут у немцев вкусное и крепкое пиво, жаль только мало достается.
Я в отрицании покачал головой:
— Офицеры чужие пили, естественно. Нормальную водки и пиво. А иногда и иностранные виски, джин, дорогие вина. Но у меня и денег не было и мы с Назаровым были, как бы, ординарцами у маршала авиации Кожедуба. Тот то отдыхал, хотя выпил только бокал сухого вина, хорошего, французского. Но я бы лучше как наш полковник — полкружки темного немецкого, оно аж пахнет так, что слюнки текут.
— Ну и выпил? — настаивал Малов, — неужели командиры не угощали хоть капелькой пенного.
Я уже искренне махнул рукой на этот ресторан и на его посетителей:
— Кожедуб угощал, ага. Мясо еще ничего было после вечной перловки, а вот подаренные конфеты хотелось выбросить обратно. По-моему, он просто издевается над нами, срочниками.
А вот тут я лукавил. Конфетами он «угощал», когда еще злился на меня. А потом, когда мы разговорились и Назаров ушел, а Кожедуб сам предложил выпить стаканчик, мне как-то и не захотелось. Все-таки, не любил я пиво в прошлой жизни. Вот и следующая уже пришла и тело сейчас другое, а вкус к спиртному у него такой же. Я категорически считал — если уж пить спиртное, то не литрами пиво, а рюмками водку.
Малову я это не говорил. Не зачем деду знать такие мелочи. Тем более, не смотря на высокое самомнение, простоватые старослужащие вряд ли поймут теорию хронологического поля. А именно от него отводил свою практику попаданец
Вот и этот старослужащий главным образом поинтересовался появлением новобранца в ресторане. Поняв, что ничего он от этого не получит и никакие опасности не обломятся, он разочарованно махнул рукой. Мол, иди отсюда, поздно уже, зеленый ефрейтор.
Разумеется, он хотя бы немного поиздевался над молодым, словами ли, жестами ли, у них пока судьба такая, сам через это прошел. Но конкретно этот новобранец какой-то мутный. Стать ефрейтором всего лишь в первую неделю армейской жизни, это надо умудриться. Да и сам он как-то лихо реагировал своим телом, что в результате нанесения им удара ушиб был нанесен руке деда, а не телу молодого.
В общем, Малов чувствовал, что ничего хорошего он, дед, от этого не получит, да еще от своих товарищей старослужащих наслушается много «комплиментов».
А я всего этого и не знал, но предполагал, что ничего хорошего от деда ему ожидать не приходится. Поэтому после молчаливого приказа быстренько удрал. Дед же прямо велел, пусть и не вербально. Чего уж там медлить и сомневаться.
В общем помещении казармы новобранцев обоих рот сегодня было тихо. То есть молодые и не собирались шуметь. Их еще слабенькие и неорганизованные тела очень уставали от физических нагрузок и психологического давления за весь армейский день. И теперь в темное время суток он спали, как говорится, без задних ног.
Поднимали новобранцев деды, причем, как правило, по уставу, но с дополнительному оттенку от них. Но главное для меня — все эти ночные подъемы отбирали еще несколько часов сна каждые сутки, а как деды молодые днем добрать не могли. Какие уж там усиленные физические нагрузки!
Но сегодня и старослужащие удивительно, но спали, все-таки и они имели обычные человеческие тела, требовавшие полного сна хотя бы ночь в неделю.
Потихонечку разделся, не своих товарищей новобранцев боялся разбудить, а старослужащих нечаянно привлечь. И сладко заснул. Слава Богу, еще один трудный день армейской жизни прошел!
А потом, казалось бы, по субъективному впечатлению, прошло несколько мгновений, а вот уже сволочь старшина Малов (не больше — не меньше) ходит среди кроватей новобранцев и едкими шуточками будит молодых. Верхний электрический свет горит вовсю, помогает, но как-то не получается пока молодым полностью проснуться
И попробуй не проснись, шутки станут угрожающими, а у товарища старшины переход от слов к делу происходят мгновенно. Не проснешься — на себе же почувствуешь, как это важно просыпаться с побудкой рано утром. И даже более того, просыпаться перед побудкой, чтобы осознанно отвечать на шутки штатного мучителя.
И как он может спать так мало? Ведьты засыпался, он еще был в своей комнатке, утром он же будит тебя, будто и не спит вообще, творение ада!
Старческий разум, еще не проснувшись, тут же готовит возможный ответ, реалистичный, без капли мистики:
Во-первых, находясь уже без малого положенный срок срочника, он приучил организм спать положенное, не очень большое время;
Во-вторых, он немного старше. Путь совсем чуть-чуть, буквально год-два, а некоторым, если внимательно посмотреть, несколько месяцев, но тело его уже перестроилось, оно взрослого мужчина. Тогда как у новобранца оно еще мальчишеское, пусть н пределе, со всеми специфическими особенностями;
И, наконец, в-третьих, Малов, собака, исхитряется днем, пока новобранцы мучаются где-то, как-то, урвать несколько минут сна. Немного, но ему хватает
— А вот и новый старшина проснулся, — слышу я едкое примечание
