– Мы не тупые, – стал оправдываться Кит. – Просто не хочется терять последнюю надежду.
– Я накрою в столовой, сэр, – заявил Харли. Во время этой перепалки на его бесстрастном лице не отразилось и тени эмоций.
За ужином все в основном молчали. Аннабель – она обладала завидной, по мнению Кита, способностью целиком отдаваться любому сиюминутному занятию – ела суп и картофельные оладьи с видом человека, который решился на эксперимент и получает от этого удовольствие.
– Довольно своеобразный вкус, – провозгласила она, положив наконец нож и вилку. – Когда-то я все это ела, но с тех пор столько воды утекло, что мне кажется, будто я пробую эти блюда впервые.
– Если твои пророчества сбудутся, скоро и мы позабудем об оладьях, – заметил Кит, который не умел отвлекаться от дурных мыслей.
– Ну, я думаю, пора пожелать вам доброй ночи. – Боб встал из-за стола. – Уже поздно, я и так злоупотребил вашим гостеприимством.
Кит не сделал попытки задержать его. Аннабель сердечно попрощалась с Бобом и прошла в гостиную. Там она встала у камина, глядя на языки пламени и поджидая Кита, который провожал друга.
– Где я буду спать? – напрямик спросила Аннабель, когда Кит вошел в комнату. – Спальня здесь, кажется, одна.
Кит был застигнут врасплох. Острое разочарование пронзило его. Он и сам толком не сознавал, насколько уверен был, что холодность Аннабель наигранна, что вызвана она вполне понятным, но кратковременным гневом.
Не желая, чтобы она видела выражение его лица, Кит наклонился к камину и зачем-то подбросил туда еще одно полено. Потом ответил с притворным равнодушием:
– Ложись в спальне. А я посплю здесь, на диване.
– Ты дюймов на семь выше меня, – покачала головой Аннабель. – Мне будет вполне удобно на диване. Я попрошу Харли принести простыни и одеяло.
– Если ты настаиваешь…
– Да, я настаиваю, – с вежливой улыбкой сказала Айша и удалилась, оставив дверь открытой настежь.
Кит вполголоса стал проклинать ее упрямство. Потом раздраженно подумал, что Айше понадобится что-то вроде пеньюара, и, пройдя в спальню, вытащил одну из своих ночных рубашек, которой пользовался редко.
Придется где-то доставать Аннабель и другую одежду. Сколько времени он сможет прятать ее ото всех? А когда о ней узнают, сумеет ли он внушить окружающим, что у Аннабель девственно чистая репутация? Ведь без этого ее не примут в общество, к которому она принадлежит по праву. И почему, черт побери, он не подумал обо всем этом загодя? Зачем было спешить? А все потому, что его снедала неописуемо сильная страсть. И он хотел удовлетворить ее во что бы то ни стало, не думая о последствиях. Теперь же последствия налицо, а желание оставалось неудовлетворенным. «И поделом мне», – мрачно решил Кит.
– Вот возьми, тебе, наверное, потребуется. – Он швырнул ночную рубашку на кресло в гостиной, где Харли расстилал простыни.
– Спасибо, – ровным голосом отозвалась Аннабель. – Ты очень добр. – И снова одарила Кита вежливой улыбкой.
У него зачесались ладони. Удивительно! Ни одна женщина не действовала так на Кита, никогда он не испытывал подобных приступов бешенства. Но с другой стороны, ни одна женщина и не значила так много для достопочтенного Кристофера Рэлстона, который срывал цветы удовольствия везде, где находил их. Вел себя безупречно, но особых эмоций не вкладывал, платил цену, которую ему назначали – деньгами или натурой, – и равнодушно продолжал идти своим путем. Даже нелепая история с Люси произошла в основном из-за того, что Кит, напившись, ужасно разозлился на своих так называемых друзей.
– Спокойной ночи. – Он круто развернулся, вышел из комнаты и довольно сильно хлопнул дверью в спальню.
– Спокойной ночи, мисс. – Харли распрямил последнюю складку на одеяле и поспешно удалился, пряча глаза.
– Спокойной ночи, – прошептала Аннабель, обращаясь к затворенной двери.
Она разделась, натянула через голову рубашку необъятных размеров, подошла к окну и отдернула занавеску. На улице стояла непроглядная тьма. Окно здесь было зарешечено, как и в других комнатах. Все двери на улицу тоже наверняка крепко заперты.
Интересно, что происходит сейчас в городе? Какие планы строит Акбар-хан? У Аннабель от ужаса волосы встали дыбом. Она и раньше знала, насколько уязвимы англичане, насколько призрачна их власть в Афганистане. Но тогда она смотрела на все это свысока, словно ястреб, который кружит над своей жертвой и со злорадством наблюдает за жалким маленьким созданием, не ведающим об опасности. Теперь же она сама стала добычей. И когда ястреб камнем упадет в высокую траву, она окажется в числе его жертв наравне с другими. Эти люди даже не подозревают, что им грозит. А ведь среди них есть женщины и дети… семьи, которые живут здесь, как в веселой английской деревне, забыв, что попали в суровую, варварскую и враждебную страну.
Аннабель подошла к дивану, задула свечи, стоявшие на столе в подсвечнике, и улеглась в свою самодельную постель, освещенную только отблесками пламени в камине. Диван был узкий и неудобный. Аннабель замерзла и чувствовала себя одинокой. Ее тело жаждало уюта и тепла и той особой, неописуемой радости, которую мог и желал дать другой человек, лежавший в соседней комнате. Ему сейчас тоже холодно и одиноко.
К чему эта бессмысленная борьба с собой? Все равно самые основы ее существования рушатся… или уже разрушились. Аннабель встала с дивана.
Кит лежал, уставясь в темноту. Сна не было ни в одном глазу, мускулы напряглись под натиском горьких и страстных самообвинений, которые вихрем кружились в голове. И вдруг дверь отворилась, и в нее скользнула белая фигурка.
– Салаам, Рэлстон-хузур. – Аннабель стянула с себя рубашку и нагишом встала у кровати.
– Приветствую тебя, Айша. – прошептал Кит и в виде приглашения откинул край одеяла.
Он не стал ни о чем спрашивать, просто, как и тогда, в первую ночь, принял этот прекрасный, волшебный дар богов любви.
Аннабель шмыгнула под одеяло. Кит почувствовал, что она замерзла.
– Позволь мне согреть тебя. – Он крепко обнял ее. – Если бы ты знала, как по ночам меня мучили воспоминания о твоей коже, – шептал Кит, – о твоем запахе!
Их ноги переплелись. Аннабель вытянулась, прижимаясь к Киту всем телом, а потом выгнулась дугой под томительно-медленными ласками его рук.
– О Господи! – тихо застонал он. – Я всю ночь хочу только ласкать тебя и чувствовать, как вздрагивает твоя кожа. Никогда со мной такого не бывало.
– И со мной тоже, – шепнула Аннабель в ответ, ткнулась носом в горло Кита, туда, где бился пульс, и раскинулась, дав свободу его рукам.
Каждый нерв в ее теле, раскрывшемся для него, вибрировал, мускулы бедер и живота непроизвольно сжимались, и где-то в потаенных глубинах уже зарождалась влага желания.
