Иден рассудила, что скорее всего Изабел несчастлива в Эдинбурге, хотя в письме кузина сообщила, что живет с престарелой теткой недалеко от Старого города – центральной части Эдинбурга, известной под названием «Королевская миля». Как и Иден, Изабел родилась в Лакнау, неподалеку от стен королевского дворца, и она не могла забыть этот сказочный пестрый город, что бы ни пришлось ей пережить в тот страшный день. Они обязательно поселятся где-нибудь неподалеку от дворца, который примыкал к базару, решила Иден. Изабел говорила на хиндустани почти так же свободно, как Иден, и они вполне могли бы заработать на жизнь, давая уроки английского детям индийских вельмож. Граф Роксбери сказал ей как-то, что на толковых репетиторов очень большой спрос среди индийской знати. Принцы и раджи стремятся улучшить свое положение, а для этого необходим хороший английский.
Вдруг радостное ожидание померкло. Иден не хотела больше думать о графе, потому что, когда это случалось, она всегда вспоминала странную боль, которую испытала при их коротком прощании на крыльце особняка Портеров несколько недель назад. А ведь вполне возможно, что они могут опять встретиться, когда Иден вернется в Индию с Изабел и если граф примет предложенный пост и поселится в Дели. Но Иден утешала себя тем, что Лакнау все же не так близко от Дели, чтобы они могли случайно встретиться, а кроме того, что такого ужасного, если встреча произойдет? Он ничего для нее не значит, да и она для него тоже.
Но следующее воспоминание целиком выдало Иден, и она ужаснулась тому, что хорошо помнит, как Хью обнял ее после того, как застрелил кобру, как прижал к себе и назвал любимой на хинди. Легкий румянец проступил у нее на щеках. Неужели он в самом деле назвал ее так? Тогда у нее голова кружилась от счастья, но теперь она не была уверена, что это ей не показалось.
С сердитым видом она отошла от поручней. Не считая того мгновения и еще нескольких минут, когда ей, как ни странно, было хорошо в его присутствии, Иден испытывала к графу острую неприязнь. А уж что касается тех случаев, когда Иден казалось, что земля уходит из-под ног...
Внезапная ярость охватила девушку, и она, сердито шурша оборками, скрылась в своей каюте.
Жаркие лучи египетского солнца раскалили палубы. Расположившись под большим навесом, женская часть корабельного общества без устали обмахивалась веерами, пытаясь хоть немного облегчить страдания. Только Иден не пыталась укрыться под навесом прогулочной палубы. В легком платье цвета слоновой кости, отделанном зелеными рюшами, привыкшая к летней жаре Раджастана, она стояла у входного трапа и с интересом разглядывала берег. Сам Суэц был виден мало, разве что песчаные улочки у причала и дома, построенные из дробленого камня, уложенного в деревянные рамы, с навесами над окнами для укрытия от нещадно палящего солнца. Чайки бесшумно ныряли в грязную воду, которая бурлила вокруг деревянных опор причала, а сухой горячий ветер разносил запахи сточных вод.
Громко крикнули что-то по-арабски, и Иден поняла, что пароход пришвартовался. Мгновенно палуба заполнилась арабами-кули, сонную тишину нарушил звук сбрасываемых в трюм мешков и скрип досок изношенного настила под ногами.
Внезапно среди потока кули с тяжелыми мешками появилась миссис Траубридж. На ней была огромная соломенная шляпа, завязанная под подбородком разноцветными лентами.
– О Господи, я совсем забыла про пыль и жару! – воскликнула она. – А ведь еще только начало июня! Слава Богу, мы скоро будем в Каире. Присматривай за багажом, детка. Скоро его начнут грузить вон в те фургоны, я по собственному печальному опыту знаю – им нельзя доверять!
Иден ужасно хотелось сойти на берег и осмотреть Суэц поближе, но миссис Траубридж, услышав эту просьбу, категорически запретила ей покидать пароход. Со знающим видом она заявила, что Суэц кишит воришками и заразными нищими и что Иден ни в коем случае не должна общаться с ними. А кроме того, в городе нет ничего интересного. Иден очень неохотно согласилась с доводами миссис Траубридж и провела длинный жаркий день за чтением в душной каюте.
Только когда первые звезды зажглись на небе и с ближайшей мечети эхом отозвался голос муэдзина, было наконец объявлено, что фургоны уложены и готовы отправиться в путь. Поначалу Иден с нетерпением ожидала путешествия через пустыню в Каир. Ей казалось, что после ограниченного пространства корабля будет очень приятно оказаться на берегу, увидеть пустыню. Однако после нескольких часов тряски в темном и душном фургоне, наполненном пылью из-под копыт лошадей, Иден уже мечтала как можно скорей добраться до Каира.
Миссис Траубридж, проявив завидное спокойствие, уснула на сиденье рядом с Иден, а поскольку пара, расположившаяся напротив, не проявляла склонности к общению, девушке оставалось только смотреть в окно. Но картина была на редкость однообразная: бескрайнее небо да песчаные дюны, и вскоре девушке надоело разглядывать одно и то же.
Она откинула голову на жесткую спинку и закрыла глаза. Воспоминания об Индии охватили ее. Незадолго до отъезда Иден отправила письмо Джаджи, у нее сжалось сердце при мысли о нем. Уже не в первый раз ее охватывала странная тоска по дворцу и всем, кого она там оставила. Теперь Иден казалось, что Маяр находится где-то на самом краю земли и дальше уже ничего нет. Безнадежное отчаяние охватило девушку, и возвращение в Эдинбург вдруг представилось ей не радостным воссоединением с Изабел, а холодной одиночной ссылкой, из которой не возвращаются.
Однако в Каире Иден быстро развеялась. Утопающий в зелени город, красные пески пустыни, подступающие к пологим желтым берегам Нила, обезьяньи крики, гнезда аистов на минаретах – все это очаровало девушку. Здесь было прохладнее, чем в Суэце. Высокие белые стены домов и рощи платанов, тянущиеся к небу, укрывали тенью лабиринты бесчисленных улочек.
Этой ночью они спали на удобных гостиничных постелях с сетчатым пологом от комаров. Иден проснулась на рассвете хорошо отдохнувшая, ей не терпелось осмотреть самый диковинный город Египта. Миссис Траубридж в юности много путешествовала по Африке, хорошо знала Каир и заявила, что она уже пришла в себя после утомительного переезда и готова сопровождать Иден.
В крепкой обуви, в свободной и удобной одежде, с пробковым широкополым шлемом на голове, она с удовольствием знакомила девушку с бело-зелено-золотым городом. С трудом проталкиваясь сквозь вереницы верблюдов и осликов на узких извилистых улочках, они осмотрели огромную мечеть Ахмеда ибн-Тулуна, купили какие-то безделушки в лавочках старого города. Когда полуденная жара стала невыносимой, а на город обрушились полчища мух, женщины покинули шумный базар и пообедали в приятном полумраке турецкого ресторанчика, где повар в чалме приготовил для них множество разнообразных экзотических блюд. Потом по предложению миссис Траубридж вернулись в гостиницу отдохнуть, но уснуть Иден не смогла.
