Роуз закрыла глаза. Она не хотела смотреть на то, как Коллиз перевязывает ее, не хотела давать ему никаких советов. Роуз доверяла ему. Ее плечо так сильно горело, что она с трудом сдерживала слезы. Или, может быть, она просто плакала от усталости. Коллиз был так внимателен, он так нежно, так заботливо обращался с ней. И что еще было очень важно, он относился к ней с уважением, он не позволил себе никаких фривольных шуток. Роуз почувствовала странное расслабление, ее ноги стали какими-то слабыми, и ей вдруг захотелось прилечь.
Его руки оказались очень теплыми, даже горячими, хотя здесь, в тоннеле, было довольно холодно. Интересно почему? Может быть, у таких красивых мужчин, как Коллиз, кровь горячее? Роуз чувствовала, что начинает таять от этих осторожных мягких прикосновений. Она была воском в его руках. Он стоял так близко… Она даже ощущала его дыхание на своей щеке.
Коллиз сильно волновался из-за раны Роуз, но старался не показывать этого. Он и не представлял себе, насколько хрупкой и тонкокостной она была. Ее кожа напоминала шелк, разорвать который ничего не стоило. Во время перевязки он не проронил ни слова. Он молча восхищался ее храбростью и ругал ее за неосмотрительность и излишнюю горячность. Когда рана была забинтована, Коллиз помог Роуз надеть платье и застегнул на нем пуговицы. Потом он сел на пол и прислонился к стене.
– Что ты делаешь в «Клубе лжецов»? – мягко спросил он. – О чем ты думала? Ты не должна была подвергать себя такой опасности. Тебе надо было…
Она бросила на него быстрый взгляд:
– Мыть на кухне горшки? Я не леди, Коллиз Тремейн. Не забывай об этом. Зависимость может быть такой же опасной, как и работа шпиона. По крайней мере «лжецы» никогда не унижали меня, рядом с ними я чувствую себя достойным человеком.
Роуз, оказывается, гордячка. И для нее кое-что значит человеческое достоинство.
– Мне кажется, можно быть слугой и при этом сохранить свое человеческое достоинство. Гордость не является привилегией аристократов.
Она немного помолчала, потом покачала головой:
Нет, когда я была служанкой, мне приходилось обходиться без гордости. В тех условиях, в которых я жила, для гордости и человеческого достоинства не было места. – Она пожала плечами. – Разумеется, попадаются слуги, которые знают, что такое гордость. И такие слуги в каком-то смысле могут даже диктовать свои условия хозяевам. Возьмем, к примеру, хорошо всем известного мистера Пирсона. Но для меня гордость была роскошью. Я просто выживала.
Роуз поправила платье на плече, поморщилась. Коллиз вдруг вспомнил, что видел у нее на коже тонкие белые полоски, они были едва различимы в свете фонаря. Шрамы? Он почувствовал, что его начало подташнивать.
– Тебя били кнутом? Но это противозаконно!
– Да, – кивнула она. – Приятно тешить себя такой мыслью, когда твоя спина превращена в кровавое месиво, – легко проговорила Роуз, но Коллиз видел, как напряжено ее тело. Ему даже показалось, что она сейчас упадет в обморок.
Неизвестно по какой причине он вдруг разозлился, и ему снова захотелось немного подразнить Роуз. Но он тут же устыдился своего желания.
– Прости, Роуз.
Он не объяснил ей, за что именно просит у нее прощения. Роуз заглянула ему в глаза, затем кивнула.
– Я прощаю тебя, – сказала она. – Иногда ты бываешь просто отвратительным.
– Я знаю. Я всегда был таким. У меня особый дар – я всегда точно знаю, что может огорчить другого человека. Но на тебе я не собираюсь оттачивать свои способности.
– Это страшное оружие, советую держать его в ножнах.
Он засмеялся:
– Думаешь, я могу сам им пораниться?
На лице Роуз мелькнула слабая улыбка.
– Вполне возможно.
Коллиз наклонил голову набок.
– Ты очень красиво говоришь. Если не знаешь, то ни за что не скажешь, что ты не леди.
На ее лице вспыхнул румянец.
– Спасибо.
Очень приятно хвалить ее, подумал Коллиз.
– А если бы ты не смотрела так прямо в глаза, то можно было бы подумать, что у тебя весьма родовитые предки. – Он ухмыльнулся.
– Прямо?
– Да. Обычно леди во время разговора внимательно рассматривают пол, как будто на нем нарисована карта мира.
Роуз отвернулась в сторону.
– Я не знала.
– А вот теперь ты смотришь в сторону! Леди часто так делают. Когда с ними заговариваешь, они сразу же отворачиваются. Не знаю, почему они так себя ведут.
– Это для того, чтобы ты не видел отражения своей глупости в их глазах, юный бездельник, – послышался за спиной Роуз хрипловатый голос принца-регента.
Они снова принялись обсуждать порученное им задание. Только теперь их стало трое, и третьим был не лорд Этеридж, а принц-регент Англии. Да и находились они не в привычной обстановке «Клуба лжецов», а на круглой площадке, соединяющей несколько подземных тоннелей.
Роуз с трудом подавила душивший ее смех, который мог помешать говорить его высочеству. Она с силой сжала свой язык зубами.
– А теперь я хотел бы поблагодарить нашу дорогую мисс Лейси. Как вы себя чувствуете? Теперь лучше? Превосходно. Сейчас мы держим в своих руках чертежи тех самых карабинов, о которых я тебе рассказывал, Коллиз.
Роуз подняла руку и прижала ее к губам. Она стала похожа на примерного ученика, услышавшего от учителя нечто удивительное. Принц заметил это движение и, словно ментор, одобрительно кивнул:
– Да, мисс Лейси?
– Вы хотите сказать, что вы уже видели эти чертежи?
Принц слегка нахмурился:
– Я видел лишь наброски и конечный продукт, так сказать. Но сами чертежи не имел удовольствия лицезреть.
Коллиз скрестил на груди руки.
– А вы хотели бы взглянуть на них?
Георг пожал плечами:
– Возможно. Но боюсь, это очень скучно.
Коллиз посмотрел на Роуз, Роуз посмотрела на Коллиза. Что на это можно было сказать? Коллиз кашлянул, чтобы прочистить горло.
– Сейчас на рынке военной продукции большая конкуренция, ваше высочество. И мне кажется, нет ничего удивительного в том, что владелец сети военных заводов держит чертежи своих мушкетов или карабинов в тайнике. Это вполне естественно.
– Совершенно согласен с тобой, Коллиз. В этом действительно нет ничего странного. Тот факт, что владелец сети военных заводов хранит чертежи в тайнике, сам по себе неудивителен. Мне кажется странным лишь то, что мисс Лейси считает – Луи Уодсуорта не тем, за кого он себя выдает.
Да, она совершенно уверена в том, что Луи Уодсуорт не тот, за кого себя выдает, подумала Роуз. Ей очень хотелось рассказать обо всем принцу, но сейчас для этого было не самое подходящее время.
– Впрочем, то, что Уодсуорт хранил эти чертежи дома, действительно несколько необычно. Однажды я побывал на его главной фабрике, где я видел отличный сейф, в котором он держит деньги. Почему бы не хранить эти чертежи там же? Насколько мне известно, фабрики Луи Уодсуорта не производят ничего недозволенного. За несколько последних лет они выпустили с десяток тысяч ружей, которые сейчас защищают Англию. – Георг улыбнулся Коллизу и Роуз. – Но мне действительно хочется получше разобраться во всем этом. И я могу это сделать. Приятно осознавать, что ты кое-что можешь.
