Боже милостивый! Что же она сделала с бедным мужчиной! Инстинктивно, словно это было для нее обыденным занятием, она легко довела его до сильного возбуждения, что сделало бы честь любой из девиц салона Голди. Пенелопа с тревогой посмотрела на выгнувшееся тело Сета. Возможно, она не только действовала как распутница, если совсем забыла о пристойности; вероятно, она и была распутницей.
Словно в доказательство ее безнравственных наклонностей Сет прошептал ее имя и повернулся на бок, наглядно демонстрируя свое возбужденное состояние.
У Пенелопы от изумления приоткрылся рот. Она невольно наклонилась, чтобы рассмотреть его получше. Его мужская мощь поразила ее. Те три раза, которые они провели во взаимных ласках и неге, она так стеснялась, что лишь робко коснулась его однажды в темноте. Оберегая ее скромность, Сет гасил свет, что лишало ее возможности увидеть его обнаженное тело. Но этим утром ей удалось рассмотреть все!
Страсть, горячая и безумная, охватывала ее, пока она созерцала результат своих бесстыдных действий. Тут его рука, которая лежала на животе, непроизвольно сжимаясь и разжимаясь, скользнула вниз и прикоснулась к затвердевшей плоти. С тихим стоном он ласкал сам себя.
— Пожалуйста, милая, — хрипло умолял он, потом его рука соскользнула и вцепилась в сбившуюся под ним простыню. Пенелопа почувствовала, как ее самое интимное место стало влажным от желания, когда она представила его твердую мужскую плоть внутри себя. Ноги у нее подкосились, и она опустилась на кровать рядом с ним.
Они лежали так довольно долго; она вдыхала его мужской запах, а он снова и снова тихо шептал ее имя.
Покоренная его волнующей близостью, Пенелопа закрыла глаза, погрузившись в приятные воспоминания. Почти три года назад они лежали вот так же и строили воздушные замки.
Какие у них были восхитительные планы! Они будут зимой кататься на коньках в Санкт-Петербурге, весной — целоваться под мостами в Венеции. Летом они собирались резвиться на теплых морских берегах Греции. С наступлением осени поплывут вниз по Нилу и будут есть сушеные фиги, которые купят на базаре в Каире.
Так они мечтали, увлекаясь безудержным полетом своих фантазий, и их разговор от безобидных дневных приключений переходил к бурным любовным ночам. Сет с обворожительными пикантными подробностями описывал, как он собирается доставлять ей удовольствие.
Эти сладостные воспоминания и его тихий шепот снова разожгли неудержимую страсть в Пенелопе. Неожиданно забыв обо всем, кроме желания вернуть то чудесное время, она всем телом прижалась к Сету.
С хриплым возгласом Сет схватил ее и сжал в объятиях. Ощущение его твердой сильной плоти, настойчиво пробивавшейся через смятые юбки, быстро вернуло ее в реальность, заставило понять, что сейчас она может окончательно потерять свое достоинство.
Вспыхнув от досады и сознавая, что сама виновата, Пенелопа попыталась вырваться. Но он еще крепче прижал ее к себе.
От страха у нее пропал голос, в глазах застыл ужас.
Он проснулся.
Он еще спал. Слава Богу, он еще спал. На губах Сета появилась довольная улыбка. Конечно, ему только показалось, что он проснулся, ведь Пенелопа была в его объятиях. А это могло быть только во сне. Правда, минуту назад она была совершенно обнаженной, а не в уродливой накидке и чудной шляпе. И на лице у нее была притягательная улыбка, а не испуг, как сейчас.
Ну что ж, такова переменчивая природа сновидений. Без сомнения, его воображение могло нарисовать весьма интересные картины с участием и этого образа Пенелопы, раскрасневшейся и одетой как буфетчица. К счастью, эта появилась тогда, когда исчезла другая Пенелопа, соблазнительная и чувственная.
Сет со стоном закрыл глаза и выгнулся, призывая ее продолжить свою приятную игру.
Она вскрикнула и стала вырываться.
Глаза Сета широко распахнулись. Какое-то время он просто лежал и недоуменно смотрел на нее, не понимая, где сон, а где реальность.
Пенелопа, однако, быстро оправилась от минутного затмения. Ей хотелось умереть от стыда. Закатить глаза, вытянуться и смиренно принять смерть. Вырвавшись из его крепких рук, она соскочила с кровати и отбежала на несколько шагов.
Слишком униженная, она не осмелилась посмотреть на него и уставилась на пестрый ковер, лежавший на полу. Нужно что-то сказать, как-то объяснить свое появление в его постели.
Но что? Как ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Она нервно водила носком потертого ботинка по ковру. Сказать правду совершенно невозможно. Она могла представить его реакцию, если признается, что сама привела его в такое возбужденное состояние. Зная характер Сета, можно было догадаться, что он предложит ей завершить начатое. А если от одного взгляда на его прекрасное тело ее бросало в дрожь, то вполне вероятно, что она согласится.
Так что же делать? Она украдкой на него взглянула. Он смотрел на нее, и на ее лице отразилось полнейшее замешательство.
— Пенелопа? — хрипло произнес он.
Она выпалила первое, что пришло на ум:
— Ты набросился на меня!
К ее изумлению, он густо покраснел. И тут Пенелопу осенило. Молясь, чтобы охватившее ее чувство вины не отразилось на лице, она собралась с духом, как отважная девушка в одной из ее лучших ролей, и произнесла:
— Как ты осмелился тянуть меня в постель, словно я одна из твоих… твоих потаскушек!
— Правда? — ошеломленно спросил он.
Пенелопа подавила довольную улыбку и кивнула:
— Да. Ты стонал и бормотал всякие непристойности во сне. Когда я попыталась разбудить тебя, ты меня схватил.
Сет почувствовал, как краска еще сильнее заливает его лицо, когда представил, что могла увидеть Пенелопа, войдя в комнату. Он, должно быть, был похож на похотливого сатира. Черт, да он себя так и чувствовал. Изумленный и пристыженный, он отвел взгляд в сторону.
Господи! Что на него нашло? Он всегда гордился своей искушенностью в любовных играх и никогда не прибегал к силе, чтобы заманить женщину в постель… не важно, происходило это наяву или в его эротических снах. У него вырвался тихий стон. Его страсть к Пенелопе оказалось гораздо труднее контролировать, чем он ожидал. Но в этом он постарается разобраться позже. А сейчас надо как-то выпутаться из унизительной и щекотливой ситуации.
Сначала нужно принести извинения, это совершенно ясно. Затем подумать, как «объяснить свое поведение, не признаваясь в сильной страсти к ней. Но как?
Он задумался на мгновение. Непохоже, чтобы Пенелопа не знала о его чувственной натуре… если, конечно, не забыла об их любовных утехах. Задетый таким предположением, Сет исподлобья посмотрел на нее.
