— Очень хорошо. Будем надеяться, что Леонард не наделал дел.
Сердце Кетти сжалось в груди. «Не наделал дел». Бьюрек имел в виду, что Гордон уже убит.
— Я иду с вами, — сказала она. Оба джентльмена запротестовали, но она твердо стояла на своем. — Вы не остановите меня. Это мой брат. Я пойду, или с вами, или сама. Вы можете вдвоем войти в дверь. Я останусь снаружи, чтобы предупредить Кестлри, если вы не выйдете.
— Мы не можем оба колотить в дверь. Это будет выглядеть странно, — сказал Бьюрек, — как будто мы вызываем его на важное совещание или что-то в этом роде.
Подвижные брови Костейна поднялись, и в уголках губ появилась натянутая улыбка, но его глаза были жесткими.
— Очень хорошо, берите вашу мантилью, — сказал он Кетти. — Я вызову свой экипаж. Вам ведь не хочется ждать одной на улице.
Костейн вызвал свой экипаж, а Кетти сбегала за мантильей, едва способная поверить, что он так легко согласился взять ее с собой.
— Это наш шанс, — сказал Бьюрек и, как только Кетти убежала, направился к двери. Костейн остался там, где стоял.
— Ждем, — сказал он.
— Мы не должны брать мисс Лайман. Это может оказаться опасно.
— Это совершенно безопасно, Бьюрек.
— Но ведь дело секретное. — Чрезвычайно секретное. Появилось дело, крайне безотлагательное, и лорд Косгрейв для удобства созвал совещание в доме мистера Леонарда, так как мистер Леонард болен подагрой, а мы все рядом, рукой подать, на Керзон-стрит.
— Я не понимаю, Костейн, чего вы добиваетесь.
— Уединенности, Бьюрек, и секретности. Слуги должны быть заперты в своих комнатах, чтобы избежать подслушивания государственных секретов, которые мы будем обсуждать. Мы с вами, высланные вперед, должны убедиться, что дом безопасен. Это потребует осмотра помещений.
— В поисках Лаймана, — сказал Бьюрек с неохотной ухмылкой. — Смелый план, Костейн. Если вы ошибаетесь, это будет стоить вам карьеры.
— Тогда на вас ляжет вся забота о Генеральном штабе. Кестлри просил вас присмотреть за мной?
— Не за вами лично. Он просил меня подмечать всякие подозрительные дела в конторе. Вы вели себя более подозрительно, чем кто-либо еще, отнеся то письмо к мисс Лайман для перевода.
— Вы следили за мной?
— Нет, но я узнал о письме, а вы вышли сразу после его получения. Так как вы вернулись очень быстро, я сделал вывод, что вы носили его к ближайшему переводчику, мистеру Родни Рейнольдсу. Зачем вам было делать это, если Косгрейв читает по-немецки.
— Пропьянствовав весь день…
— Не такое уж это необычное событие, — сказал Бьюрек со вздохом. — Между прочим, я упомянул об этом письме Харольду Леонарду. Он вошел в кабинет сразу после вашего ухода. Когда Леонард вышел в сильном волнении, я подумал, что он идет докладывать Косгрейву. Я удивлюсь, если на самом деле он не выскользнул из здания и не проследил за вами.
— Похоже, именно так и было. Если бы он доложил Косгрейву, я бы слышал об этом. Только вот что. Косгрейв сказал, что мне не следовало бы носить письмо Кестлри. Он не знал, что я перевел его.
— Нам надо было все это время действовать сообща, — сказал Бьюрек. — Когда вы получили то загадочное послание из Испании, я подумал, что напал на след.
— Записка от старого армейского друга.
Бьюрек кивнул:
— Насчет мисс Лайман — должна ли она сопровождать нас?
— Мой конюх был со мной в Испании. Она будет в совершенной безопасности в экипаже. А вот и мисс Лайман.
Миссис Леонард наблюдала за их приходами и уходами из угла буфетной, откуда открывался прекрасный вид на зал. Она следила за ними уже четверть часа, с момента получения этой выбившей ее из колеи записки от Харольда. Похоже, он, как всегда, все перепутал. Харольд уверял, что никто не знает о визите молодого Лаймана, но, очевидно, Костейн это как-то обнаружил.
Она не хмурилась, так как это оставляло морщины на ее стареющей коже. Когда она разговаривала со своей компаньонкой, то потирала виски двумя пальцами, как будто бережно массировала их.
— Я надеюсь, вы извините меня. Легкая мигрень.
Она юркнула наверх за своим плащом и сбежала, не сказав ни слова хозяйке.
На улице Костейн усаживал Кетти в экипаж. Он сел рядом с ней и достал из бокового кармана пистолет. Кетти смотрела на него с ужасом.
— Вы должны быть осторожны, лорд Костейн, — сказала она успокаивающим голосом.
— Неужели вы даете мне понять, что заботитесь обо мне? Я польщен, мадемуазель.
Он приподнял рукой ее подбородок. Его лицо в темноте казалось бледным пятном, оттеняемым блеском его глаз. Костейн склонился к ней и коснулся легким поцелуем ее губ. Это прикосновение было иллюзорным и коротким, как прикосновение крыла мотылька, но оно пронзило ее насквозь.
— Я хочу делать это очень долго, — прошептал он ей на ухо. Потом поднял голову и сказал:
— Мы обсудим это интересное открытие значительно подробнее после спасения Гордона. Будьте осторожны!
Его рука медленно скользнула по ее шее, оставляя ощущение тепла. Потом Костейн ушел, исчезнув в дверях, и экипаж вдруг стал пустым и холодным.
Костейн отдал распоряжения конюху, и экипаж медленно двинулся вперед. Из окна Кетти смотрела, как Костейн и Бьюрек спешат по улице, что-то обсуждая, шагая широко и целеустремленно. Видимо, конюху было приказано остановиться на небольшом расстоянии от дома Леонарда. Он въехал в тень большого дуба, и Кетти опустила окно, чтобы видеть, как Костейн и Бьюрек одновременно поднялись по ступеням и взялись за дверной молоток.
Такое обычное зрелище. Его можно увидеть в любой день недели, два джентльмена, навещающие товарища, но сегодня оно внушило ей ужас. Когда дверь открылась и оба исчезли внутри, она почувствовала себя так, как будто никогда их больше не увидит.
Войдя в дом, Костейн снял шляпу и протянул ее дряхлому лакею. Он не стал снимать накидку, так как она прикрывала пистолет. В обращении с лакеем не было проблем, тот едва ходил.
— Лорд Костейн, повидать мистера Леонарда, — сказал Костейн надменным тоном.
— Я боюсь, мистер Леонард нездоров сегодня, милорд. Если бы вы изволили оставить сообщение…
Костейн посмотрел вниз, мимо своего аристократического носа и, использовав манеру Бьюрека, не стал выслушивать до конца.
— Сообщение, мой милый, в том, что я должен его увидеть, здорового или нет. — Он повернулся к Бьюреку и сказал раздраженным тоном:
— Я полагаю, это означает, что мы должны проводить собрание у его кровати.
Лакей прикусил губы и сказал неопределенно:
— Так это — официальный деловой визит, ваша светлость?
— Не предполагаешь ли ты, что я ушел с лучшего за всю зиму бала ради удовольствия навестить твоего хозяина?
