– Ты, наверное, был сильно разочарован, когда увидел меня?
– Еще бы. Ты напоминал безволосого щенка без носа, а как ты вопил!
– Но она установила, что это брат? Откуда она знала, что я мужчина?
– Она хотела еще мальчика, и, конечно, матушка всегда была уверена, что получит то, чего хочет. – Райдер зажег свечу от огня, ресницы скрывали его глаза. – Ты мог бы начать, предложив ее светлости извинения, Джек.
– Этого будет недостаточно. – Джек взял свечу у брата и встал, чтобы зажечь свечи на камине. – Даже если бы приполз, рыдая, к ней на грудь…
– Этого было бы достаточно, – сказал Райдер, откидываясь назад. – Только вот она терпеть не может вульгарных чувств.
– А мы все разве нет? – Джек отошел к темному окну.
– Но какого черта ты напоминаешь мне о моем беспомощном младенчестве? Провалиться мне на этом месте, если мы когда-нибудь раньше говорили о чем-то подобном.
– Может быть, чтобы напомнить тебе о кровных узах, которые связывают тебя с этой семьей, – сказал Райдер.
– Или, возможно, чтобы напомнить мне, как сильно я огорчил герцогиню, когда уехал? И как еще больше я оскорбил ее своим возвращением? Сегодня утром отец сказал мне о маленькой выдумке матушки. Не говоря обо всем остальном, то, что я привез сюда мисс Марш при столь вызывающих обстоятельствах, поставило герцогиню в зависимость от тети Матильды, которая будет злорадствовать на этот счет до Страшного Суда.
– Чего матушка терпеть не может, но это, кажется, наилучший план. К счастью, девочки заглотили приманку, леску и грузило, и то же сделает общество. – Райдер резко встал. Джек, повернувшись, посмотрел на него. – Ходят слухи о том, что ты…
– Да, могу себе представить.
Райдер провел рукой по волосам и снова опустился в кресло.
– Эта молодая девушка была вынуждена провести с тобой ночь наедине. Матушка пытается спасти ее репутацию…
– И она ни за что не позволит, чтобы кого-то из Сент-Джорджей тревожили какие-то неудобства, не так ли?
– Не стоит относиться к этому так легкомысленно, Джек! – Райдер наклонился вперед и устремил взгляд в огонь. – Кто поверит, что невинная девушка останется невредимой в таких обстоятельствах?
– Я бы поверил, – сказал Джек.
– Поверил бы? – Райдер поднял потемневшие глаза. – Ну а общество посмотрит на это иначе. Половина Дорсета и весь Лондон уже верят в кое-какие довольно неприятные рассказы о твоих эротических похождениях на Востоке.
– Так вот для чего предприняты все эти отвлекающие маневры! – сказал Джек. – К несчастью, неприятности еще только начинаются.
– Что ты имеешь в виду?
Конечно, объяснить это будет трудно. Он знал, что брат никогда не поймет этого, но все же нужно попытаться. Из любви, если не из чего-то иного.
– Выдумка матушки – героическая попытка, – сказал Джек. – Но на сей раз, даже если я смиренно приползу на коленях, этого будет недостаточно.
Райдер уставился на него.
– Герцогиня хочет, чтобы ты остался, Джек. Она хочет твоей любви.
– Моей любви? Она принадлежит ей! Что же до остального, ты не знаешь, что я сделал.
По лицу его брата пробежала судорога, словно Райдер медленно превращался в лед.
– Тогда расскажи.
– Я не могу избавить тебя от этого, Райдер, – сказал Джек. – Ты описал хорошенького младенца, который хнычет в пеленках , – не знаю, чтобы обезоружить меня или, может быть, себя. Может быть, просто чтобы напомнить нам обоим о более благополучном, невинном времени. Ты забыл упомянуть о том, что этого младенца подменили эльфы.
– Тигренком?
– Возможно. Эту кошку явно нельзя засунуть обратно в мешок.
– Есть две разновидности кошек, – сказал Райдер с застывшим лицом. – «Кошка с девятью хвостами и котяра со скотного двора»…
– О нет, – тихо отозвался Джек. – Кошка, объединяющая обе разновидности – с выпущенными когтями, стремящаяся к наказанию. Видишь ли, эти слухи, которые ты слышал, без сомнения, содержат долю истины. Если ты ждешь от меня немедленного отрицания всего и вся, я не могу его дать. Надеюсь, ты поймешь, что я отдаю тебе должное, рассказывая об этом первому.
– О чем?
Джек вернулся и сел в свое кресло.
– О том, что твои надежды, хотя ты все же опасался этого, напрасны. Я не просто скомпрометировал эту молодую леди, я бесстыдно воспользовался ситуацией.
Мгновение Райдер сидел в полном молчании, потом стремительно вскочил. Он отошел, громко стуча каблуками по деревянному полу.
– Я не хочу этому верить! Господи, ведь Ги сказал, что она дочь священника!
– Это так. Больше того, она была девственницей и обручена с каким-то богобоязненным диссентером…
Его брат резко обернулся.
– Ты бессовестный мерзавец!
– Да, – согласился Джек.
Кожа Райдера под легким английским загаром смертельно побледнела.
– Я не знаю, что сказать. Должен ли я сбить с ног собственного брата из-за молодой женщины, которую даже в глаза не видел?
Джек встал, смиренно опустив руки.
– Если хочешь. Пожалуй, мне даже самому хочется, чтобы ты это сделал.
– Ты, конечно, хорошо научился манипулировать людьми. – Райдер отступил. – Но я не дам тебе удовлетворения, прибив тебя до смерти, даже если ты этого заслуживаешь.
– Нет, я сам должен себя наказать. Уверяю тебя, я не стану умерять самобичевание. Однако что бы я теперь ни чувствовал по этому поводу, я не могу изменить то, что совершил.
– Боже, – сказал Райдер. – Что же теперь делать? Джек сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
– Ты пытаешься спрятаться от правды.
– Спрятаться? – бросил Райдер.
– Зачем же еще будить воспоминания о кровных узах, более глубоких, чем любовь? Не в первый раз ты боишься того, кем я мог стать, не так ли?
Теперь Райдер полностью овладел собой.
– Если и так, я хотел бы, чтобы мои страхи не оправдались. Мать знает?
– Не думаешь ли ты, что герцогиня сразу же заподозрила это, как только увидела, что я приехал с мисс Марш?
– Так вот почему она сошла вниз одна, чтобы поздороваться с тобой? Она хотела знать в точности, с чем она имеет дело.
С чем? Не это заставило ее отвернуться от меня, не поздоровавшись со мной после стольких лет разлуки. Нет, она хотела знать, с кем она имеет дело, и один-единственный взгляд подтвердил, что оправдались ее худшие опасения. Я больше не тот ребенок, который ходил за тобой по пятам по Уилдсхею. И я не тот человек, который уехал в Индию, оставив рыдающих сестер и мать, окаменевшую от горя. Ей нет никакого дела до мисс Энн Марш и до моего поведения. Ее заботит только то, что она не может больше управлять мной или хотя бы читать мои мысли…
– Она никогда этого не могла! Но может быть, если бы ей больше повезло, эта проклятая трагедия никогда бы не произошла.
