— Мне подождать вас в вашей спальне, милорд? — насмешливо бросила она ему вслед.
— Не стоит, если ты дорожишь своей жизнью. Иди к Малику и той женщине. Может, ты не станешь их жалить.
Она смотрела ему вслед широко раскрыв глаза, пока он не скрылся в зале. Она не предполагала, что он разрешит ей вернуться к Малику и Эдвине.
Впрочем, сегодня все его поведение казалось необычным. Он то поддавался безудержной ревности, но потом, похоже, сожалел о содеянном.
Неужели он в самом деле попытался поднять ее в глазах других, усадив на почетное место, стараясь защитить ее от клеветы? Она почувствовала, как тает гнев при мысли о такой возможности. Он так сказал, а он не из тех, кто умеет лгать.
Она ощутила, как ослабло ее напряжение и в душе разлилось теплое озерко надежды. Она поднималась по лестнице, и в ней пела радость, когда она вспоминала, что он пытался защитить ее. И теперь нелепым виделся ей ее гнев.
Но ей нельзя обольщаться. В конце концов, он потерял терпение и, как знать, не сделал ли ей хуже. Его поведение не отличалось благородством Малика, предложившего свое покровительство Эдвине. Гейдж поступил грубо, жестко и некрасиво. Она должна забыть о его благих намерениях и думать только о его никчемных действиях.
И все же он пытался защитить ее…
Единственная свеча горела в комнате Эдвины, Алиса клубочком свернулась у трепетавшего пламени очага. Бринн приложила палец к губам, увидев, как вскочила служанка, увидев ее. Взглядом показав на спящих в кровати, Бринн шепотом спросила:
— Все в порядке?
— Он немного разволновался, — кивнула Алиса. — И я дала ему лекарство, ты учила меня готовить такое для леди Эдвины. Он успокоился. Оба спят с тех пор, как ты ушла.
— Хорошо. Можешь идти отдыхать к себе. Теперь я побуду с ними.
— Ты? Я думала… — Алиса оборвала себя.
Алиса, как и все в Редферне, считала, что Бринн ляжет с норманном.
— Иди к себе. Я присмотрю за ними.
Алиса стояла в нерешительности.
— В чем дело? — нетерпеливо спросила Бринн.
— Можно мне остаться здесь? Я не стану мешать. Я тихонько свернусь у очага.
— Почему бы тебе… — Бринн поняла, почему Алиса чувствовала себя здесь безопаснее. — Лорд Ричард будет недоволен, узнав, что ты помогаешь леди Эдвине.
— Он бьет меня, если ему что-то не нравится. — Алиса вздрогнула. — Он всегда делает мне больно, но еще хуже будет, когда он разыщет меня и затащит в свою постель.
— Если ты так ненавидишь его, то почему не убежишь отсюда?
— Куда мне бежать? — Она закусила нижнюю губу, прежде чем решилась сказать: — Я беременна.
Гнев охватил Бринн.
— Он знает?
— Да. Я на третьем месяце.
— И он посмел послать тебя к лорду Гейджу, чтобы тот воспользовался тобой?
— Срок у меня небольшой, да и лорд Ричард сказал, что я по-прежнему красивее любой женщины в Редферне. Он хотел угодить лорду Гейджу, но не был уверен, ему казалось, норманн все еще увлекается тобой.
Бринн почувствовала отвращение.
— Можно мне остаться? — снова спросила Алиса.
Кивком Бринн указала на лежак, который попросила принести для себя, и села у дальней стены.
— Спи там.
— Нет, нет, я лучше лягу здесь, у огня!
— Ложись на лежак. Я здорова, прекрасно себя чувствую и не хожу на третьем месяце. Завтра я велю принести еще один лежак. — Увидев, что Алиса все еще топчется на месте, она резко сказала: — Живо!
Алиса торопливо пошла к лежаку.
«У Эдвины просторная спальня, но скоро и в ней станет тесно», — подумала с беспокойством Бринн. Ей не следовало грубо обращаться с Алисой, но ее внезапно охватило чувство тревоги еще за одну жертву Ричарда. Она поняла, что и Алису она не может оставить с ним. Как ей освободить себя и вернуться в Гвинтал, если она чувствует себя обязанной позаботиться о безопасности несчастных женщин. Что ж, всему свое время, а сегодня ночью ей надо подумать о другом.
Что там за шум? Впечатление, что кто-то пытается заглушить рыдания. Она быстро прошла к кровати. Малик глубоко спал, значит, шум мог исходить от Эдвины. Но она тоже лежала не двигаясь…
Эдвина лежала с открытыми глазами, блестящими от слез.
— Бринн…
Господи, неужели в эту ночь придется пережить еще какие-нибудь неприятности?
— Ты слышала? — шепотом спросила она, сев на постель и взяв в руки ладони Эдвины. — Не плачь, все будет хорошо.
— Я так долго хотела подарить ему ребенка.
— Я знаю. Ничего страшного.
— Он мне тоже делал больно. Но ведь соединяться с мужчиной всегда мучительно, правда?
Гейдж ласкал ее, входил в нее, поднимал ее.
— Не всегда.
Эдвина посмотрела Бринн в глаза.
— Норманн не причинял тебе боли, когда ложился с тобой в постель?
— Тебе известно о норманне?
— Ричард, вернувшись из Гастингса, рассказал мне, что тебе придется заниматься не только лечением. Я молилась за тебя. — Ее руки сжались и разжались, захватив покрывало. — А потом, когда я снова заболела, я молилась за себя. Я знала, что только Бог мог спасти меня. Ричард всегда хотел, чтобы я умерла, но я не поддамся. Я не сразу поверила, что он может быть таким жестоким. Я просто старалась делать то, к чему меня призывал долг жены. Я не виновата, что у меня нет детей, что бы он ни говорил. — Она посмотрела на Алису, уснувшую на лежаке. — Бедняжка, я ей не завидую. Ребенок — это чудо, но я скорее умерла бы, чем родила сейчас ребенка от него.
— Так нельзя говорить. Ребенок — невинное существо.
— Знаю, но ребенок обязательно родился бы таким же красивым, как Ричард, и я постоянно помнила бы о его жестокости и своей глупости. Когда я впервые попала в Редферн, Ричард показался мне таким радостным, любезным. Он поразил меня своим великолепием.
— Тебе было только тринадцать лет.
— Дело не в этом. Меня всегда поражает красота, и я преклоняюсь перед ней. Даже спустя годы его привлекательность потрясала меня. Я не допускала и мысли, что Бог, сотворив такую красоту, наделил ее черным сердцем. — Она горько усмехнулась. — Помнишь, я радовалась, что мой муж не такой, как Делмас? Ты тогда, должно быть, решила, что я непробиваемая дура.
— Я никогда так не думала, — мягко не согласилась Брини.
— Но я научилась думать и делать выводы, я поняла, что моя воля не так уж слаба. Я твердо решила выжить, когда Ричард выкинул меня в пристройку при конюшне. Я хочу жить, Бринн, хочу выздороветь. Ты поможешь мне?
— Поэтому-то я и вернулась, — улыбнулась Бринн.
Эдвина пожала руку Бринн.
— Я знаю, это не очень благородно с моей стороны, у тебя своих забот хватает. Что с Делмасом?
