Ознакомительная версия.
Возможно, Дэвид уже обручен с прелестной мисс Хардинг, как сказала леди Уилингтон.
Эмма опустилась на колени перед камином и раздула огонь. Мюррей поднялся со своего коврика, наблюдая за хозяйкой, и тявкнул, словно напоминая о времени.
– Знаю, ты еще не пил свой чай, бедный старый Мюррей, – сказала Эмма, потрепав пса по голове. – Может, прогуляемся завтра? Взглянем на развалины замка в поместье Роуз-Хилл.
Главное, чтобы Дэвид не застал их там. Эмме совсем не хотелось выглядеть перед ним глупой охотницей за сокровищами. Да и стыдно будет, если ее поймают на нарушении границ частной собственности.
Эмма чесала собаку за ушами, размышляя о сокровищах. Если они действительно спрятаны в старом замке, неудивительно, что отец их не нашел. Между родителями Эммы и Дэвида никогда не было особой дружбы, хотя их поместья граничили друг с другом. Мартоны были слишком добропорядочны и консервативны для эксцентричных Банкрофтов. Мартоны не пустили бы отца в свое поместье, поэтому в своих поисках он ограничился Бартон-Парком.
Мюррей заскулил, и Эмма с улыбкой посмотрела на него.
– Знаю. Я так же безнадежна, как и мой отец. Но я должна что-то сделать, чтобы избавиться от Филипа.
Иначе она потеряет все, что с таким трудом начала восстанавливать.
В дверь постучали. Мюррей залаял, Эмма испуганно вскочила.
– Только бы это был не Филип, – прошептала она, чувствуя, как в ней нарастает паника.
Он сказал, что даст ей время. Он не мог прийти так скоро.
В дверь снова постучали. Эмма поняла, что ей не спрятаться, да она и не хотела этого. Как бы это помогло ей решить возникшую проблему? Она поспешно пригладила волосы и простое муслиновое платье и вышла из гостиной. Мюррей следовал за ней по пятам.
Эмма распахнула дверь и онемела от изумления. Перед ней стоял не Филип. Это был Дэвид.
В лучах заходящего солнца он выглядел еще привлекательнее, чем прежде. При виде его сердце Эммы затрепетало, совсем как в глупых романтических стишках.
– Прошу прощения за внезапный визит, миссис Каррингтон, – сказал он.
– Ничего страшного, – пробормотала Эмма, все еще не придя в себя от удивления. – Пожалуйста, входите. Я как раз собиралась пить чай.
– Благодарю, я не отниму у вас много времени, – ответил Дэвид, потрепав Мюррея, радостно вилявшего хвостом.
– Я рада обществу, – сказала Эмма и почти не погрешила против истины.
Она была счастлива видеть Дэвида. В ней против воли вспыхнула надежда.
Мюррей заметил в саду белку и погнался за ней. Эмма впустила Дэвида и закрыла дверь. Она не могла поверить, что Дэвид здесь, в ее доме. Словно ее мечты стали реальностью.
– Прошу вас, садитесь, – сказала она, поспешно подвинув кресла. – У Мэри выходной, но я научилась подогревать чайник.
Дэвид медленно опустился в кресло, в котором сидел в прошлый свой визит к Эмме. Глядя на него, Эмма невольно вспомнила шампанское. Танец. Поцелуй. Господи боже, поцелуй! Она отвернулась к огню и потянулась за чайником.
– Не беспокойтесь, Эмма, – сказал Дэвид.
Что ж, по крайней мере, он называет ее Эммой. Это определенно хороший знак.
Может быть, сейчас самое время спросить его о сокровищах и замке. Но лучше, наверное, сдержать свои порывы и проявить вежливость.
– Я читала, – сказала она, – и как раз подумала о мисс Мартон.
– У нее все хорошо. Как раз об этом я и хотел с вами поговорить.
– Я хочу извиниться за то, что вы увидели в книжной лавке, – быстро сказала Эмма. – Филип очень удивил нас своим визитом, а когда он увидел, что мисс Беатрис читает о королеве Елизавете… я боюсь, он был несколько… несдержан.
– Как его кузен, ваш муж?
Да, совсем как Генри. Эмма покраснела при мысли, что Дэвид так хорошо осведомлен о ее прежней семье.
– Что-то вроде этого. Но прошу вас поверить мне, сэр Дэвид, я никогда и ни при каких обстоятельствах не подвергла бы мисс Беатрис опасности. Она очаровательная, умная девочка, и я к ней очень привязалась.
Эмма взглянула на Дэвида и заметила, что четкие, строгие черты его лица немного смягчились.
– Да, Беатрис хорошая девочка, и я знаю, как ей нравится проводить время с вами. Теперь она мне все время рассказывает о Елизаветинской эпохе. Но у нее нет матери, и мне приходится проявлять двойную заботу о ней.
– Разумеется.
Дэвид откинулся на спинку кресла, побарабанил пальцами по деревянному подлокотнику.
– Я уверен, вы уже слышали о том, как я потерял жену.
Скандальный побег Мод Мартон.
– Да, и мне очень жаль.
– Беа, конечно, не знает правду, но я никогда не позволю снова причинить ей подобную боль. Не позволю, чтобы ее коснулся хоть один скандал.
– Понимаю, – медленно сказала Эмма. Ей захотелось обнять себя за плечи, чтобы сдержать охватившую ее дрожь. – Вы хотите сказать, что я могу вовлечь вашу дочь в скандал, если она будет проводить время со мной?
Дэвид нахмурился. Эмма отвернулась к пылавшему в камине огню, боясь взглянуть на Дэвида.
– Вы очень нравитесь Беатрис, – осторожно проговорил Дэвид. – Фактически со дня смерти ее матери вы первая, кому удалось вызвать на ее лице улыбку и вернуть ей интерес к жизни. Я бы хотел, чтобы вы и дальше давали ей уроки, если вы согласны. Однако нам следует быть… осторожными.
Эмма обернулась.
– Потому что ваша невеста может не так понять?
Дэвид удивленно посмотрел на нее:
– Моя невеста?
– Мисс Хардинг, – ответила Эмма, чувствуя боль при мысли, что слухи могут оказаться правдой.
– Мисс Хардинг? Но я не помолвлен с мисс Хардинг и ни с кем-либо еще. Почему вы так решили?
– Ну, я… – Эмма смущенно умолкла.
– Уверяю вас, я не помолвлен с мисс Хардинг. Моя единственная забота, Эмма – моя дочь. Надеюсь, вы поймете меня правильно.
– Я не… конечно, я понимаю. Я… – Эмма была в растерянности. В присутствии Дэвида она всегда терялась. – Но вы должны на ком-нибудь жениться. Все так говорят.
Дэвид вскочил, на его лице отразился гнев.
– А вы? Вы выйдете снова замуж? Только потому, что все говорят, будто это необходимо?
– Одного брака мне оказалось вполне достаточно, – горько усмехнулась Эмма.
– Мне тоже. Вы не должны полагаться на слухи, Эмма. Кому, как не нам с вами, знать, насколько ошибочными они бывают.
Эмма покачала головой и спрятала лицо в ладони. Ей вдруг захотелось, чтобы все оказалось сном, чтобы она могла начать жизнь сначала.
– Вся моя жизнь, сколько себя помню, была окружена слухами. От них нигде не укрыться. Я думала, если вернусь домой, слухи улягутся, и я смогу все начать сначала. Но все оказалось гораздо хуже. В Европе, по крайней мере, меня никто не знал, а здесь, рядом с людьми, которые мне небезразличны…
Ознакомительная версия.
