От едкой пыли на глазах Кэдрин выступили слезы именно от пыли она и плачет.
– Ну-ну, – раздался за спиной знакомый раскатистый голос. В пещере царила угольно-черная тьма, но она знала – вампир прекрасно видит и сейчас разглядывает ее лицо Потом он перевел взгляд на ее когти, прежде чем она успела спрятать руки за спину. Ей не скрыть, что она в бедственном положении.
– Работаем коготками ради свободы, Кэдрин? – Вампир шагнул к ней и помог подняться на ноги. – И как долго ты сидишь в этой ловушке?
– Она отряхнула колени.
– Пару часов.
– И как это случилось?
– Бауэн завалил вход камнями.
– Макрив? – Себастьян сжал кулаки. – Я убью его! – Кэдрин пожала плечами.
– Обещаешь? Тем самым в состязании участников меньше.
– Он все еще где-то рядом? – Себастьян зло прищурился, очевидно, готовясь ринуться в бой.
Кэдрин покачала головой:
– Наверное, он взял приз и давным-давно убрался восвояси. Сделал то, что собирался – разделался со мной, точно так, как вывел из игры демонов и всех фей. Все, кто сталкивался с ним, нейтрализованы.
– Как?
– Насколько известно, он держит их где-то взаперти.
– А молодая ведьма? – спросил Себастьян. – Неужели Макрив ранил девушку?
– Марикету он тоже поймал, но она сумела наложить на него проклятие, – ответила Кэдрин. – Кажется, он теряет силы и не может залечить раны. – Она дернула подбородком. – Теперь Бауэн явится за тобой. Вчера я была лидером состязания.
– Как и ожидалось!
– Наряду с ним. И с тобой. Он попытается устранить нас по очереди.
– С нетерпением жду встречи. С удовольствием вышибу из него дух за то, что он осмелился сделать с тобой.
Она снова пожала плечами. Себастьян замолчал, и Кэдрин догадалась – он ждет, что она будет просить вынести ее за пределы пешеры.
Носком ботинка она принялась ковырять гравии.
– Черт, ну попроси же меня вытащить тебя отсюда, – взмолился он.
– Нет.
– Предпочитаешь тут сгнить?
– Я не сидела сложа руки и добилась некоторого успеха, – сказала она.
– Упрямая женщина! Неужели так трудно признаться – ты рада, что я здесь? Что я моху спасти тебя в любую минуту.
– Нет – просто ответила она. Ни малейших усилии не стоило ей довести его до белого каления. Казалось, он был готов ее придушить.
Ей придется признать, что Бауэн сумел утащить приз из– под ее носа, но с Синди она еще могла потягаться. Нужно только поскорее выбраться отсюда.
– Отлично. Оставляю тебя, чтобы ты могла развить свой успех. – Себастьян приготовился телепортироваться, и тогда она подскочила к нему и дотронулась да плеча.
– Послушай, я просто не хочу оказаться на твоем заднем дворе. Приз должен быть в соседней пещере, только пересечь ущелье. – Она в отчаянии стукнула кулаком по скале. – Мне нужно оказаться прямо по другую сторону от камней. Но туда ты не сможешь меня перенести, я же знаю.
– Потому что думаешь, я тут никогда не был?
Она выпятила губу и сдула с лица прядь волос.
– Себастьян, часто ли ты бываешь в Лас-Кихадас? – Он растерянно заморгал, и она добавила:
– В Аргентине.
– Нет, я не могу туда телепортироваться. Но…
Он осмотрел валуны, потом приналег на один из них, и он мало-помалу поддался.
Она изумленно ахнула, и Себастьян остановился.
– Кажется, я все-таки могу тебя освободить.
Она осторожно погладила его по груди.
– Что ты хочешь за это?
– А что ты предлагаешь? – спросил он внезапно охрипшим голосом.
– Деньги? Ты возьмешь деньги за то, что уберешь этот камень?
– У меня полно денег. Более чем достаточно для нас обоих.
Кэдрин недовольно нахмурилась:
– Чего же ты тогда хочешь?
– Я хочу…
Он провел ладонью по лицу.
– Я хочу… трогать тебя. Не здесь, но сегодня ночью.
– Не пойдет.
Кэдрин сложила руки на груди, и он немедленно уткнулся взглядом в глубокую ложбину между ее грудей. Как в ту ночь на побережье – вид у него был такой, словно он вот– вот взвалит ее себе на плечи и унесет в свою постель.
– Прошу прощения, что мои груди пялятся в твои глаза.
Он мотнул головой и хрипло сказал:
– Поцелуй меня. Поцелуй меня, и я помогу тебе выйти на свободу.
– В прошлый раз ты меня укусил. Откуда мне знать, не повторится ли это?
Целовать Себастьяна всегда было опасно – она каждый раз заходила слишком далеко. А в прошлый раз он попробовал ее кровь.
И вероятно, вместе с кровью выпил ее воспоминания.
– Я тебя не кусал, просто поцарапал кожу нечаянно.
– Тогда скажи, что тебе не хочется сделать это еще раз.
– Мне… – Он тяжело вздохнул. – Нет, не могу. Слишком большое удовольствие.
Себастьян шокировал ее своей честностью.
– Готова спорить: если ситуация повторится, ты снова не удержишься!
– Могу поклясться, что не стану этого делать.
– Разве что это произойдет, – Кэдрин нарисовала в воздухе кавычки, – «нечаянно». В общем-то я сама могу прокопать выход, так что не стоит так рисковать из-за поцелуя.
Он кивнул, отступая:
– Очень хорошо. Будем сидеть здесь, пока не превратимся в окаменелости. Я умею быть упрямым не хуже тебя, невеста.
– Значит, будешь ждать вместе со мной? А если упустишь приз?
– Я не горю желанием выиграть состязание.
– Так и знала – ты решил состязаться лишь для того, чтобы я тебя не убила.
– Ты и до состязания не смогла меня убить. Неужели ты сама не задумалась, отчего ты, безжалостно убившая многих моих сородичей, не смогла снести мою голову с плеч?
– Не понимаю, почему так произошло, – призналась Кэдрин. – Но я решила не мучить себя вопросами.
– Тогда почему бы не позволить мне выиграть состязание вместо тебя? Именно для этого я решил состязаться.
– Разве в твоем прошлом нет никого, кого бы ты хотел спасти, например любимой? – спросила она, и мрачная тень затуманила глаза вампира. Кого он потерял? Может быть, жену?
– Тебе прекрасно известно – я не верю в способности ключа.
– Он не ответил на ее вопрос. Был ли он женат?
– Почему ты так уверен?
– Путешествия во времени невозможны, – тоном, не допускающим сомнений, ответил Себастьян.
Но жена?
– Спорю, ты думал, что и вампиризм невозможен, пока однажды не проснулся, одержимый желанием напиться крови?
– Нет, моя культура была пропитана суевериями. И несмотря на все научные познания, я очень легко поддавался вере в сверхъестественное, гораздо легче, чем думал. Кроме того, вампиризм не противоречит законам природы.
Но как насчет жены?
– Да и в любом случае я не был женат.
Кэдрин удивилась – и в то же время обрадовалась.
– В твоем возрасте? – спросила она, садясь на землю. – Тебе, должно быть, исполнилось тридцать.
