— Двери сейчас откроют. Через несколько минут начнется церемония. С тобой действительно все в порядке?
Вопрос донесся до него словно с конца длинного пустого коридора. Ты уверен, что с тобой все в порядке? Нет, черт побери, не уверен. Шон понятия не имел, как ему пройти через это, как похоронить брата и взять на себя воспитание троих его детей, но тут услышал свой голос, который говорил Море, что с ним все в порядке.
Шон ходил по приемной, поглядывая на экран монитора, где было видно внутреннее пространство церкви. Двери открылись, и люди заполнили ее. Скорбящие. Когда–то они были друзьями Дерека, а теперь скорбели о нем. Казалось, их несколько сотен.
Шон отвел глаза от экрана и посмотрел в окно. Сверкающий лимузин подъехал к церкви, и водитель в белых перчатках открыл дверцу.
— Это та самая учительница? — спросила Мора. В неразберихе последних нескольких дней она так и не успела познакомиться с Лили и детьми.
— Да, — ответил Шон, чувствуя, как возвращается на землю. — Это Лили. Пойдем встретим их.
Шон направился к машине.
Первым вылез Камерон, за ним Чарли, испуганная, напряженная.
— Дядя Шон! — Она обхватила его руками.
— Привет, детка.
— Я боюсь. — Чарли уткнулась лицом в его пиджак.
— Я тоже. — Он очень быстро понял, что не имеет смысла лгать Чарли. Она как будто видела его насквозь. — Давай поможем Лили с малышкой, а потом я кое с кем познакомлю тебя.
— Я Мора Райли. — Наклонившись, чтобы отстегнуть ремни детского кресла Эшли, Шон услышал голос Моры.
Малышка что–то залепетала, потом сказала: «Привет!» и широко улыбнулась ему. Он поднял Эшли на руки и поставил на землю, а Лили взяла ее за руку.
Шон выпрямился и представил всем Мору. Не привыкнув общаться с детьми, она держалась несколько натянуто, но улыбалась искренне. Чарли смотрела на нее с опаской, Камерон — отстраненно. Эшли спряталась за юбкой Лили.
— Ты знала маму и папу? — спросил Камерон. Мора переложила сумочку из одной руки в другую.
— Нет, но я уверена, что они были замечательными. Я пришла сюда вместе с вашим дядей Шоном, потому что мы с ним близкие люди. Надеюсь, вы расскажете мне все о своих родителях.
— Уж конечно, — отозвался Камерон. — С большим удовольствием. — И направился в церковь.
Его сарказм обескуражил Мору, но сейчас Шону было не до того, чтобы заставлять племянника извиняться. Глупо ожидать, что они, как по волшебству, станут одной большой счастливой семьей.
— Пора идти в церковь, — негромко сказал он.
Джейн Кумбс, как обычно, опаздывала. Войдя в церковь, она бросилась к детям, заплаканная и несчастная, какой была всю эту неделю. Шон закусил губу, чтобы не приказать ей заткнуться и не путать Чарли и Эшли. Но кто он такой, чтобы осуждать эту женщину? А что если она просто не может остановиться?
Еще три незнакомых ему человека вошли вслед за Джейн.
— Мои родители и сестра, — объяснила Лили. — Извините, я отойду на минуту.
Она подошла поздороваться с ними. Ее родители, красивая пара, оба были безупречно одеты, но держались с Лили крайне сдержанно. «Бога ради, да обнимите же ее, — подумал Шон. — Вы что, не видите, как ей это нужно?»
К счастью, сестра обняла Лили, и так крепко, что шляпка слетела с ее головы.
— Шон Магуайер, — представился он, подняв шляпку Лили и пожимая руки всем троим: Теренсу, Шерон и Вайолет. — Спасибо, что приехали.
— Дедушка здесь! — воскликнула Чарли, и лицо ее осветилось. Девочка бросилась к дверям.
— Привет, красавица. Конечно, я здесь. — Отец Шона, Патрик Магуайер, прилетел прошлым вечером. Он поздоровался с Лили и со всеми остальными, пожал руку Шону. — Как ты, держишься?
Шону очень хотелось ответить: «нет». «Нет, отец, мне очень трудно. Не поможешь ли мне? » Он никогда не сказал бы этого, потому что знал, каков будет ответ. Его отец будет запинаться и перечислять причины, которые помешают ему помочь Шону с детьми Дерека.
— Да, — ответил Шон, — с учетом обстоятельств.
— Извините, что не удалось приехать раньше, — сказал Патрик. — Мне нужно было кое–что закончить.
«Кто бы сомневался», — подумал Шон.
— Нет проблем, — произнес он вслух. На самом деле ему хотелось схватить отца, потрясти за плечи, потребовать, чтобы он осознал, что произошло в их семье. Но какое это имело сейчас значение! Шон высвободил свою руку и положил ее на плечо Чарли. — Пора начинать.
Когда все расселись на скамьях в церкви, Шон окинул взглядом собравшихся. Дети сидели чистенькие, в своих лучших нарядах, окруженные почтительным вниманием. Камерон казался уменьшенной копией Дерека в новом костюме и ботинках, купленных специально для похорон. На Чарли было темно–зеленое платьице с черным бантом, миниатюрная версия того же платья была и на Эшли. Лили надела темно–синий костюм и туфли на низких каблуках. В одной руке она держала сумочку, в другой — несколько бумажных карточек. Взволнованная и серьезная, она собиралась произнести прощальную речь на похоронах подруги.
Распорядитель похорон провел их к передней скамье. Директор школы Чарли сидела сразу за ними, готовая забрать Эшли, если та вдруг расшумится. Дубовые гробы, украшенные цветами, сверкали в солнечном свете. Он проникал в церковь сквозь окно с изображением Святого Духа. И Шон снова почувствовал, что поднимается вверх и не в силах удержаться на земле.
Глава 21
Похороны походили на жестокий спектакль, который отчасти был ритуалом для прессы, а не только печальной церемонией. Лили ощущала усталость и горечь, была измотана до предела. Службу сопровождали постоянные всхлипывания, музыка и прочувствованные речи. Все пытались выразить то, что нельзя описать словами: тяжесть страшной потери, безысходную печаль и страх троих детей, которым предстояло расти без родителей.
Лили удивило и тронуло, что приехали ее родители и сестра. Они мало знали Кристел, однако понимали, как важна она была для Лили. Когда пришла ее очередь говорить, Лили бросила испуганный взгляд на мать, и та спокойно кивнула ей. Это означало: «Ты справишься».
Лили встала и пошла к кафедре. Ради детей она заставила себя говорить ясным, ровным голосом, рассказывая людям, собравшимся в церкви, о том, какой прекрасной матерью, подругой и человеком была Кристел.
«Лучшая подруга и любящая мать». — Вчера вечером, когда Лили писала свою речь, эти слова казались ей самыми подходящими. Однако сейчас, усиленные микрофонами, они прозвучали сухо и безжизненно. Лили отложила свои карточки, на мгновение прикрыла глаза и представила себе Кристел.
