— Какие обычаи?.. — чуть слышно прошептала она.
Его губы снова нашли ее рот…
— Это наш обычай, твой и мой. И он будет повторяться каждый год…
— У нас этого не может быть…
Он не дал ей закончить, крепко поцеловав ее. У Молли закружилась голова. Она ничего не видела и не слышала вокруг…
Через несколько мгновений он ласково спросил:
— Почему?
— Потому… — у Молли не было сил отвечать ему, ни думать, ни отвечать. Она жаждала только одного — снова ощутить, как он впивается в нее своими страстными губами.
Где-то рядом залаяла собака, ее поддержали собратья, потом все стихло.
— Вот и мой дом, — Молли сказала это таким тоном, что сердце у Форчуна екнуло. Конечно, это не ее дом, это просто неуютное тесное временное пристанище.
— Вот мы и пришли.
Молли вошла в комнату, а Уинслоу подождал, пока она не зажгла лампу, стоя в дверях.
— Спасибо, что проводили меня.
— Молли… — Уинслоу подошел к ней и закрыл пальцами губы, словно сдерживая слова прощания.
Она была не в себе, сердце бешено колотилось, лицо раскраснелось, все тело охватило желание, мысли путались. Она готова была прижаться к нему, но не могла пошевелиться.
В комнату врывался ветер, принося с собой промозглость зимней ночи.
— Зажгите печь, а не то, вы простудитесь, — с этими словами Уинслоу хлопнул дверью, оставив Молли в одиночестве.
Она приткнулась к стене, ища опоры, ноги едва держали.
«Больше такое не должно случиться, или ты не позволишь ему приблизиться к тебе, или скажешь, кто ты есть. Он честный человек и не заслуживает такого предательства».
Молли знала, что вопреки собственному заверению она никогда не решится сказать ему о связи с Роксвеллами. Она — преступница, а он не такой добрый, чтобы прощать. Это очередной провал. Сначала, она провалилась как актриса, теперь — как шпионка. Мерзкая шпионка?
Наступил первый день Рождества, морозный и ветреный. Молли проснулась очень рано, взбудораженная ночными видениями: зажженные свечи, страстные поцелуи и… Уинслоу Форчун в ее постели.
В доме Анны царил переполох. Дети носились друг за другом с визгом и криками. Джед собрал перед домом пирамиду из дров. Санта Клаус принес много подарков. Дети получили по корзине, в которой были апельсины, яблоки, сушеные фрукты, мармелад и другие сладости. Девочки к тому же получили яркие ленты и красивые варежки.
Молли помогала Анне на кухне, когда появился Уинслоу.
— Эдди Ходжес остался совсем один.
— Один? — удивилась Молли, украшавшая салат зеленью, яйцами и редиской.
— Я думала, он уехал в долину навестить мать, — сказала Анна, беспокоившаяся о судьбе мальчика.
— Все может случиться. А отца его никто не видел несколько дней.
— Я очень волнуюсь, Уинслоу. Сходи, пожалуйста, к Ходжесам и забери мальчика. И не спорь, он же там сидит голодный, — никто с Анной и не собирался спорить. — Билл, а ты пойди и принеси хлопушки, ракеты для фейерверка, а потом порежешь лук.
— Не буду, — шутливо отпирался Билл Макдональд. — Я уже плачу — это от любви к тебе, старуха.
Молли очень расстроилась, услышав о брошенном Эдди. Она вышла на крыльцо продышаться и утереть невольно набежавшую слезу.
— Идите в дом, а то замерзнете, — Билл тронул ее за плечо. — Да, печальная история. Дети иногда становятся взрослее своих родителей, у которых нет царя в голове, а Эдди хороший парень…
Рождественский обед, как и обещала Анна, превратился в настоящий пир. Она пригласила массу людей. Уинслоу привел Эдди. Джед пришел с племянниками. Соседи сбежались, зная кулинарное искусство Анны.
Молли никогда так не объедалась в своей жизни. Разомлевшие гости решили немного прогуляться. Вернувшись опять в дом, все уселись за стол и стали продолжать пиршество. Готовила Анна действительно превосходно.
— Когда я рос в Колорадо, — вспоминал Бакли Брукс, уплетая мясной пирог с острым соусом, — мы были так бедны, что в Рождество готовился только постный суп, — это было после того, как убили моего отца. Мне казалось, что я уже никогда не смогу наесться вдоволь. Мы постоянно голодали, даже ходили просить милостыню. — Он выдержал небольшую паузу. — Только после того, как мать снова вышла замуж, мы питались более-менее сносно.
Молли не хотелось вспоминать о своем голодном детстве, в приюте сирот едой не баловали. Разве, что садовник изредка что-нибудь приносил ей.
Уинслоу внимательно следил за выражением лица Молли, понимая, что рассказ Брукса отозвался в ее сердце.
— Вы все детство провели в Колорадо? — Поинтересовалась Молли.
— Да, потом я приехал сюда, — Бакли жадно поглядывал на десертный столик, высматривая, чего он еще не пробовал.
— Вы жили в Денвере?
Уинслоу показалось, что это отнюдь не праздный вопрос.
— Большей частью в Денвере и потом приезжал туда много раз, — Бакли извинился, что ему надо пойти поискать подковы. Эдди Ходжес вызвался его сопровождать.
Молли была слегка разочарована, она еще о многом хотела его расспросить. Увидев, что Брукс остановился на крыльце поболтать с мужиками, она выскользнула из гостиной за ним.
— Мистер Брукс, у вас не найдется для меня минутки?
— Конечно.
— Я бы хотела…
Бакли Брукс перестал любезничать с Молли после того, как его друг Хэрлен предупредил, чтобы он держался от нее подальше, но если она чего-то от него хочет, он, черт возьми, не будет отказываться — от этой красотки не убудет.
— Я хотела спросить о Денвере…
— Да?
— Вы долго жили там…
— Порядком. — Брукс не собирался говорить ей, что провел несколько лет в денверской тюрьме.
В этот момент мужчины позвали Брукса, начиналась игра в подковы.
— Эй, мисс Кеннеди! Пойдемте, посмотрим! — позвал ее Эдди Ходжес.
«Ладный парень, — подумала Молли, — слава Богу, не в отца пошел!»
Смеясь и обмениваясь шутками с мужчинами, Эдди тоже принял участие в игре. Он ловко метал подковы, точно рассчитывая расстояние и силу броска. Молли аплодировала, отмечая его удачные броски, а Эдди с благодарностью улыбался ей в ответ.
Пока Брукс ждал своей очереди, к нему подошел сзади Джед.
— Она расспрашивала тебя о Блейде? — спросил Кэнтрелл.
— О ком?
— О Симсе Блейде из Денвера.
— Нет, — удивился Брукс.
— А ты его знаешь?
— Только слышал о нем. А кто о нем не слышал? Один из тех удачливых богачей, которые смотрят сверху вниз на нас, бедняков, которые зарабатывают для них деньги. Я только слышал о нем, черт побери, но не удостоился знакомством — не того поля ягода.
