От стыда его лицо начало покалывать, словно от упавших искр. Он не мог поверить в то, что сказал, в то, как слабо прозвучали слова, недостойные мужчины.
Но странное дело... Кассандра, похоже, не стала думать о нём хуже. По правде говоря, теперь она смотрела на него с большей уверенностью, слегка кивая, будто его унизительное признание лишь укрепило сделку.
Уже не в первый раз Том подумал, что не понимает женщин. В отсутствии логики их обвинить было нельзя. Совсем наоборот. Женская логика казалась более возвышенной, чем мужская: слишком сложная и прогрессивная, трудно поддающаяся обыденному пониманию. Лучшая половина человечества придавала таинственное значение деталям, которые мужчина и не заметит, и делала поразительные выводы на основе его сокровенных тайн. Том подозревал, что Кассандра за несколько встреч уже успела узнать о нём больше, чем его друзья за последние лет десять. Сильнее всего тревожило подозрение, что она способна разглядеть в нём то, о чём сам он даже не догадывался.
– Позволь сначала мне поговорить с семьёй, – сказала Кассандра, поправляя его воротник и галстук, приглаживая лацканы пиджака. – Я пошлю за тобой завтра или, возможно, послезавтра, и тогда ты сможешь сам с ними объясниться.
– Я не могу так долго оставаться от тебя вдали, – оскорбился Том. – И будь я проклят, если позволю тебе одной с этим разбираться.
– Ты мне не доверяешь?
– Дело не в этом! Я буду трусом, если брошу тебя одну решать проблемы.
– Том, – сухо сказала она, – твоя любовь к конфронтациям ни для кого не является секретом. Никто не обвинит тебя в трусости. Однако, что бы ты ни сказал, это не убедит Рэвенелов дать согласие на брак, пока они не убедятся, что это именно то, чего я хочу.
– Правда? – спросил Том, не подумав, и тут же мысленно себя отругал. Чёрт побери, теперь он, как собачка, выпрашивал подтверждение её обещаний. Он не мог поверить, что она обладала такой властью над ним. Именно этого Том и боялся с самого начала.
Кассандра, чутко уловив перемену в настроении Тома, без колебаний потянулась к нему. Вцепившись в лацканы пиджака, которые она только что разглаживала, Кассандра притянула Тома к себе и поцеловала, развеивая все тревоги. Он пылко ответил, насколько был способен, а её отклик вызвал в нём новую волну возбуждения. Его плоть напряглась, лёгкие заработали с удвоенной силой. Самообладание, которым он всегда гордился, трещало по швам. Его одолевало слишком много чувств разом, словно кто-то перемешал целую палитру красок. Настоящее безумие.
Когда, наконец, их губы разомкнулись, а прерывистые дыхания смешались, Кассандра посмотрела ему в глаза и твёрдо проговорила:
– Я не изменю своего решения. Если мы хотим научиться доверять друг другу, Том... то самое время начинать.
Глава 18
– Мы можем лишь дать совет, – сказал Девон Кассандре на следующий день. – Решение, в конечном счете, остаётся за тобой.
– Я тебя умоляю, – раздражённо сказал Уэст, – не говори ей такого.
Девон бросил на младшего брата саркастический взгляд.
– А разве не Кассандре решать?
– Только не в том случае, когда она явно не в состоянии этого сделать. Ты же не позволил бы ей танцевать на краю железнодорожной платформы в нетрезвом состоянии?
– Я не пью, – запротестовала Кассандра – и уж тем более не настолько глупа, чтобы танцевать на краю железнодорожной платформы.
– Я говорил не в буквальном смысле, – возразил Уэст.
– И всё равно ты искажаешь ситуацию. Намекаешь на то, что я не знаю, что делаю, когда на самом деле разбираюсь в обстоятельствах лучше тебя.
– Я не могу с тобой согласиться... – начал Уэст, но замолчал, когда Фиби легонько ткнула его локтём под рёбра.
Девон, Кэтлин, Уэст, Фиби и Кассандра, вышли на прогулку по Гайд-парку, почувствовав острую необходимость вырваться из стен Рэвенел-Хауса. После бурного обсуждения столь щекотливой темы атмосфера в библиотеке накалилась, как кипящий чайник.
Получив накануне телеграмму от Девона, Уэст и Фиби прибыли в Лондон первым же поездом из Эссекса. Никого не удивило, что Уэст пребывал в ярости, страстно желая отомстить Рипону и его сыну за то, что они посмели оклеветать члена семьи Рэвенел.
Остальные должны были приехать к ужину, но пока Кассандре хватало и Уэста с Девоном, которые оба были категорически против того, чтобы она выходила замуж за Тома Северина. Кэтлин, по крайней мере, рассматривала такую возможность, а Фиби придерживалась политики строгого нейтралитета.
– Что сказали остальные? – задал вопрос Уэст голосом генерала, оценивающего численность войск. – Надеюсь, никто больше не поддержит эту идиотскую затею.
– Мистер Уинтерборн и лорд Сент-Винсент воздержались от высказывания своего мнения, – ответила Кассандра. – Хелен сказала, что хочет того же, что и я. Пандоре нравится мистер Северин, и она считает, что это великолепная идея...
– Кто бы сомневался, – пробормотал Уэст.
– А леди Бервик сказала, что затея ужасная, и она отказывается принимать в ней участие.
Уэст помрачнел.
– Первый раз в жизни я согласен со старой каргой.
Рэвенелы бродили по обширному природному ландшафту Гайд-парка. Весной и летом парк был полон экипажей, всадников и пешеходов, но в холодную зиму посетители практически отсутствовали. Цветочные клумбы опустели, с деревьев облетела листва, а вытоптанный газон, по которому теперь никто не ходил, дожидался тёплой поры, чтобы вновь возродиться к жизни. Стайка грачей о чём-то шумно судачила в кронах рощицы древних дубов, настолько точно отражая настроения членов семьи, что Кассандра невольно развеселилась.
– Давайте на минуту оставим Тома Северина в покое, – обратился Уэст к Кассандре. – У нас с Фиби зародился план.
– Он зародился у Уэста, – уточнила Фиби.
– Ты, наверное, помнишь, что у неё есть младший брат по имени Рафаэль, – продолжил Уэст. – Высокий, холостой, с хорошими зубами. Идеальный мужчина.
– Мой брат вовсе не идеален, – возразила Фиби. – И откуда ты знаешь, что он высокий и у него хорошие зубы?
– Очевидно же, что твои родители просто не способны произвести на свет несовершенного человека. Мы познакомим его с Кассандрой, он сразу же захочет на ней жениться, и все будут счастливы.
– А как же Том? – спросила Кассандра.
– Он тоже станет счастливым, как только отыщет другую женщину, чью жизнь испортит.
Она бросила на него укоризненный взгляд.
– Я думала, он тебе нравится.
– Конечно, нравится. Северин занимает одну из верхних строчек в списке безнравственных вещей, которые я обожаю. Его место где-то между уличной едой и непристойными песенками.
Кассандра знала, что у Уэста, как и у Девона с Уинтерборном всегда была привычка по-дружески отпускать саркастические замечания в адрес Тома Северина. Но сейчас она раздражала, как никогда.
– После всего того, что мистер Северин сделал для нашей семьи, – тихо проговорила она, – он заслуживает большего уважения.
Все замолчали, удивлённо глядя на неё. До сего момента Кассандра ни разу не высказывала ему ни слова упрёка.
К чести Уэста, обдумав замечание, он смягчился.
– Ты права, – заговорил он уже другим тоном. – Прошу прощения за мои дурацкие шуточки. Но я знаю вас обоих достаточно хорошо, чтобы уверенно заявить: вы не подходите друг другу.
Кассандра, не моргая, встретила его пристальный взгляд.
– А ты не предполагал, что, возможно, мы с мистером Северином знаем такие стороны друг друга, про которые ты не в курсе.
– Туше. А ты не предполагала, что, возможно, про некоторые его стороны ты даже не догадываешься?
– Туше, – неохотно согласилась Кассандра.
Лицо Уэста смягчилось.
– Кассандра, послушай: проведя с Северином определённое время, ты его полюбишь. Такова твоя натура. Даже зная, что в данных обстоятельствах лучше этого не делать, ты всё равно так поступишь, как я, когда пел в ванной.
