Наконец все ее тело словно взорвалось. Изогнув спину, она впилась ногтями в плечи Джека, и ее охватило блаженное забытье. Его стоны эхом отдавались в ушах, ее тело напряглось, и через несколько мгновений все было кончено. Что-то горячее и влажное разлилось по ее груди и животу.
Уставшая и опустошенная, Эвелин лежала, тяжело дыша, в теплых объятиях Джека. Он слегка поцеловал ее лоб.
Она открыла глаза и увидела его словно высеченное из мрамора лицо. Постепенно к ней возвратилась способность думать, и тут же Эвелин пришло в голову, что она и понятия не имела, как тяжело ей будет забыть Джека Хардинга.
Аккуратно обтерев Эвелин носовым платком, Джек перевернулся на бок и положил руку на ее пышное бедро. Она прижалась к нему, и он вдохнул дурманящий аромат лаванды на ее разгоряченной коже. Глаза Эвелин были закрыты, и она тяжело дышала. Джек снова поразился тому, насколько прекрасно было случившееся между ними.
В его прошлом были женщины, но никогда он не испытывал такого физического и душевного наслаждения. Когда она стояла перед ним на коленях в своей великолепной наготе, здравый смысл покинул его, и им всецело владел лишь инстинкт обладания женщиной. Ее страсть и неистовство еще больше подстегивали возбуждение Джека.
У него не было никаких иллюзий. Эвелин попросила его оказать ей услугу, защищать человека, за которого она собиралась выйти замуж. И этого не могла изменить даже безумная страсть, которую они оба только что испытали.
Она уйдет и отправится к Рэндольфу Шелдону, уверенная, что никто не узнает о случившемся в этом адвокатском кабинете. Джек сжал зубы, и его сердце внезапно пронзила острая ревность.
Он должен быть благодарен ей за верность другому мужчине, потому что это ему на руку. Ему не хотелось испытывать привязанности к женщине, пусть даже и к смышленой и очаровательной девчонке из прошлого. Он всегда старался сохранить дистанцию, потому что карьера была самым главным в его жизни. Будь у него чуть больше здравого смысла, он тотчас бы поднялся, помог ей одеться и отправил домой. Но вместо этого Джек медленно проводил пальцем по ее груди, чувствуя, как твердеют ее соски.
Она открыла глаза, и он был поражен их чарующей синевой. Эвелин приподнялась на локтях, и ее волосы, обычно собранные в узел на затылке, пышной золотистой волной укрыли плечи и грудь. Сквозь пряди тускло просвечивали розовые соски.
При виде этого зрелища тело Джека мгновенно напряглось от возбуждения. Он жадно смотрел на Эвелин.
Ее щеки запылали, и она беспокойно прикусила нижнюю пухлую губу. Потянулась за платьем и попыталась встать.
— Подожди. — Джек обхватил ее за руку.
Она повернулась.
— Мне надо идти.
— Послушай, Эви.
— Что?
— Не жалей, о том, что случилось.
Она отвела взгляд.
— Это было неправильно.
— Это было прекрасно.
— Ты ничего не скажешь Рэндольфу или моему отцу? — прошептала она.
— Я никому не скажу ни слова. Как ты могла подумать?
Эвелин шумно выдохнула.
— Спасибо.
— Как тебе удалось прийти ко мне без служанки?
— Я сказала всем, что иду на чай к леди Итон. Взяла экипаж и приехала к тебе.
Джек ухмыльнулся:
— Уверен, это было намного интереснее.
Ее губы чуть дрогнули в улыбке, и она рассмеялась:
— Джек Хардинг, как ты можешь надо всем насмехаться?
Он пожал плечами:
— Поэтому-то я так неотразим.
Ему было приятно видеть ее улыбку. Он не желал, чтобы Эвелин была опечалена или, что хуже, жалела о случившемся.
Она поднялась и стала искать белье. Черные шелковые чулки с подвязками так и остались на ней, и когда она нагнулась поднять сорочку и панталоны, Джек чуть не застонал от открывшегося ему вида. Эвелин была превосходно сложена, с лицом ангела и телом искусительницы. Он обладал ею, однако желание вновь погрузиться в ее лоно по-прежнему оставалось сильным.
Эвелин надела платье и перекинула волосы через плечо. Повернувшись к нему спиной, попросила:
— Пожалуйста, застегни пуговицы.
Джек понимал, что эта просьба вполне невинна и у нее просто не было иного выбора. Он поднялся и надел брюки. Облизнул губы при виде кремовой кожи, и ему ужасно захотелось снять мешающее платье. Застегнув последнюю пуговицу, Джек не удержался и провел губами по шее Эвелин.
Она задрожала и повернулась к нему. Густые ресницы опустились, и Эвелин перевела взгляд на губы Джека. Внезапно брюки стали ему опасно тесны. Ей надо было срочно вернуться домой, прежде чем он заключит ее в объятия, сорвет с нее одежду и снова займется с ней любовью.
Усилием воли Джек сделал шаг назад, схватил со стула плащ Эвелин и протянул ей.
— Уходи, Эви, — хрипло произнес он.
В ее глазах мелькнуло удивление.
— Джек, то, что случилось между нами, что-нибудь изменит?
Его будто ударили.
— Ничего не изменится. Я свяжусь с тобой по поводу нашего дела.
Эвелин кивнула, отперла дверь и вышла из кабинета.
Джек долго стоял молча, глядя на дверь. На лбу у него выступила испарина. Он сделал глубокий вдох, выдохнул, стараясь взять себя в руки. Часы на каминной полке отмеривали время.
Она выйдет замуж за Рэндольфа Шелдона, снова и снова повторял он про себя.
Казалось бы, это лишь упрощало задачу Джека Хардинга, опытного адвоката. Но теперь, когда он познал Эви, как он может уйти от нее и видеть ее в объятиях другого мужчины?
Как она могла попасться в эту ловушку? В глубине души Эвелин верила, что, отдавшись Джеку, сможет избавиться от безумной страсти к нему.
Но она горько ошиблась.
— С вами все хорошо, миледи?
Эвелин перевела взгляд на Джанет, идущую рядом с ней. Они миновали Бонд-стрит и направлялись к чайной лавке. Эвелин опять надо было купить новейший лечебный чай для лорда Линдейла. Чай, помогающий при варикозном расширении вен, которое в последнее время мучило ее отца.
Служанка с любопытством смотрела на нее.
— Все хорошо, Джанет. А, вот мы и пришли.
Сложив зонтик, Эвелин открыла дверь лавки. Колокольчики над входом зазвенели. Продавец за прилавком махнул им рукой, приветствуя постоянных покупателей.
Эвелин обошла столы, изучая коробки с чаем. Мысли о случившемся вчера не оставляли ее. Она вернулась домой, и никто не заподозрил, где она была. Она тут же велела приготовить горячую ванну, принести поднос с ужином и легла спать.
Ночью ей снился Джек.
Эвелин вспоминала о кратких мгновениях наедине с ним. Его теплые руки, обнимавшие ее, были такими надежными, и она взлетала все выше и выше, наконец рассыпавшись на мириады искр. И когда он прикоснулся к ней позже, ей хотелось, чтобы все снова повторилось.
