— Я проследил продажу девочки по имени Лиза, светлокожей мулатки, коннозаводчику в Лексингтоне шесть лет назад. Потом ее продали еще раз, и следы потерялись, но думаю, что я нашел нить. Один человек сейчас проверяет, там ли она до сих пор.
— Как долго?..
— Несколько недель, или даже больше. Она сжала в руках свою сумочку.
— Может быть, я бы…
— Вам ничего не надо делать, если вы не хотите упустить шанс сделать ее свободной, — сказал он резко.
— Сколько бы это ни стоило…
— Знаю, мисс Ситон. И через два года поисков я не меньше вашего хочу ее найти. Я не люблю неудач.
Она увидела решимость в его лице, и к ней вернулась былая уверенность.
Он был большой и сильный мужчина, бывший полицейский, и она чувствовала, что он может быть очень опасен. У него не было твердого мнения по поводу рабства, но к тем, кто его нанимал, он был всегда лоялен, а в числе его нанимателей был и Элиас, и она сама. Несколько лет назад Элиас воспользовался его услугами, чтобы разыскать охотника за рабами, который похищал на Севере свободных негров и снова продавал их в рабство, клянясь, что они — беглые рабы.
— Я сделаю, как вы скажете, — ответила она, наконец, но Билл Маллиган заметил в ее голосе неудовольствие.
— Я сообщу вам, когда разузнаю больше, — сказал он. — Элиас вам передаст.
Он никогда не общался с ней напрямую. Он мало что о ней знал и не хотел знать больше. Его работа заключалась в том, чтобы разыскать девушку по имени Лиза, и он догадывался, что затем Мередит попытается дать ей свободу. Он подозревал, что оба они, Мередит и квакер Элиас, принимали участие в деятельности Подпольной железной дороги, и несколько раз, узнавая о готовящейся полицейской облаве, делал об этом Элиасу прозрачные намеки, но не был полностью уверен в их участии, и поэтому предпочитал, чтобы все так и оставалось.
Выйдя из конторы, Мередит почувствовала восторг и признательность. Может быть, через много лет, она, наконец, достигнет желанной цели. И все-таки она отчаянно боялась слишком полагаться на удачу. Она так часто разочаровывалась.
Как может сейчас выглядеть Лиза? Почти четырнадцать лет прошло с тех пор, как их разлучили. Что пришлось пережить ее подруге и сестре? Мередит вздрогнула, и причиной был не только сырой холодный ветер, дувший с Миссисипи.
Карета привезла ее к отелю, где ее уже ждала Опал, возмущенная, от чего красные прожилки на лице стали явственнее.
— Приличные женщины, — произнесла она, — не бродят в одиночестве по улицам Нового Орлеана.
— Я ездила на встречу с Бреттом Девро, — обяснила Мередит, чтобы успокоить ее. — Не хотелось вас будить.
Немного успокоенная, Опал предприняла последнюю попытку исполнить свой долг наперсницы.
— Я действительно не думаю…
Но Мередит предложила сегодня вечером сходить в театр, и негодование Опал тут же перешло в восторг. Мередит знала, что после такого выхода Опал очень устанет, и что у нее будет возможность попозже вечером выбраться к Элиасу. Она хотела рассказать ему про Джима, раба с плантации Маттисов, и предупредить Дорогу, чтобы его ждали, и еще ей очень хотелось поделиться хорошими известиями о Лизе. Элиас казался единственным, разделявшим ее желания. А пока они с Опал отправятся за покупками. Как и собирались.
Но этот день будет очень долгим.
Когда Квинн вернулся на “Лаки Леди”, Кэма не было. Оно и к лучшему, решил он. Ему надо было побыть одному, разобраться в своих мыслях. В них был какой-то беспорядок.
День был полон неудач, начиная со встречи с Мередит Ситон. И встреча с Бреттом была не лучше.
Мередит выбила его из колеи, чего с ним давно не случалось. Он думал, что вполне доволен своей жизнью. Он занимался делом, которое считал важным. В то же время он давал пищу своей ненасытной жажде приключений и водил за нос тех, кто лишал других свободы. Он считал, что ему достаточно одного друга — Кэма, но сейчас он стал задумываться над тем, не было ли увлечение Кэма Дафной желанием выйти из одиночества, которое и он очень часто ощущал. Был ли он неискренен с Кэмом? Сам с собой?
Он убедил себя, что его не интересует Мередит Ситон, но гнетет желание встретить женщину, которую он мог бы любить и которая любила бы его. Его одолевало такое страстное желание, что даже Мередит Ситон начинала казаться достойной, и это с его ранее безошибочным глазом. Неужели он и вправду был в таком отчаянии?
От посещения Бретта его настроение не улучшилось. Он увидел сожаление в глазах брата, когда опять отказался прийти к нему в гости, и одобрение, когда положил в банк карточный выигрыш, полученный в последнем путешествия на пароходе.
День ото дня ему казалось все более важным, чтобы Бретт понял, что он, Квинн, не только прожигатель жизни, и чтобы кто-нибудь еще кроме Кэма знал, каков он на самом деле. Он не вполне понимал, почему это было так важно для него. Раньше ему вполне удавалось подавлять это чувство, убеждая себя, что хорошая репутация не так уж и важна. Но сейчас эта потребность терзала его, как болезнь.
Единственным развлечением во время его короткого визита к Бретту была картина, которую он увидел у брата на столе. Он взял ее, праздно разглядывая. Она была очень плоха, мутные цвета вызывали в памяти только джутовые мешки и ничего больше.
— Как испортился твой вкус, братец, — заметил он. Бретт криво улыбнулся.
— Боюсь, это такой подарок.
— От самого заклятого врага? Бретт усмехнулся.
— От худшего клиента.
Рука Квинна замерла.
— Не хочешь ли ты сказать…
— Мисс Ситон. Она заходила за деньгами. Этот подарок, я полагаю, изрядная насмешка.
— Значит, не надо было ей давать денег, — сказал Квинн, пряча в глазах смех.
Бретт улыбнулся шире, хотя ему и было немного стыдно за это. Ведь это действительно был подарок.
— Она не имела в виду ничего плохого, — сказал он.
Квинн еще раз взглянул на картину, на этот раз внимательнее. Он вспомнил, как тетушка что-то говорила про хобби Мередит, почти извиняясь при этом. Теперь понятно почему. Но по какой-то причине он продолжал смотреть на холст. В правом углу пряталось имя “Ситон”. Что-то в этой картине было не то, словно…
Он покачал головой, отгоняя мысль, которая налетела и исчезла, как летняя гроза. Однако в его памяти осталась какая-то заноза.
— Когда ты уезжаешь? — слова Бретта вернули его к разговору.
— Завтра после полудня.
— Ты действительно не придешь сегодня обедать?
— Мне очень жаль, но никак не получится, — ответил он, и в его голосе зазвучала мягкая нотка. — У меня деловая встреча.
— Квинн…
Квинн обернулся и увидел, что брат с тоской и сожалением смотрит на него.
