Эдуард уселся поудобнее, зажег очередную сигару и стал любовно перебирать фишки со своим гербом.
Сара устроилась напротив Шарлотты. Ее гибкое тело ничем не выдавало напряжения и волнения перед столь опасной игрой.
Остальные гости Эдуарда были представлены и расселись по местам: английский лорд с женой, французский герцог и его русская любовница.
Мужчины разместили золотые монеты и портсигары по краю стола. Леди выложили свои амулеты.
Шандор, хорошо понимая, что они смогут снова остаться наедине только к утру, раздраженно вздохнул и стал сдавать карты. Новизна игры была причиной того, что часы, проведенные за столом, были не так утомительны для Шарлотты, как для Шандора. Слишком часто она играла роль наблюдателя, и теперь ее острый ум быстро схватывал остальные правила игры.
Иногда Эдуард вопросительно поднимал брови, видя, как уверенно она играет. Очевидно, он забавлялся мыслью о том, что это ее первая партия в баккара.
Шандор сдал еще три карты: одну себе и по одной понтерам слева и справа. И снова взглядом пригвоздил ее к месту. Шарлотта, краснея, потупилась.
Шандор усилием воли продолжал игру. У него оказались шестерка и тройка, так что он был обязан объявить карты – наивысшее количество очков. Шандор снова выиграл.
Когда несколько часов спустя игра закончилась и принц Уэльский пригласил гостей поужинать в «Кафе де Пари», Шандор вежливо уклонился.
Эдуард, понимая, что графу не терпится остаться наедине с Шарлоттой, ничуть не оскорбился. Он не винил друга. Мисс Шарлотта Грейнджер – молодая дама необыкновенной красоты и очарования.
– Слава Богу, – выдохнул Шандор, поспешно уводя ее вниз. – Я думал, мы не встанем из-за стола до самого утра.
– Так оно и есть, – заметила Шарлотта, усаживаясь в экипаж. – Неужели не видишь, как посветлело небо на горизонте?
– К черту горизонт, – отмахнулся Шандор и, едва кучер щелкнул кнутом, схватил ее в объятия и стал целовать жадно и страстно.
Для Шарлотты возвращение в «Босолей» стало возвращением в любимый и дорогой сердцу дом. В тусклом предутреннем свете белые стены виллы были словно затянуты дымкой. Острые листья неизвестного ей растения сверкали каплями росы. Розы, магнолии и лилии застыли в ожидании солнца.
Выйдя из экипажа, она остановилась и взглянула на него полными любви глазами.
– Спасибо за чудесный вечер. Я никогда его не забуду, – прошептала она и, привстав на цыпочки, нежно поцеловала.
В дверях послышалось деликатное покашливание. Шандор, не выпуская ее, поднял голову.
– Приехала леди Бестон, ваше сиятельство, – извиняющимся тоном сообщил Жорж. – Она очень расстроена и сейчас отдыхает в гостиной.
Шарлотта почувствовала, как напрягся Шандор. Выражение его глаз изменилось.
– Спасибо, Жорж. Передайте леди Бестон, что я сейчас приду.
Казалось, он забыл о Шарлотте и устремился к дому. Та побежала за ним, то и дело спотыкаясь на камешках дорожки, больно коловших сквозь тонкие подошвы атласных туфелек.
Подвески великолепной люстры зазвенели, когда за ней захлопнулась дверь. Шандор направился было к гостиной, но остановился и обернулся:
– Мне нужно поговорить с леди Бестон. Будет лучше, если ты пойдешь отдыхать.
– Д-да, – едва слышно пробормотала Шарлотта, изнемогая от непонятной тоски. Приезд леди Бестон разительно изменил отношение к ней Шандора. Он попросил ее идти отдыхать так же учтиво и безразлично, как любую гостью. Магия последних нескольких часов внезапно развеялась. Он смотрел на нее глазами незнакомца.
Расстроенная, она стала подниматься по лестнице, где уже ждала Жанна, чтобы помочь ей раздеться. Но тут из гостиной донеслись голоса. Женщина что-то горячо говорила.
Шарлотта помедлила, схватившись за перила. Ледяной страх сжимал ее сердце. Может быть, она зря волнуется? Ведь Шандор не хотел, чтобы она вернулась в Англию вместе с леди Бестон.
Она немного успокоилась. Какой все это вздор! Ну конечно, он пожелает, чтобы она осталась с ним. Просто на его долю выпала неприятная обязанность уведомить пожилую приятельницу, что той придется поискать другую компаньонку.
Она поднялась еще на две ступеньки и снова остановилась. Княгиня Яковлева была чудаковатой и вспыльчивой, но даже ей не пришло бы в голову явиться к постороннему мужчине под утро и ожидать его приезда, словно разъяренная похождениями сына мамаша!
Она повернула голову. Дверь в гостиную оставалась приоткрытой.
Любопытство одолело Шарлотту. Вероятно, не будет другой возможности увидеть даму, едва не ставшую ее хозяйкой.
Она потихоньку спустилась вниз и, остановившись у лестницы, заглянула в комнату.
При виде открывшегося зрелища ее сердце упало, а кровь застыла в жилах.
Не было никакой надушенной пачулями гранд-дамы. Шандор сжимал в объятиях красавицу. Женщину со смуглой кожей и блестящими черными волосами, уложенными в затейливую прическу. Женщину с темно-фиалковыми глазами, в которых сверкали слезы радости.
Шарлотта услышала хриплый, прерывающийся голос Шандора:
– Зара, милая, как долго я тебя не видел! Как долго!
Больше Шарлотта не выдержала. Зажав рот рукой, чтобы заглушить крик боли, и пошатываясь, она стала подниматься по лестнице. Ее мир рухнул. Слишком жестокой оказалась правда.
Брат и сестра льнули друг к другу в тускло освещенной гостиной. Глаза Шандора подозрительно блестели. Ресницы Зары были мокры от непролитых слез.
– Шандор, как хорошо снова видеть тебя! Не могу передать, до чего все ужасно!
Слезы хлынули из глаз, и он принялся укачивать сестру, как ребенка.
– Не плачь, любимая.
– Но я ничего не могу с собой поделать! Бестон невыносим. Твердит мне, что я глупа, ни на что не гожусь, и я ничем не могу ему угодить. По-моему, он наслаждается, унижая меня, и… и обвиняет в связях с мужчинами, с которыми я едва знакома.
– Где он сейчас? – ужасающе тихим голосом спросил Шандор.
– Не знаю. Я слышала, как он говорил камердинеру, что вернется не раньше утра. Он часто так делает. – Она жалобно всхлипнула. – Он не любит меня. И скорее всего никогда не любил. Женился потому, что воображал, будто я богата. А узнав, что у Кацински почти ничего нет, кроме титула, заявил, что я обманом женила его на себе.
Она снова начала всхлипывать, но на этот раз уже истерически.
– Страшно подумать, что он сделает, открыв тайну моего рождения.
Шандор крепче сжал ее плечи. Столько страданий, и все из-за единственного дня, проведенного в лесу с цыганом! Любила ли мать того человека, который совратил ее? Считала ли, что может пожертвовать всем ради любви? Представляла ли, что придется вынести ее детям, узнавшим правду о своем происхождении?
