Франсис была озадачена. Хотел ли пират, чтобы Джонатан или Хэл заняли место Гидеона как покровителя его банды головорезов?
— Вы ищете другого покровителя, капитан Сарн? — спросила она. — Мой брат еще ребенок, и я боюсь, что лорд Маунтхит…
Сарн покачал головой.
— Вы неправильно меня поняли, миледи, — прервал он ее. — Я хочу покинуть Братство. С тех пор как я взялся командовать «Вампиром», я собрал огромное состояние. Прошло двадцать лет с тех пор, как я впервые вышел в море, и пятнадцать из них я плавал под черным флагом. Удача не может улыбаться мне вечно.
Теперь она решила, что поняла, куда он клонит, и почувствовала облегчение.
— Тогда вы ищите прощения! Несомненно, мой кузен Маунтхит сможет раздобыть его для вас — его отец имеет некоторое влияние на короля. — Она наклонилась вперед и заговорила откровенно: — Прошлой ночью, капитан Сарн, Гидеон сказал вам, как хорошо иметь друга при дворе. Помогите нам сейчас, и вы получите трех, поскольку мы навсегда останемся в долгу перед вами.
Он ответил не сразу:
— Возможно, я бы хотел сам оказаться при дворе.
— Но вам по-прежнему будут нужны друзья, сэр, — ответила она, надеясь, что охвативший ее испуг не отражался на ее лице. — Насколько я понимаю, не легко войти в придворный круг без благородного покровителя.
— Может быть, нет. Но это будет легче с благородной женой.
Мгновение она думала, что неверно расслышала, но капитан Сарн поспешил рассеять ее сомнения.
— Я предлагаю вам брак, леди Франсис, — сказал он прямо. — В обмен на жизни вашего брата и кузена. Скажите слово, и мой дорогой мистер Крейл упадет за борт с ножом между ребер.
Франсис прижала руки ко лбу и попыталась мыслить ясно. Разногласия среди ее тюремщиков зашли даже глубже, чем она полагала. Каждый из них хотел по различным причинам уничтожить других, и, казалось, именно ее присутствие и раздувало этот огонь предательства и раздора. Какая мрачная ирония, если, сохранив ей жизнь, Гидеон тем самым подписал себе смертный приговор. Она же была приговорена, какой бы из негодяев ни восторжествовал. Куда бы она ни повернулась, никакого пути к спасению не было.
Ее затянувшееся молчание вынудило капитана Сарна почувствовать некоторые опасения. Он принялся искать способ повлиять на ее решение. Подойдя к шкафу, он отпер ящик и вытащил маленькую шкатулку. Открыв ее, он извлек оттуда великолепное жемчужное ожерелье, причем самая большая из жемчужин была с воробьиное яйцо. Пират поднял прекрасное украшение и посмотрел на Франсис.
— Смотрите, — сказал он. — Вы видели когда-либо что-нибудь подобное? Это ожерелье предназначалось кастильской принцессе. Я думаю, оно вам будет больше к лицу, чем любой испанской потаскушке.
— Оно прекрасно. — Франсис одарила жемчужины лишь мимолетным взглядом. Говоря о сделке, пират не упомянул Криспина. — Капитан Сарн, а что станется с Криспином Барбиканом? Вы предлагаете мне и его жизнь тоже?
— К черту Барбикана! — огрызнулся Сарн. — Я не глупец и не намерен, чтобы вы наставляли мне рога вместе с ним.
Легкий румянец окрасил бледные щеки девушки, и она гордо наклонила голову.
— Если я заключу с вами эту сделку, капитан Сарн, — холодно сказала она, — я буду считать свои брачные клятвы данными добровольно. Вы ничего не выиграете, оскорбляя меня.
Если бы она намеренно искала способ разжечь пыл пирата, то не смогла бы найти лучшее средство. Перед лицом такого проявления духа он не устоял.
— Я не хотел вас обидеть. Вот вам доказательства. — Он бросил жемчужины ей на колени. — Есть и другие, изумруды, бриллианты. Я собирал их многие годы, но вы первая женщина, достойная их носить.
— Вы мне льстите, капитан Сарн, но меня не подкупить драгоценностями. — Она взяла переливающееся ожерелье и протянула ему. — Я прошу жизнь человека, и ничто иное меня не удовлетворит.
Он в замешательстве смотрел на нее, не зная, как поступить. Ему и в голову не приходило, что драгоценности не смогут завоевать ее, ведь одни только жемчужины стоили огромной суммы, а он был готов бросить к ее ногам плоды многих лет пиратства. Однако Сарн был достаточно проницателен, чтобы понять, что она не изменит решение, И его безвыходное положение сделало ее еще более желанной.
— Вы многого просите, — наконец пожаловался он. — Вы говорите, что я могу вам доверять, но Барбикан не отпустит вас — ни один разумный человек этого не сделает.
Франсис снова опустила жемчужины себе на колени и сжала руки, чтобы они престали дрожать. Она отчаянно боялась этого угрюмого человека с холодными глазами, он держал в своих руках жизнь Криспина, и ради него девушка продолжала этот унизительный торг.
— А если мы поклянемся никогда больше не встречаться, — предложила она. — О, поверьте мне, такое обещание, данное однажды, будет связывать нас обоих.
Он засмеялся своим леденящим смехом, который кривил его губы, но никогда не касался глаз.
— Барбикан никогда не даст подобного обещания.
— Даст, если я его попрошу, — возразила она. Желание увидеть Криспина снова, пусть хотя бы на миг, заставило ее на время забыть обо всем остальном, и она умоляюще взглянула на пирата. — Позвольте мне увидеть его, капитан Сарн, — молила она. — Если я смогу поговорить с ним наедине, возможно, мне удастся убедить его. Что бы теперь ни произошло, мы должны расстаться, и никакая судьба не может быть ужаснее, чем та, к которой приговорил нас Гидеон.
Капитан Сарн пришел к внезапному решению. Если жизнь капитана Барбикана была ценой, которую она просила, тогда он должен жить — во всяком случае, до тех пор, пока на ее палец не будет надето кольцо.
— Что ж, пусть будет так, — отрывисто сказал он. — Вы увидите его, и, если сможете убедить его дать слово, я пощажу его. Лучше вам пойти к нему прямо сейчас, прежде чем Гидеон снова окажется на борту. Нет, оставьте жемчуг себе, — прибавил он, когда она снова протянула ему ожерелье.
Франсис покачала головой.
— Вы хотите вызвать подозрения Гидеона? — возразила она. — Заберите их, прошу вас.
Он пожал плечами.
— Может быть, так оно и лучше, — согласился он и, взяв ожерелье, снова бросил его в шкатулку. — Я отдам его вам и другие драгоценности в качестве подарка к свадьбе.
Он вышел из каюты и направился в недра корабля, где едва можно было выпрямиться во весь рост. Здесь царил вечный полумрак, а воздух был насыщен запахом смолы и вонью трюмной воды. Франсис следовала за ним с колотящимся сердцем. Наконец Сарн остановился около низкой двери и поднял тяжелые засовы.
Когда дверь со скрипом отворилась, Франсис проскользнула мимо него и оказалась в довольно просторном помещении с низким потолком. В полумраке шевельнулась чья-то фигура, голос ее брата выкрикнул ее имя, и в следующее мгновение он уже очутился в ее объятиях.
