Эйна Ли - Сладостная победа

– Верно, всего лишь хотел убедиться в том, что вы не разжигаете новую войну с индейцами, – ответил Коулт.

– Клянусь вам, помощник шерифа, мы ничего такого и не замышляли.

– Вы опять думаете посадить нас в тюрьму? – с тревожным видом спросил Боуи.

– Я подумывал об этом, но я не вправе это решать.

– Бьюсь об заклад, что вы снова нас дразните, – ухмыльнулась Сэм.

Внезапно глаза у нее сделались круглыми, и она указала пальцем на землю:

– Вон! Гляди, змея! Давай уйдем отсюда.

Коулт побледнел, когда увидел желто-коричневого цвета змею, скользящую в траве, ее раздвоенный язык высовывался наружу. При взгляде на ее хвост с подобием роговых колец на самом конце Коулт побледнел.

– Пошли, Пити, – позвал брата Боуи.

– Слинки! – весело воскликнул Пити и устремился к змее.

Коулт замер, услышав ее жуткий, грозящий смертью звук, издаваемый хвостом. Гремучая змея. Стук сердца отзывался в его ушах с не меньшим гулом, чем зловещее предупреждающее змеиное потрескивание. Свернувшись кольцом, она направила свою плоскую голову и блестящие глазки на Пити как на самого близкого к ней человека.

Коулт прыгнул вперед и оттолкнул мальчика в сторону, и как раз вовремя змея бросилась, но Коулт выстрелом снес ей голову.

Застывшие на своих местах Сэм и Боуи теперь подошли ближе и уставились на останки гремучей змеи. Разинув от удивления рот, Сэм взглянула на неподвижного и все еще держащего револьвер в руке Коулта.

– Это был самый быстрый выстрел, который я когда-либо видела, – сказала девочка с явным уважением.

Но к ним уже быстро подбегала Кэсси.

– Я услышала выстрел. Что случилось?

Увидев лежавшего на земле Пити, она с испугом взглянула на мертвую змею, а затем снова на мальчика:

– Боже мой, она его укусила?

Тревога, явно прозвучавшая в ее голосе, вывела Коулта из оцепенения, он сунул револьвер назад в кобуру.

– Нет, – успокоила ее Сэм, тут Пити вскочил с земли и кинулся в объятия Кэсси, – помощник шерифа спас Пити от укуса змеи.

Кэсси крепко обняла мальчика. Слезы блестели на ее глазах, когда она повторяла:

– Боже мой! Боже мой!

Захлебываясь от восторга, двое старших детей рассказали Кэсси обо всем, что случилось. Когда они закончили, она обернулась и увидела, что Коулт, отойдя в сторонку, сидит в одиночестве.

– Сэм и вы, мальчики, ступайте в дом. Я приготовила для вас там печенье с молоком. Мне надо кое о чем поговорить с Коултом.

Как только дети убежали, Кэсси подошла к Коулту и присела рядом с ним, ласково ему улыбнувшись.

– Однажды ты упоминал о том, что боишься змей. Несмотря на это, ты рисковал жизнью, чтобы спасти Пити. С твоей стороны это очень благородно.

– Не напоминай мне об этом, – проворчал Коулт, явно содрогаясь от пережитого. – Я страшно не люблю змей, живых или мертвых.

– Думаю, что большинство из нас чувствует то же самое, – сказала она, поглаживая его по руке, как бы успокаивая. – Но я никогда не видела тебя в таком состоянии. Наверное, за твоей ненавистью к змеям скрывается что-то еще. Расскажи, Коулт. Неужели тот, кого ты любил, умер от укуса змеи?

– Я был немного старше Пити, когда моего брата укусила гадюка-медянка. Среди нас он был самым старшим, и мы все очень любили его. Я тогда сидел у его постели, держа его за руку, плача и молясь, чтобы он не умер.

У Кэсси заныло сердце.

– О, Коулт, извини меня. Если это так мучительно для тебя, можешь дальше не рассказывать.

Казалось, он не слышал ее, словно все еще блуждал в своих воспоминаниях, вызванных испугом.

– В эти опасные секунды та давняя сцена промелькнула в моей памяти, мне стало опять страшно. Но тогда старший брат Уилл отбросил меня в сторону, и укус змеи достался ему, укус, который предназначался мне.

– Но ведь он не умер, – встрепенулась Кэсси. – Ты же сам говорил, что твой брат Уилл живет в Виргинии.

– Он не умер. Но память об этом осталась, с тех пор я не выношу змей.

– В таком случае твой поступок, когда ты спасал Пити, еще более смелый.

Коулт покачал головой:

– Никак не могу поверить, я столкнулся лицом к лицу с гремучей змеей.

– А я могу. Я даже думаю, что ты ради того, чтобы спасти чью-то жизнь, не побоишься столкнуться с самим Люцифером.

– Вы слишком мне льстите, мисс Брейден. Я не святой.

– Но ты тот человек, который ставит интересы других людей превыше своих собственных. Подобно моему отцу.

Удивительно все то, что ты сделал для Джеффа. Я никогда прежде не видела, чтобы брат чувствовал себя так уверенно. Мы все так благодарны тебе.

– Меня удивляет, что Джефф обо всем вам рассказал, ведь он клялся сохранить все в тайне.

– Он ничего нам не говорил. Просто однажды утром я поехала следом за вами.

– Ты кому-нибудь рассказала об этом?

– Только Кэти. У нас с ней нет друг от друга секретов.

– Но ведь это тайна Джеффа, так пусть она останется между нами. А если он захочет, тогда и расскажет.

– Даю тебе слово.

Коулт положил свою голову ей на колени и почувствовал, как напряжение покидает его тело. Он ощущал покой, глядя на величественные холмы, виднеющиеся вдали. Неподалеку от них раздался веселый детский смех.

– О, они, кажется, что-то затеяли, – сказал он.

– Коулт, а ты любишь детей? – задала вопрос Кэсси, проводя ласково пальцами по его волосам.

– Никогда не думал об этом. Могу даже признаться, что за последние пять лет я вообще видел вокруг себя мало детей. – Он немного помолчал. – Я люблю детский смех, их такие невероятно маленькие пальчики на руках и ногах, когда они рождаются. Мне нравится, как они пугаются и приходят в восхищение, когда следят за муравьем или за выходками клоуна в цирке. Мне нравится огонек любопытства в их глазах, когда они открывают для себя что-то новое. Но больше всего мне нравится в них то, что они верят в Санта-Клауса.

– Когда-нибудь ты станешь замечательным отцом.

– Кто знает? Может быть, когда-нибудь стану. – Он окинул взглядом даль. – Какой прекрасный край, Кэсси. Нет ничего удивительного в том, что ты любишь свое ранчо.

– Что? Ты хочешь сказать, что этот край не менее красив, чем волнистые зеленые холмы твоей любимой Виргинии?

– Зеленый цвет Виргинии мягкий, пасторальный, тогда как здесь все резко, драматично. Взгляни на эти горные вершины, утесы, ущелья, которые проделали в граните время и эрозия. Это совершенно два разных пейзажа, но оба они чудесны.

– Ты думаешь, что был бы счастлив, поселившись здесь? У тебя задатки хорошего хозяина ранчо.

– Я буду счастлив везде с любимой женщиной. Кэсси помолчала минуту, затем сказала:

– Это очень удобное время, чтобы поговорить о том, о чем я так долго думала.

– Это что, предложение?

– С какой стати я буду делать предложение едущему в Калифорнию джентльмену-южанину, такому как вы, помощник шерифа Фрейзер?

– Очевидно, потому, что не можете устоять передо мной, мисс Брейден.

– Очевидно, потому, что до сих пор мне приходилось видеть много хорошего от вас, помощник шерифа Фрейзер.

– Угу, до сих пор, мисс Брейден.

– Был ли ты серьезен, когда говорил о том, что влюбился в меня? – спросила Кэсси.

– Не знаю, прежде я никогда не влюблялся.

– Ладно. Я думаю, что, возможно, ты прав.

– Аллилуйя! – Он выпрямился. Кэсси усмехнулась:

– Думаю, что тебе удалось сделать из меня верующую, хотя есть существенная разница между любовью и сексом.

– Выбор за тобой. В любое время я к твоим услугам.

– Коулт, пожалуйста, будь серьезен. Ты ведь понимаешь, я подразумеваю тот наш разговор, не нас на самом деле… то есть я имею в виду…

– Я хорошо понимаю, что ты имеешь в виду.

– Тогда ты понимаешь, что нам не суждено встречаться.

Он недоуменно приподнял брови:

– Откуда в тебе такая уверенность?

– У меня, ее нет, я в основном полагаюсь на твою порядочность.

Коулт фыркнул:

– Ха-ха, леди! Это большое заблуждение.

Кэсси улыбнулась, веселые искорки сверкали в ее глазах. Как хорошо, что он так добродушно настроен.

– Как я могу заблуждаться, если я доверилась рыцарю? Когда в городе узнают о том, как ты спас Пити сегодня, твоя голова раздуется до размеров тыквы.

Он притворился возмущенным.

– Вы называете этого рыцаря тыквенной головой, леди?

– Признайся, Фрейзер. Твоя пустая голова иногда напоминает тыкву, наполненную косточками.

Кэсси рассмеялась своей шутке.

Он нежно увлек ее на землю и лег поверх нее. Его рот оказался так близко, что она ощутила его теплое дыхание.

– Боюсь, моя леди, ты должна заплатить выкуп за свою несправедливую колкость. Итак, моя прекрасная дева, что это должно быть – поцелуй или мне прочитать одно из моих стихотворений?

– Нет, нет, только не это, сэр рыцарь, – простонала она.

– Я так и думал, что ты это скажешь.

Он прижал свои губы, желая поцеловать ее легко и быстро, но они слишком долго сдерживали свою страсть. Кэсси раскрыла губы, и поцелуй оказался долгим, глубоким; сладостный трепет охватил все ее существо. Она застонала, желая чего-то большего, чем поцелуй.