— Я держусь из последних сил, Эмили. Поверь мне.
Эмили не была ни в чем уверена, но ей с ним было интересно — как и ему с ней.
— Давай развяжу, — пробормотала она, сосредоточившись на запутанном узле.
Несколько минут спустя она стянула с него галстук и бросила на пол. Фрост наградил ее жадным, крепким поцелуем в губы. Не говоря ни слова, он начал раздеваться. Снял с себя сюртук, а она помогла расстегнуть жилет. И то и другое полетело на пол, за ними последовала рубашка, которую он стянул через голову, открывая мускулистую грудь. Как котенок, Эмили потерлась лицом о его заросшую темными волосами грудь, и он застонал. Она поцеловала его в грудь и почувствовала соленый вкус его кожи.
— Ты губишь меня, любовь моя, — сказал он, касаясь обеими ладонями ее лица, и медленно поцеловал.
Когда Фрост прикасался к ней, Эмили переставала стыдиться своей наготы. Он обхватил ее бедра и крепко прижал ее к себе.
— Вели мне остановиться, Эмили.
У Фроста дрожали руки, и ей казалось, что он в ее власти. Она покачала головой. Ее пальцы потянулись к пуговицам на брюках.
— Нет уж, позволь мне самому.
Не отводя взгляда от ее лица, он сбросил туфли и отодвинул их в сторону. Потом расстегнул брюки. Эмили опустила глаза на открывшееся мужское естество. Взбудораженная плоть тянулась к ней. Он наклонился, стягивая брюки с длинных волосатых ног. Затем снял носки и предстал перед ней полностью обнаженным.
— Какой ты красивый! — прошептала она, любуясь им, как статуей в Британском музее. «Он кажется твердым, как мрамор», — подумала она, переводя взгляд обратно к манящей плоти, что торчала у него между ног.
— Можно мне потрогать?
— Пожалуйста. — Фрост стиснул зубы, взял ее руку и показал, как браться за пышущую огнем плоть. — Сожми. — Когда он застонал, она отскочила.
— Я сделала тебе больно?
Фрост покачал головой.
— Нет, сделай так еще раз, — попросил он, подводя ее к кровати.
Он улегся, и она устроилась рядом. Ее пальцы сомкнулись вокруг его мощного стержня, и она снова сжала его. Граф застонал, и от этого звука у нее заныли соски. И вдруг она с удивлением увидела у него в паху еще какую-то свисающую плоть.
— А это что такое?
Не успела она сжать и там, как Фрост перехватил ее руку и нервно усмехнулся:
— Там очень чувствительное место. Будь поосторожней. Можешь погладить, но не сжимай.
Он растянулся на постели, давая ей возможность рассмотреть его так же, как он рассматривал ее. Его тело было совсем не таким, как у нее. Не такая кожа, крепкие мускулы, жесткие волосы, покрывающие тело. Она полагала, что он и на вкус отличается от нее, и она наклонилась, собираясь взять в рот его возбужденную плоть.
— Не нужно. — Он перевернул ее на спину. — В другой раз. Не теперь. У меня иная мысль.
Фрост устроился между ее ног, и она ощутила, как его мужское естество трется о внутреннюю поверхность ее бедер. Он сдвинул ноги, и, увидев выражение его лица, Эмили решила, что ему больно. Она сжалась, почувствовав первое прикосновение напряженной мужской плоти к своим влажным женским складкам. Он просунул туда руку, и его пальцы сначала погладили, а потом раздвинули их.
— Дыши, Эмили, — прошептал он ей на ухо.
Он входил в нее все глубже. Она напряглась, когда головка его ствола коснулась источника ее влаги. Фрост осторожно погружал в отверстие свою твердую плоть, а затем отступал.
— Господи, Эмили, как я хочу… — Он закрыл глаза и потряс головой.
Давление на ее промежность усилилось. Ей не было больно, но ее поразили его размеры. Его бедра ритмично прижимались к ее бедрам. Это был медленный танец, напоминающий вальс, только это был вальс плоти. Эмили раздвинула ноги и расслабилась, наслаждаясь новым ощущением. Но теперь ее лоно все дальше впускало его в себя. Его ствол, омытый ее влагой, вошел еще глубже, и она выгнулась, потом напряглась. На ее лице отразилось потрясение, которое она испытала, когда хрупкий, тонкий барьер, не дающий ему двинуться дальше, подался, и его плоть заполнила ее целиком.
— Фрост… — Она вцепилась ногтями в его руки. Он пробормотал что-то успокаивающее.
— Тебе больно? — спросил он, целуя ее в губы, пока она пыталась приспособиться к новому ощущению.
— Не очень. — Осознание происшедшего убило в ней всякое желание по отношению к этому мужчине. — А как же моя невинность? — Она и так знала ответ, но хотела, чтобы он подтвердил ее подозрения.
— Ты ее лишилась, — прямо ответил Фрост и поцеловал ее в щеку. — Я не собирался заходить так далеко. Мне чертовски жаль, Эм.
— Так кто же я теперь? — прошептала Эмили.
— Теперь ты моя, — ответил он и продолжил то, что они прервали на время разговора.
Он должен был бы сожалеть о своей неосторожности, но он никогда не лгал самому себе и поэтому честно признал, что именно этого ему хотелось с самого начала. Фрост мечтал соблазнить ее, и его физические потребности взяли верх над здравым смыслом и самообладанием. Он лишил ее невинности. Ненамеренно! Он был почти готов поверить, что так распорядилась судьба.
Эмили не плакала и не проклинала его. Скорее всего она была потрясена тем, как быстро утратила невинность, и размышляла, изменилось ли в ней что-нибудь после этого. Фрост вышел из ее уютного лона, и ее глаза округлились от удивления.
— Дальше будет лучше, — пообещал он, глубоко входя в нее.
Он повторял это снова и снова, пока его спина не покрылась испариной. Позднее придет время и для ласковых слов, и для утешений, и для извинений, возможно, даже сожалений. Хотя он сомневался, что способен сожалеть об утраченной ею невинности. Он никогда не стремился переспать именно с девицей или стать первым любовником какой-нибудь дамы. Однако с самого начала он хотел быть первым любовником Эмили. И осознание этого разорвало последнюю ниточку, на которой держалось его самообладание. Он громко застонал, входя в нее полностью, и наступила разрядка, которую он был не в силах отсрочить. Эмили крепко обнимала его, а он бессильно содрогался в ее объятьях…
«Эмили принадлежит мне», — подумал он с каким-то яростным удовлетворением. Когда огонь страсти слегка угас, он понял, что эта ситуация обоюдная. Нравилось ему или нет, он теперь тоже принадлежал ей.
Эмили не оставалось ничего иного, как прижать Фроста к себе, когда он прильнул лицом к ее шее и задрожал. Жар, исходивший от его тела, пронизывал ее, и она чувствовала, как ее наполняет горячая волна его семени. Ее тело затрепетало в ответ, напоминая ей о более сильных ощущениях, которые он вызывал у нее губами, языком и пальцами. Она почти не чувствовала ничего неприятного, но осознание того, что между ними произошло, отзывалось в сердце резкой болью. Казалось, что Фрост все же испытывает неловкость.
